Совок 10 (СИ) - Агарев Вадим - Страница 20

Если бы не девица, облаченная в общевойсковое зелёное обмундирование, я бы, исходя из солидарности с шефом, тоже остался стоять рядом с ним.

Но её насмешливый взгляд вновь заставил юношу, сидящего в моей голове, проявить свой комсомольский норов. Усевшись на расположенный рядом с ней стул, я не удержался и по-товарищески подмигнул ей.

Младшая лейтенантка ответной приветливости мне не выразила. Она высокомерно фыркнула и величественно отвернулась к своей печатной машинке. А лощеный майор-порученец, наблюдавший эту картину, бросил возмущенный взгляд на Дергачева. Давая понять моему начальнику, что лейтенантам Октябрьского РОВД непозволительно так себя вести в данном помещении. К моей величайшей радости, Василий Петрович был погружен в свои подполковничьи мысли и адьютантского неудовольствия попросту не заметил.

Посчитав свою миссию на ближайшие полчаса выполненной, я ушел в раздумья о происходящих вокруг меня событиях. Надо было обдумать не только уже случившееся, но и осмыслить ближайшую перспективу. Которая никак не обещала быть для меня простой.

Когда через истекшие десять минут подполковник Дергачев скрылся за дверью тамбура, я снова поймал на себе взгляд зелёной мамлейки. Не желая драконить злого майора, я вскинул брови, как бы спрашивая барышню, какого хрена ей от меня надо. Но вместо того, чтобы смущенно покраснеть, эта мерзавка ухмыльнулась и быстро показала мне свой змеиный язык. К моему удивлению, оказавшийся по-человечески розовым и совершенно не раздвоенным.

По шумному дыханию адьютанта я понял, что и эта экзальтация двух разнополых лейтенантов, незамеченной им не осталась. Дабы не драконить генеральскую обслугу и не наживать на свою голову дополнительных неприятностей, я прикрыл глаза и отрешился от мирской суеты. О чем подумать, у меня было.

— Лейтенант! Корнеев! — словно сквозь вату прорвался в мой мозг резкий майорский голос. — Да, что же это такое, в конце-то концов! — не выходя за рамки халдейских приличий, неиствовал офицер для особых поручений.

Возвращаясь в окружающую действительность приёмной, я повёл глазами и они упёрлись в младшую лейтенантку.

— Иди! — указала мне глазами на генеральскую дверь зелёная профурсетка, — Владимир Алексеевич ждёт! Генерал ждёт, иди уже! — быстро поправилась она.

Окончательно придя в себя, я встал со стула и проследовал, куда было велено.

Дергачев сидел за приставным столом смирно и руки держал, как школьник. На моё появление он отвлечься не посмел.

— Присаживайся, Корнеев! — генерал Данков вроде бы не выглядел рассерженным, — Удивительно, лейтенант, но хвалит тебя твой начальник! Ты это цени! — как бы с некоторым удивлением и назидательно произнёс он.

— Я ценю, товарищ генерал! — вытянул я свой позвоночник в струну. — Очень ценю!

И для еще большей достоверности своих слов, уважительно стиснул не только каблуки туфель, но и ягодицы. Так некстати обряженные в неуместный в данном кабинете американский коттон. На всякий случай я остался стоять.

Дергачев всё же поднял на меня свой мученический взгляд, но тут же снова уткнул его в полировку генеральского стола. А товарищ Данков, не отводя своих пытливых глаз, с интересом рассматривал моё простодушное лицо. И я видел, что он мне не верит ни на копейку.

— Так, где ты говоришь, лейтенант, оригиналы документов лежат? В сейфе? — он потянулся к трубке селектора.

— Так точно, в сейфе, товарищ генерал! — продолжая тянуться, как постовой у Мавзолея, заверил я его, — В служебном сейфе. Он, этот сейф, в моём служебном кабинете находится, товарищ генерал! — на всякий случай суетливо уточнил я.

— Виктор Сергеевич, зайдите ко мне! — выдал экселенц короткую команду в телефонную трубку.

Через пару минут в кабинете появился тот самый майор, который не так давно присутствовал при беседе с начПО Балмасовым. Только в этот раз он был не в мундире общевойскового цвета, а в гражданском костюме. Майор здороваться не стал ни с Дергачевым, ни со мной. Держался он уверенно и на генерала смотрел с преданностью прикормленного добермана.

— Виктор Сергеевич, будьте добры, заберите у лейтенанта Корнеева ключи от его кабинета и сейфа! И пошлите кого-нибудь из своих сотрудников в Октябрьский РОВД, пусть привезут содержимое того сейфа. А вот эти товарищи пока в твоей службе погостят!

— Ключи! — решительно шагнул ко мне главный «гестаповец» областного УВД и требовательно протянул руку ладонью вверх.

— Не дам! — с равнодушным спокойствием посмотрел я ему в глаза, — Пишите в двух экземплярах акт! Всё официально и как положено! Копию мне дадите, тогда и ключи получите! Но, должен вас сразу предупредить, в этом случае, я всё равно буду вынужден уведомить прокуратуру! Уж вы извините, товарищ майор! — вежливо отказывая, я смотрел на начальника ИЛС, но, ни в коем случае, не на генерала. Посылать в эротическое путешествие товарища генерала, дураков здесь нема! Даже с начальником его «гестапо» это мне обойдётся недёшево.

Я тоже, как и товарищ Данков, почти перестал сейчас актёрствовать и изображать из себя подобострастного лейтенанта, смирно стоявшего раком на генеральском ковре. Шутки шутками, а настолько подставляться я не был намерен! Все упомянутые бумажки, если и отдам, то только прокурорским, и только официально. И расписку с них обязательно стребую, если они выемку откажутся делать.

— Ты умом тронулся, Корнеев⁈ — глаза майора сузились, а черты его лица затвердели, — Ты отдаёшь себе отчет, кому ты сейчас перечишь? В чем дело, подполковник⁈ — обернулся он на Дергачева.

— Он дело говорит! — ни на кого не глядя, медленно поднялся Василий Петрович, — Корнеев следователь и в сейфе у него не одно уголовное дело лежит! Не имеет он права ключи вам отдать, товарищ майор! Прав он!

Лицо и шея подпола были даже не красного, а ярко-малинового цвета. Мне не хотелось думать, какое у него сейчас было давление. Мужика было по-человечески жалко. Но влезать в этот момент в разговор мне было категорически нельзя. И без того уже я засветился в этом кабинете сверх всякой меры. Как руки взяточника под ультрафиолетом, измазанные родамином. А еще я краем глаза наблюдал за поведением Владимира Алексеевича Данкова. И что-то мне в этом генеральском поведении казалось не совсем естественным.

И замашки «гестаповского» майора также не соответствовали текущей ситуации. С учетом нашей прошлой встречи и уже сложившегося о нём общем представлении, он никак не выглядел примитивным дебилом. Я бы уж точно, на его месте нашел мирный способ выпотрошить мой сейф. И без продемонстрированного только что им гопнического наезда. Что-то здесь не стыкуется и единственным искренним человеком в данном помещении мне сейчас представляется Василий Петрович Дергачев. А каждый из прочих троих, в настоящее время просто разыгрывает репризу. Из репертуара провинциального погорелого театра. Я свою, а генерал-майор с просто майором, свою. Вот только, какую?

— Виктор Сергеевич, а ведь товарищи правы! — возвысил генерал свой голос над пыльным ковром, под которым сцепились спровоцированные им бульдоги. Ему подчинённые. — Лейтенант Корнеев следователь. То есть, лицо, в соответствии с законом, процессуально независимое! И будет неправильным, если кто-то без него получит доступ в его служебный кабинет, и, уж более того, в его сейф!

Майор из Инспекции по личному составу поступил, как любой нормальный майор. Он послушно признал правоту генерала. И этому я не удивился. А тому я удивился, насколько быстро он сменил гнев на милость по отношению ко мне. Уже через мгновение он в мою сторону смотрел вполне равнодушно, а не скалился диким зверем. Н-да, всё-таки, театр имеет место быть на этих генеральских подмостках.

— Мы, пожалуй, так поступим! — как бы раздумывая, произнёс начальник регионального УВД, — С областной прокуратурой нам, сами понимаете, ссориться ни к чему. Удовольствия от этого никакого, а беды не оберёшься. Все бумаги, которые согласно УПК должны быть в деле, им следует немедленно передать! Но к тебе лейтенант, у меня еще остались вопросы! И к вам тоже, подполковник! — генерал окинул нас с Дергачевым не злым, но строгим взглядом. — Поэтому, Корнеев, ты сейчас с моим помощником съездишь в РОВД и привезёшь все упомянутые документы! А вы, подполковник, отдыхайте пока в приёмной, я распоряжусь, чтобы вас чаем напоили. Всё, выполняйте! — отпустил нас Данков.