Телепаты: глубинная связь (СИ) - "Сумеречная греза" - Страница 8

Омега только начинала изучаться, методы формировались медленно из-за особенностей планеты, и старые протоколы по колонизации часто здесь не работали. Я читала об этом, когда занималась изучением документов. Как жаль, что информации оказалось так мало… я вдруг осознала, что отправилась на задание практически вслепую, даже не подозревая, что ожидает меня. Сначала был страх, но потом его вытеснил восторг и желание повидать мир, космос, новые места… помочь спасти местное население, в конце концов. Надо было отнестись ко всему более критично.

Эх, Алисия, романтика — твое слабое место. Иногда мечтательность сильно подводит, представляя вещи не такими, какие они есть на самом деле. Нужно взять себя в руки. Научиться жить в новой реальности. Изучить ее. В конце концов, мои рекомендации на высоком уровне, нельзя подводить штаб.

Нас разместили в разных комнатах — Дану и Шейлу вместе, в одной, а меня в дальнем крыле, где находилось меньше всего народа. Это было сделано из соображений безопасности — большое количество людей создавали ментальный шум, и телепату трудно было отдыхать в таких условиях. Это сказывалось на работе. На Земле в комнатах стояло экранирование, но здесь все было просто и сурово, и о таких вещах даже не слышали. Интересно, как Морган с этим справляется? Он тоже живёт где-то поблизости…

Мои плечи дернулись от одной мысли о соседстве с этим мужчиной.

Фух… перепутала его с другим человеком… надеюсь, он не будет мне этого припоминать. В конце концов, у меня нет привычки лезть к каждому встречному в голову и душу, даже для того, чтобы узнать, кто он такой. Корпоративная этика — не соблюдение правил иногда может иметь неприятные последствия. Как с Морганом. Надеюсь, мужчина не обиделся, что я лезла к нему в голову без спроса… он-то точно это заметил. Я вспомнила телепатический удар, который он устроил прямо после моего несдержанного выпада. Ох… а вдруг он решит, что я совсем не профессионал?

Хм… а почему меня это заботит?

— Ужас какой, — в удивлении ахнула я, разбирая вещи из чемодана, — Да я же его боюсь! Этого неотесанного мужлана, который даже не поздоровался.

Все. Хватит. Обойдется! Слишком много мыслей об этом грубияне. Он не заслуживает моего внимания. И тем более страха перед ним. Хватит и того, что нам придется пересекаться и даже как-то взаимодействовать в совместной работе.

Но меня беспокоило не только это. А то, какой силы отпор дал мне Морган. Прошли уже почти сутки, а у меня до сих пор побаливала голова. Подобную мысленную концентрацию имеют только очень волевые люди, которые не распыляют свои мысли на хаотичные размышления. Направляют всю силу импульса в одну точку.

Я подозревала, что это из-за того, что он военный. Его тип мышления, скорее всего, был стандартен для всех солдат, и это приводило меня в замешательство. Открывался огромный пласт, доселе мне незнакомый. Эти военные… придется нарушить кое-какие правила, чтобы изучить их психологию. Которая, наверняка, отличается от обычных людей.

До командировки я работала в штабе, занималась реабилитацией беженцев после колониальных войн, травмированных личностей после насилия, разбирала детские страхи. Работала вместе с психологами, и мы давали просто феноменальные результаты.

Сколько боли остаётся в детских душах только потому, что они не могут сказать о своих страхах вслух…

Мне запомнилась одна девочка, Люция. Ей было девять лет, она страдала острой формой социофобии. Просыпалась по ночам от кошмаров, в мокрой кровати. И молчала все время, ни один психолог не мог понять, что с ней. Потому что она не шла на контакт.

Я плакала, когда считывала ее эмоции и мысли, когда ей задавали вопросы. И сама просыпалась от кошмаров, когда засыпала в кресле рядом с ней. От ее кошмаров, передавшихся мне во сне... Держала Люцию за руку и слезы текли по моим щекам.

Родители иногда бывают жестоки, даже самые близкие люди могут причинить столько боли… Ее мать с самого детства внушала Люции, что дочь мешает ей жить, и никто не полюбит ее. Ведь она не хотела этого ребенка, а, значит, никому она не нужна. А ведь эта горе-родительница искренне делала вид, что не понимает, почему ее ребенок медленно чахнет.

«Надо было оставить тебя на пороге больницы», — звенело у меня в голове в тот момент, когда Люция впервые протянула мне руку, а потом расплакалась в моих объятьях.

Мать лишили родительских прав. Люцию забрала бабушка — мать родного отца, который её очень любил, по воспоминаниям самой девочки. К сожалению, отец погиб в аварии. Она так по нему скучала…. Счастье, что всю его любовь к дочери забрала себе бабушка и отдала этой несчастной девочке. Ведь это продолжение ее сына. Я навещала Люцию через пару лет — это был совсем другой человек. Жизнерадостный, улыбчивый подросток.

Вот только все эти солдаты — не подростки, не женщины и дети. Это были совершенно другие люди, с которыми мне никогда не приходилось сталкиваться вплотную. И от этого было не по себе. О чем думала Конфедерация? О чем, в конце концов, думала я?

Впервые меня посетила мысль, что тут что-то не так. Сколько телепатов работает на армию? Огромное количество. Большая часть от всего числа. А послали меня. Почему?

Отличные характеристики? Безусловно. Но это были гражданские характеристики, здесь же, на базе, требовались совсем другие навыки и умения.

Хмм…

Переодевшись, я поспешила покинуть простую, можно сказать, даже суровую комнату-каюту: здесь находилось только самое необходимое и ничего лишнего. Комната была будто голая: кровать, стул, тумба, стол и зеркало. Ванная комната, совмещённая с санузлом. Минимальная электроника для связи и работы. Все. Эх, все-таки мне придется труднее, чем я ожидала. Эти вояки, вообще, позволяют себе какие-нибудь слабости? Простые человеческие радости? Так же можно умереть с тоски…

Казённые коридоры, выкрашенные в одну темно-зеленую краску, высокие, тренированные военные, чем-то похожие друг на друга... Наверное, напряжённым выражением лица. Прямо как у Моргана.

Бррр….

— О, Алисия, а мы уже вас ждём, — улыбнулся Коршунов Константин Викторович, указав мне на кресло напротив стола, — Присаживайтесь. Обожаю пунктуальность. Не то, что некоторые — приходят раньше и приходится смотреть на их кислые лица.

Я увидела того, кто был настолько не пунктуален, что пришел раньше — ну конечно же, это был Морган Ортейл, приходилось ли сомневаться? Мужчина развалился в кресле, будто был хозяином жизни с таким выражением лица, словно в одиночку спасает планету, а мы ему только мешаем. Надменный хам. Я чувствовала, что все больше и больше испытываю к нему неприязнь.

Как хорошо, что он не эмпат! А то уже давно бы почувствовал флюиды моего раздражения при встрече с ним. Мысли-то свои я защитить смогу. А вот с чувствами всегда сложнее.

Надеюсь, мне удастся отстоять свое личное пространство и ограничить взаимодействие с ним. В конце концов, я привыкла работать в одиночку. Не думаю, что этот ограниченный мужлан имеет достаточные умственные способности и навыки, чтобы решить поставленные задачи. Иначе меня бы здесь не было.

Морган взглянул на меня, окинув медленным непроницаемым взглядом с головы до ног. По телу прошлись мурашки. От дискомфорта дернулись плечи. Надеюсь, они не заметили этого. Не заметили же, правда?

По взгляду Коршунова стало понятно, что всё-таки заметили…

На Моргана я даже не стала смотреть — просто непроницаемая стена. Бесполезно.

— Ну, как разместились на новом месте? — дружелюбно спросил Коршунов. Всё-таки как мне нравится этот мужчина. Вроде начальник, капитан, и подчинённые у него требуют стальной хватки, а он смог сохранить в себе столько мягкости и дружелюбия!

И почему его только называют Коршуном? Я слышала это от солдат. Наверное, из-за фамилии.

— Спасибо, прекрасно, — улыбнулась я ему в ответ, — Правда, тут не так много удобств, но есть все самое необходимое.

— Ну, раз есть, вот и хорошо, — отстраненно ответил мне Коршунов, сразу открыв голограмму каких-то документов, — Давайте сразу к делу. Вас прислали с определенной целью — разобраться с местными, чтобы убедить их переселиться на другую планету. Планета уже подобрана. Это, конечно, не Земля, но жить можно. Кстати, в этой же солнечной системе. Тут две похожие, на разной степени эволюции. Уникальный случай, один на триллион, а то и больше. Иммуномодуляция… переселение… кхм… это уже не ваш вопрос… А, вот, — Коршунов отправил мне файл для ознакомления, — Этих аборигенов несколько сотен тысяч, очень сильно упираются. Все телепаты — то есть, силовое воздействие на них крайне неэффективно. Наших солдат косят головные боли и, простите, понос. По нервам бьют, собаки. Не хотят уходить. Вам нужно их уговорить.