Красавица и Босс (СИ) - Лав Агата - Страница 3

Бьерн отмахнулся, не желая решать эту головоломку. Проще было отодвинуться.

— Что тебе обещали? — спросил он, отойдя к окну. — Чего ты ждала от работы?

— Мне сказали, что я буду принимать звонки и сообщения для вас. Следить за вашим графиком, помогать как переводчик с русского, составлять релизы…

— Я понял. Какой университет ты закончила?

— Эм, — она замялась, — медицинский. Колледж, а не университет.

Совсем покраснела. Как ребенок, которого поймали на лжи.

— Тебе кто-то сказал так отвечать?

Девчонка встрепенулась. Бросила на него короткий взгляд, погрузив в бездонную синеву своих небесных глаз. Она была по-настоящему красивой, Бьерн впервые отметил это. Вернее, очевидная правда пробилась через фильтр раздражения и усталости. Он был вымотан последние недели и не мог сказать, какого цвета рубашка была на нем, не говоря уже о фактах чужой внешности. Но привлекательность Валентины отрезвила его, он на пару мгновений вспомнил, что в этом мире есть что-то кроме работы.

— В смысле? — она закусила нижнюю губу в растерянности, из-за чего только усилила его мысли о чем-то кроме работы. — Я говорю лишь то, что указала в своей анкете.

— То есть начистоту ты говорить не будешь?

Бьерн встряхнул головой и снова сделал шаг к ней. Он вбил ладони в стол, наклонившись к Валентине, и уловил аромат цветочных духов. Конечно, она опоздала к шести. Она сладко пахла, как будто час пролежала в ванне с пеной, а на лице угадывался макияж.

— Я терпеть не могу, когда меня держат за идиота. Я не слепой и вижу, что ты врешь. Ты слышишь меня, Валентина? Мне нужна правда.

— Простите, — она резко взмахнула ладонями и принялась растирать виски. — Я соврала, что у меня есть медицинское образование. Я подумала, что это не так важно для офисной должности, а мне очень нужна работа!

Валентина

Я раздражаю его.

И, кажется, он мне не доверяет.

Хансен отослал меня подальше от себя, я занята бесполезным перекладыванием бумаг и уборкой шкафов. Иногда я помогаю в столовой, чтобы совсем не свихнуться. Я бы помогала больше, но мне трудно в мужском коллективе. После пережитого в Москве я не доверяю себе. Бывают моменты, когда всё хорошо и я могу спокойно общаться с тем же Лешей, но иногда внутри натягивается пружина и я вспоминаю то, что не стоит вспоминать.

В такие моменты я достаю половинку банковской карты и провожу ее по пальцам. Это приводит в чувства.

И я держусь особняком. Напоминаю себе для чего я здесь, ведь я взялась за эту работу, чтобы переключиться, чтобы заработать деньги и попытаться построить новую жизнь.

Мне это нужно. Но мне страшно, что Хансен запишет признание насчет медицинского диплома в личное дело. Меня могут ждать неприятности по возвращению, но он больше не возвращается к этой теме. Меня как будто больше не существует для него. Он остался недоволен моими ответами, решив, что я все равно что-то скрываю от него, и просто-напросто бросил еще одну папку на стол и ушел.

С тех пор Бьерн занят своими делами и мы почти не пересекаемся. Дни тянутся, складываются в недели, а обстановка накаляется. Я не лезу в чужие дела и мало с кем общаюсь, но от обрывков чужих разговоров не увернуться. Да и Хансен ходит чернее тучи, я видела его несколько раз в коридоре и каждый раз вжималась в стенку, чтобы он не заметил меня.

Алексей говорит, что у босса проблемы.

— Всё идет через одно место, — бросает он шепотом. — Он так может потерять контракт.

— Это очень плохо?

— Это попахивает банкротством его фирмы. Контракт очень крупный… Его как будто специально подставляют.

— Ты о чем?

— Да это я так, — Леша прикусывает язык и резко дергает молнию, дотягивая куртку до подбородка. — Не бери в голову, красотка.

— Не называй меня так.

— Ты единственная девушка на платформе, кого же мне еще здесь так называть? И я же свой, мне можно.

Леша больше не заговаривает на эту тему, но мне нет покоя. А вдруг Хансена правда подставляют? Хотят забрать его компанию за бесценок, например. Может, поэтому и меня приставили к нему. Взяли на работу, не проверив никаких документов, и отправили ему в помощницы?

Я кручу эти мысли по вечерам, когда пытаюсь заснуть. Не могу собрать весь пазл и то и дело решаю, что у меня банально разыгралась фантазия. Или мнительность из-за замкнутого пространства и однообразного пейзажа за окном. Вокруг же океан и больше ничего. Тут можно всякие глупости в голову впустить.

Нужно спать.

Мне осталось разобрать всего одну полку. А потом даже интересно, что мистер Хансен придумает новенького.

Утром мою дверь едва не выносят. Я накидываю мужскую рубашку как пиджак и выглядываю за дверь.

— Что случилось?

— Ты нужна Хансену, — запыхавшийся мужчина тут же тянет меня за ладонь. — Быстро! Ты же медсестра!

Он утягивает меня в ту сторону, где я еще не была. Через две двери показывается комната, которая напоминает палату. Белые стены, специфичный запах и кушетка…

Черт!

— Была доставка, трос оборвался и зацепил его.

Я встречаюсь глазами с Бьерном, который отталкивает кого-то из рабочих. Тот хочет уложить его на кушетку, но Хансен отказывается. Левый рукав его черного свитера изодран, а по пальцам стекает кровь.

— Так, всё, — Бьерн накрывает баритоном всю комнату. — Врач здесь, можете все валить. Концерт закончен, все свободны.

Он подгоняет мужчин взмахом ладони. Те слушаются, выходя за дверь один за другим.

— Дай мне воды, — произносит Хансен, когда мы остаемся в комнате вдвоем.

Я срываюсь с места. Могла бы и сама догадаться! Но меня совершенно выбило из колеи, что меня назвали медсестрой. И у него же идет кровь! Ему нужен настоящий доктор!

— Бьерн, я не шутила, я правда не медсестра.

— Я в курсе.

Он самостоятельно вытягивает бутылку с водой из моей ладони, потому что я снова замираю. Я вдруг понимаю, что именно поэтому он выгнал всех из комнаты.

— Тут нужно только обработать и перебинтовать, ребенок справится. Я успел увернуться, — добавляет он. — В том ящике всё должно быть. И захвати ножницы.

Я подкатываю этажерку с ящиками к кушетке.

— Ты участвовал в погрузке? Ты же босс, а не рабочий.

— Напомни мне об этом, когда я решу помочь в следующий раз.

Я разворачиваюсь к нему с ножницами, но они предательски подрагивают в моих руках.

— Вида крови ты тоже боишься, — Бьерн обреченно выдыхает.

— Немного.

Он скрипит зубами, услышав мое «немного».

— Давай сюда.

Он забирает ножницы и начинает распарывать ткань. Я же отворачиваюсь, чтобы перевести дух. Я не стала спорить, когда он решил, что я боюсь плавать и летать, но вот от вида крови мне всегда было плохо. Меня хватает лишь на то, чтобы смочить ватные диски и протянуть ему. Я смотрю либо в угол, либо бросаю короткие взгляды на лицо Бьерна.

Он перестает мне казаться страшным. Наоборот, он не обделен красотой. Северной, скандинавской. Он опасный мужчина — это точно, от него веет угрозой. Но в то же время мне с ним легче, чем с другими мужчинами из команды. Я не знаю, как это уживается во мне.

— Я все-таки попробую, — произношу неуверенно. — Вам неудобно одной рукой.

Бьерн обработал рану, проигнорировав ватные диски и смочив рану прямо из тюбика. А вот с бинтом так ловко не выходит, тут варварскими мужскими методами много не сделаешь.

— Только не упади в обморок, — цедит он, когда я приближаюсь.

— Я постараюсь. Я не любитель падать.

Я забираю бинт из его сухих ладоней и стараюсь не смотреть на порезы. Они, к счастью, неглубокие. Ему действительно повезло, иначе пришлось бы вызывать вертолет, а сегодня с утра туман. Алексей говорил мне, что в такую погоду вертолет не прилетает. Бывает, что рабочие ждут несколько дней, когда у них закончился контракт, а погода не отпускает домой.

— Вы всех выгнали, чтобы никто не увидел, что у «медсестры» дрожат пальцы от вида крови?