Путь океана: зов глубин (СИ) - Райт Александра - Страница 27

Что само по себе гнусно, ведь недаром моряки вбивают чины, добытые кровью и потом.

А что же она?..

Невольно подумалось — чего же такого приходилось пройти этим отважным людям, чтобы вот так с гордостью носить знаки отличия?

Тяжелый бушлат давил и сковывал движения. Сапоги совершенно не сидели, как подобает. От мыслей же, во что косынка со шляпой превратила её причёску, хотелось разрыдаться.

Но недаром она дипломат и консул Альянса Негоциантов!

Ноша её была явно созданной, чтобы толком не держаться ни в руках, ни на плече, ни под мышкой, а единственно, чтобы наставить синяков да мешать идти. До боли стиснув ручки сумки, де Круа мужественно подняла подбородок. Уж коли вина на ней, следует ее загладить!

Собственная решимость придала сил, и, стиснув зубы, де Круа дала себе право сыграть новую роль.

Она правда изо всех сил старалась не глазеть по сторонам. Только как такое было возможно, когда волею судьбы попала в настрого засекреченное место⁈

Бирюза неба встречалась с синевой океана в сдержанно-сером ажуре городских построек, по которым пробегал металлический блеск множества арок, мостов, фонтанов, витых крылец и садовых оград, многоэтажных зданий с балконами и узорчатыми арочными окнами.

И как бы много не было архитектурных изысков, как бы ни поражала воображение филигранная сложность планировки и декор, — отовсюду веяло неуловимыми символами стихии Океана, древнего, как сама жизнь. То терраса напоминает плавностью углов корабельную корму, а то и нос, то завитки орнамента складываются морской волной, то в кованых решетках запутаются искусно выполненные морские гады… Словно все цвета моря, в золотистых оконных рамах мерцали витражи. Повторяя упругие паруса, изгибались крыши, крытые причудливой черепицей… и металл. Спорящие с самим солнцем лучи отраженного света венчали крыши зданий с украшениями из меди и латуни. Тут были и различного вида шестеренки и механизмы, невиданные звери и небесные светила. На некоторых уровнях зданий были видны целые террасы с цветущими на них садами. На фасадах висели разнообразные, но выполненные в едином изящном стиле, кованые металлические фонари и вывески.

Большинство зданий были вытянутой, близкой к готической, формы со множеством башенок, увенчанных шпилями. Встречались и строения с куполами, отливающими бронзой и латунью.

Они завернули за дом, и Селин невольно отпрянула. На неё смотрела в сотни раз уменьшенная копия статуи Орфея. Но не было ни грозного сияния оригинала, ни величия жеста: навеки застывшими слезами голову перечёркивали полосы ржавчины, а многочисленные щупальца кое-где стали хрупкими и попросту отломились, повреждённые зеленовато-голубой патиной. Она украдкой глянула на капитана. Тот лишь поджал губы, и они продолжили путь.

На одной из улиц она заметила на фасаде здания необычное устройство. Оно состояло из замысловатой колбы и перекрещённых между собой вращающихся колец разного диаметра. В центре же механизма располагалось нечто, напоминающее циферблат.

— Прибор для измерения атмосферного давления. Впрочем, вам ли не знать, хм… Дора. Точно. Вам подойдет эта легенда: Дора с «Зелёной Девы». Этот галеон, к прискорбию, недавно затонул. Мореходы с него посещали Малый Орфей крайне редко — все время возили грузы. Вы чудесным образом спаслись, с чем я вас и поздравляю. Это если спросят. По пути расскажу больше деталей. Не советую так откровенно всё рассматривать, вы же тут со всем знакомы с детства.

— Так точно, капитан! — бодро ответила Селин, в очередной раз пытаясь взять сумку поудобнее.

Она на секунду отстала, завороженная открывшимся вдруг видом с моста, по которому они шли.

Как и у всех членов Гильдии Мореходов, лица жителей Малого Орфея украшали традиционные татуировки, скупо информирующие о чинах, особых достижениях, а также выдающихся талантах.

Характерные для мореходов бушлаты встречались довольно редко. Мужчины предпочитали кожаные плащи и жилеты, щедро украшенные металлическими заклепками и обычные рубашки с брюками. На головах у некоторых, помимо шляпы-цилиндра, красовались очки с очень толстыми стеклами в блестящих металлических оправах.

На её вопрос капитан лишь брякнул, мол, мореходы-гражданские обычно находятся в запасе и занимаются инженерией, модернизацией кораблей или заняты в добыче местного полезного ископаемого — особой магнитной руды, которая после извлечения разбивается в мелкую пыль. Широкие очки на ремнях из предмета необходимости стали своего рода визитной карточкой рабочего класса, а после и вовсе сделались модным аксессуаром.

Женщины-мореходки в массе своей носили типические белые блузы с кожаными корсетами или очень широкими поясами, украшенными шестеренками, заклепками или циферблатами. На руках были приняты кружевные или кожаные перчатки не выше запястья. На головах были закреплены шляпки в виде невысоких цилиндров. Косые подолы юбок у молодых девушек кокетливо приоткрывали остроносые сапоги или ботильоны, а также одну ногу чуть выше колена.

Селин с возмущением подумалось, что в такой толпе отличить истинную леди от работницы дома терпимости решительно невозможно. Она безотчётно подняла повыше шейный платок и в тысячный раз убедилась, что мореходский бушлат целомудренно застёгнут на все пуговицы.

Колоссальная культурная пропасть и противоречивое сходство между обществом моряков и нравами Лавразцев загоняли её в тупик, и вместе с тем манили возможностью лучше узнать устройство запретного острова.

Мимо разноцветной витрины кондитерской де Круа пройти не смогла.

Морские коньки, рыбки и медузы на палочках, литые из полосатой карамели, чередовались со спрутами и кракенами, засахаренными тёмно-коричневыми щупальцами и сушёными водорослями в меду. Здесь же глянцевыми букетами стояли сахарные шестерни всевозможных расцветок и разнообразные тянучки в виде морских узлов.

Отставной мореход, синелицый низенький старичок-лавочник, стоял в дверях и тотчас же приподнял цилиндр с неизменными очками на тулье, завидев покупателей.

Витал приветствовал торговца улыбкой и оставил на прилавке монетку:

— Попробуйте — не пожалеете!

В этими словами к Селин протянулся красивый разноцветный леденец в форме якоря на палочке. де Круа не удержалась и взяла угощение.

Медовый вкус отдавал лилейными нотками.

Она закрыла глаза.

Совсем как в детстве. Вспомнилось, как крошкой она, зарёванная от изнеможения после бесконечных классов, лежала на коленях у маменьки, а та гладила её по волосам и приговаривала:

«Ничто не вечно, моя девочка. И это тоже пройдёт»…

Капитан снисходительно улыбнулся:

— Дора, идёмте же. Нам нельзя опаздывать в Адмиралтейство.

Они зашли под тени нависших над ними террас и устремились вглубь кварталов, будто тонкий инструмент в руках часовщика. Клацание, ритмичное позвякивание и цоканье в воздухе то и дело обдавало низким шипением, перемежающимся со свистом. Селин вдруг показалось, будто она очутилась внутри музыкальной шкатулки.

Только очень странной.

Гильдийцы в чёрных мундирах с широкими татуировками преградили им путь. Они зачем-то придирчиво осматривали головные уборы. Долговязая мореходка что-то начала доказывать, дескать, оставила шляпу в лавке, но охранники были непреклонны. По одному они пропускали гостей дальше по улочке.

— Со мной адъютант, — проговорил Витал.

Осмотрев сумку в руках Селин и кивнув на бронзовую брошь на треуголке капитана, местные служители порядка дали дорогу им обоим.

Среди рядов лавок, магазинчиков и в проулках то и дело виднелись узорчатые и покрытые тусклой сине-серой патиной медные трубы, на которых блестели капли. Внезапно по одной из них с оглушительным свистом взвился пар. Де Круа в ужасе вцепилась в локоть капитана, и проклятая сумка кувыркнулась аккурат на ноги обоим.

— Всё в порядке, — сквозь шум прокричал Витал и кивнул кому-то у стены. — Не бойтесь, это громко, но абсолютно безопасно!