Темный всадник (СИ) - "Каин" - Страница 53

— А говорят, что ты книжки пишешь, — напомнил я.

— Нет, — хмыкнул паренек. — Это я так сказал жрецу, чтобы он мне дал все книги, которые у него есть. Хотел выяснить, есть ли где упоминания про таких, как я. А чтобы никто не доставал, я ляпнул, что сам хочу научиться писать книжки. Отец разозлился, что я дома библиотеку собрал. Для него это первый признак это… самой… Анархии.

— Вот как, — я усмехнулся.

— Едва не спалил все свитки да брошюры. Потому я оттащил все бумажное обратно к жрецу и читал только у него дома.

— Между его запоями? — уточнил я.

— Да я к нему через чердачное окно пробираюсь, когда он уходит молиться за жителей деревни. К тому же, я ему суп варю, чтобы он не загнулся совсем. И ношу капусту, которая для него квасят местные бабы.

— Добрые жители, — согласился я.

— Что есть, то есть, — не стал спорить паренек. — так вот, о таких, как я нигде записей нет. Отец что-то может и знает. Не зря говорил про дурную кровь.

— Не там искал, — возразил я и тут же осведомился, — То есть Никон знает, что ты оборачиваешься зверем?

— Никогда я ему этого прямо не говорил. Как только начинаю эту беседу, он только злится, кулаком по столу кулаком бьет и уходит от меня подальше. Словно боится, что я это ему вслух скажу. Потому я перестал об этом даже заикаться.

— А сестры? Есть у них такие особенности?

— Девчонки что живут в Новорильске все человечки обычные, — заявил парень и прикусил губу.

— Значит, Авдотья не совсем человек? — тут же уточнил я.

— Никогда она не оборачивалась! — запальчиво воскликнул паренек. — Вы про нее плохо не думайте. Авдотьюшка самая лучшая. Она добрая, честная, настоящая…

— Да не собираюсь я ее ни в чем винить, — мягко успокоил я Колю, у которого глаза засветились совсем уж недобро.

— Ей и так в жизни досталось. Она всего добилась только потому, что труда не боится и с людьми умеет ладить. Знаете, как сложно бывает с мужиками? Иногда они начинают буянить. И Авдотья может и в рыло двинуть.

— В рыло? — ошарашенно переспросил я и покосился в окно, за которым стояла машина кустодия.

— По-другому порой нельзя, — парень пожал плечами. — Сеструха у меня крепкая и умеет на место поставить. Рука у нее тяжелая, но нрав справедливый. И все это знают.

— А если ей кто двинет? — все еще настороженно поинтересовался я.

— Значит, сам напросился, — Коля вздохнул. — У сестрицы один удар коронный, а второй похоронный. До увечий бить не станет, но вырубит до утра. Но потом и лед принесет и травы заварит, чтобы болезный быстрее в себя пришел.

Я вновь покосился в окно, теперь уже всерьез переживая за Зимина.

— И она всегда такой крепкой была? — как бы невзначай поинтересовался я.

— Бывшие папкины полюбовницы ее за косы таскали. А как исполнилось ей шестнадцать, так она двинула сначала одной, а потом другой. Да так, что те девки больше головы не поднимали. Никону это очень не понравилось. Но, мне кажется, он опасался, что и ему однажды прилетит. Он хоть руки на нас не поднимал, но обижал по-другому.

Коля вздохнул и покачал головой.

— Вы не думаете про Авдотью плохого.

— Я и про тебя дурного не думаю. И про сестрицу твою тоже. Но ты все же расскажи мне про болотные дела. Уж больно важными могут оказаться твои слова для того, чтобы восстановить порядок на болотах.

Парень вздохнул и начал одну очень интересную историю. И даже несмотря на то, что в этом повествовании было много домыслов, в моей голове сложились кусочки головоломки.

Тем временем стихия за окном разбушевалась не на шутку. Сильные порывы ветра гнули верхушки деревьев. И я всерьез забеспокоился, чтобы непогода не сорвала крышу дома. На землю обрушился поток воды, а через несколько минут в метре от окна уже ничего было не разобрать из-за стены воды.

Коля закончил свой рассказ, когда послышался стук входной двери, и в дом вбежали промокшие до нитки Зимин и Майская. Они выглядели раскрасневшимися, довольными, словно до того не в машине сидели, а ходили на танцы.

— Ну и погода, — пробасил кустодий. — Прямо настоящий ураган. Часто у вас такое бывает?

Он обернулся к Авдотье, с интересом ожидая ответа.

— Ну, здесь часто идут дожди, — сказала та с лукавой улыбкой. И я понял, что эти двое помирились.

— Ладно, мне пора. Нужно проверить окна, — Коля поспешно встал из-за стола и покинул комнату.

Я же сидел, откинувшись на спинку стула, и рассеянно смотрел перед собой, обдумывая сложившуюся ситуацию.

— Павел Филиппович.

Голос кустодия вырвал меня из размышлений. И я взглянул на стоявшего неподалеку Зимина.

— О чем задумались? — спросил он.

— Что, простите? — переспросил я.

— О чем ваши мысли? — терпеливо повторил Зимин.

— О сложившейся ситуации, — ответил я и вынул из кармана телефон. Открыл список контактов и принялся искать номер Нечаевой.

— Надеюсь, вы расскажете, о чем речь, — произнёс Зимин. — Но после того как я переоденусь.

— Идемте, я покажу вам комнату, — предложила Авдотья. И они направились к лестнице.

Я только подивился тому, как эти двое гармонично смотрелись рядом. Но тут же отогнал от себя лишние мысли и нажал кнопку вызова.

Трубку взяли почти сразу. И в динамике послышался знакомый голос, от которого на душе вмиг потеплело.

— Павел Филиппович, где вы? — начала Арина Родионовна, и голос у девушки был очень уж обеспокоенным. — На улице разыгралась такая сильная гроза!

— С нами все хорошо, — успокоил я Нечаеву. — Мы добрались до конюшен Двушкина и, кажется, нашли разгадку тайны этих болот. Как только гроза закончится, мы выберемся отсюда и будем думать, что делать дальше.

— Хорошо. Значит, все в порядке.

Голос Нечаевой стал спокойнее. И я уточнил:

— А какие у вас новости?

— Кажется, одна из молний попала в антенну, — неуверенно ответила Арина Родионовна. — Телевизор показывает только рябь. И Фома говорит, что от этого Виноградова не в духе и ворчит.

Я улыбнулся:

— Иногда мне кажется, что Любовь Фёдоровна просто боится грозы.

— Фома тоже так думает, — согласилась со мной Нечаева. — Но телевизор ее хоть немного успокаивал. Наверное.

— Итак, Павел Филиппович, что можете поведать? — послышался со стороны лестницы голос кустодия. Я быстро произнёс:

— Мне пора. Доброй ночи, Арина Родионовна. И передайте всем домашним, что я жив-здоров.

— Передам, — пообещала Нечаева. — А то все волнуются. И вам доброй ночи, Павел Филиппович.

Я хотел было сказать еще что-нибудь, но не стал. Завершил вызов, и убрал телефон в карман.

Зимин вышел в комнату, и я невольно усмехнулся, при виде кустодия. На мужчине был белый махровый халат, который был ему явно велик. И полы одежды волочились по доскам словно шлейф.

Заметив мой веселый вид, Стас недовольно нахмурился:

— Авдотья сказала, что у них в таких ходят после бани. Но моего размера, увы, не нашлось. По росту мне не удалось на плечи не натянуть. А тот, что на животе сходится —слишком длинный. И скажу я вам, Павел Филиппович, что лучше так, чем в мокром.

— Полностью с вами согласен, Станислав Александрович, — не стал спорить я.

— Я хоть и не слишком высокий, но все ж могу и неплохо навалять, ежели понадобиться, — воинственно заявил кустодий.

Затем прошел к столу и сел на стул, закинул ногу на ногу:

— Итак, я вижу, вам удалось что-то выяснить, — произнес он, глядя на меня испытующе. И я развел руки и признался:

— От вас сложно что-то скрыть.

Мужчина кивнул:

— Работа у меня такая. Итак, выкладывайте.

— Сначала я хочу кое-что уточнить у Александра Васильевича Морозова, — произнес и принялся искать нужный контакт. — Думаю, он разбирается в таких вещах побольше нашего.

— Думаете, в этом как-то замешаны эти мироходцы?

— Теперь уже уверен, — вздохнул я и нажал на кнопку вызова.

Трубку взяли почти сразу:

— Слушаю, Павел Филиппович, — послышался в динамике голос главы кустодиев.