Тайные тропы - Васильев Андрей - Страница 4

– Сомневаюсь, – усмехнулся мой гость. – Я чувствую недавнюю смерть. Ты не убивал, но стоял рядом с умирающим. Да, ты крепкий душой мужчина, подобным тебя не удивить и не испугать, но все равно после такого к общению людей обычно не тянет. Так что не криви душой, не надо. Просто спрашивай, что хотел.

– Перстень, – я показал вурдалаку украшение, которое так и держал в руке, – не глянете на него в лучах лунного света?

Когда я говорил Анвару о том, что сам проверить аутентичность переданного мне гонорара не смогу, то ни словом не соврал, я на самом деле этого сделать не смогу. Для того чтобы увидеть его скрытую суть, надо быть тем, кто достаточно глубоко проник в сокровенные тайны бытия. Причем не просто проник, но и многое из них постиг. Та же Василиса, например, в этом вопросе от меня ничем отличаться не будет, поскольку зелена еще, а вот ее хозяйка Марфа увидит все, что надо.

Ну или надо быть нежитью, у которой с этим никаких проблем нет, опция видеть скрытое им выдается с базовой комплектацией. Нелюдям – нет, а им – да. Хотя, ради правды, матерый водяник или, к примеру, любая из вещих птиц тоже смогут разглядеть в камне недоступное остальным знание.

– Забавная вещица. – Вурдалак подошел ко мне, взял перстень и подставил его под льющийся в окно лунный свет. – С секретиком. Я такую уже как-то видел.

– Да? – мигом заинтересовался я. – Если не секрет – когда и где?

– Давно, – склонил голову к плечу Модест Михайлович. – Век с лишним назад, на Парижской выставке. Похожий перстенек носил один итальянец из наших. Как бишь его? Пьетро… Паоло… Не помню. Мы с ним и еще одним господином из Англии неплохо тогда провели пару вечеров в одном кабачке на бульваре Осман, а после, ночью, еще и на улице славно перекусили. Этот бульвар, мой юный друг, тогда славился своими доступными девицами на любой вкус и кошелек. Ах, какой невероятно вкусной была их кровь, сколько терпкости в нее добавлял абсент, который тогда во Франции везде лился рекой! Сейчас такой не сыщешь, сколько ни старайся. Да и вообще нынче в Париже отыскать чистокровную француженку задача не из легких. Н-да… Так вот – камень в его перстне стал прозрачным, когда на него упали лунные лучи, как и вот этот. И там тоже проступил некий рисунок. Не тот, что у тебя, другой.

– А что вы непосредственно сейчас видите?

– Да вот. – Вурдалак взял со стола карандаш, квадратик бумаги и начертил некий символ, состоящих из прямых линий, скрещивающихся друг с другом, и полукруга над ними. – Полагаю, это какой-то символ или магический знак из старых, но мне он неизвестен.

– Как и мне, – признался я. – Но все знать и невозможно.

– Бесспорно. – Модест Михайлович вернул мне перстень. – Потому я бы посоветовал тебе его не носить. Я подобными материями никогда и не интересовался, но точно знаю то, что не стоит баловаться с вещами, смысла которых не понимаешь.

– Снова соглашусь, – кивнул я, убрал украшение обратно в коробочку, положил ее в сейф, а после спросил: – Скажите, Модест Михайлович, а вам имя Куль-Отыр ничего не говорит?

– Максим, у меня нет повода не верить вашим словам, – немного чопорно произнес Разин. – Тем более мне прекрасно известно, насколько трепетно вы относитесь к собственной репутации, что делает вам особую честь. В наше время подобная деловая щепетильность большая редкость, знаете ли.

– С радостью отвечу тем же, – приложил руку к сердцу я. – По роду деятельности мне приходится сталкиваться с разными людьми, но более достойного контрагента, чем вы, среди них еще поискать нужно.

Кстати, я ни словом не соврал. Вениамин Ильич Разин, в гостях у которого я в данный момент находился, на самом деле являлся одним из моих лучших клиентов. И одним из самых давних, поскольку познакомил меня с ним еще мой наставник. Сам Мирослав, правды ради, заказы от него не принимал, поскольку считал поиски редкостей пустыми хлопотами, но он со своими связями и влиянием мог отмахиваться от многих поступающих предложений, я же себе пока подобную роскошь позволить не могу.

Разин – коллекционер. Но не тот, который собирает, к примеру, картины, созданные во фламандской манере, или античные монеты, нет. Коллекция Разина формируется из редкостей, скажем так, мистического толка, то есть таких, которые на обычном аукционе или в типовой антикварной лавке не купишь. Нет, случаются иногда забавные ситуации, когда люди сами не знают, чего продают, но это, скорее, случайности, чем закономерности. К тому же и оценщики не всегда в полной мере осознают, что именно им принесли, оценивая предложенные вещи как обыкновенные украшения или предметы быта.

Но такое, повторюсь, случается крайне редко, не в последнюю очередь от того, что не так и много по-настоящему серьезных артефактов в свободном обороте находится. Это в сериалах, снятых в жанре «городское фэнтези» их бог весть сколько по рукам ходит, аж целые хранилища под них приходится выстраивать. А на деле все не так. Многие вещи, которые коллекционеры между собой называют «предметами силы», просто не дошли до наших дней, потому что были уничтожены или утрачены навсегда по тем или иным причинам. Возьмем, например, золотые пластины, на которых изображен древнеегипетский символ «Уаджет», он же око бога Гора. Всего их было четыре штуки, и находились они во владении могущественных жриц, служивших богиням Уаджит, Мут, Баст и Хатхор, коих сильно уважали во всем том же Древнем Египте. Если верить преданиям, то время от времени четыре жрицы собирались вместе в храме уже тогда заброшенного, а сейчас и вовсе затерянного города и проводили там некий ритуал, после чего получали возможность побеседовать с небожителями. Пластины же выполняли роль ключа, который открывал дверь из нашей реальности в другую. И если верить источникам, то данную манипуляцию можно повторить даже сейчас, при условии, что будут найдены наследницы жриц по крови, тот самый город, тот самый храм и четыре пластины со знаком ока Гора.

Чушь? Да нет. На самом деле только вопрос времени и денег, я видел, как люди заморачивались куда более кручеными проектами, а в некоторых даже сам участвовал. И тут все разрешимо, кроме одной детали – одну из четырех пластин добыть положительно невозможно, поскольку она находится на дне Атлантического океана, где-то среди обломков «Титаника». Одним из пассажиров злосчастного рейса являлся некто лорд Кентервиль, который вез на выставку в Нью-Йорк саркофаг с мумией трехтысячелетней давности, а если конкретнее – жрицы, на груди которой, собственно, и покоился данный артефакт. В результате судно ушло под воду вместе с кораблем, лордом, большей частью команды, оркестром, рукописью Омара Хайяма и всем остальным, в том числе и заветной пластиной.

Время от времени я читаю в сети сообщения о том, что какие-то авантюрно настроенные граждане пытаются добраться до останков «Титаника», и всякий раз думаю о том, что зря они это затеяли. Океан никогда не отдает свою добычу, особенно если та сама не рвется обратно к людям, зато он может забрать жизни тех, кто нарушил его покой. А может, и не он, а кто-то другой. Или что-то другое.

Я к чему? Вот, пожалуйста – артефакт известный, описанный в документах, не секрет, где он находится, а толку с того?

И таких потухших искорок в мировой истории тысячи. Амулеты и перстни, фолианты и свитки, клинки всех размеров и видов, от кинжалов до фламбергов, десятками исчезали с лика Земли, причем делали они это когда со своими владельцами, а когда сами по себе. Артефакты плавились на кострах инквизиции и в домах, подожжённых истово верующими горожанами, горели синим пламенем на аутодафе, их разбивали на наковальнях освященными по обряду молотами или они просто становились добычей разбойников, которые закапывали их в землю невесть где и невесть когда. Впрочем, в последнем случае какие-то шансы на то, что давно сгинувшая вещичка вдруг мелькнет на коллекционерском небосводе, остаются, но не сильно великие. Старый клад, в котором лежит серьезный артефакт, вот так запросто не выкопаешь, тут нужен знающий профильный специалист.