Топить в огне бушующем печали. Том 1 - "P大 Priest " - Страница 80

Став старейшиной, он так и не вырос. И не был готов к огромному миру извне. Для него все по-прежнему делилось на хорошее и плохое, на черное и белое.

– Именно. Желая дать покровительство полукровкам, перешедшим на нашу сторону, я приказал учредить Тринадцатое ведомство. Оно стало прообразом ведомства Цинпин. Разумеется, все держалось в строжайшем секрете, Алоцзинь не должен был узнать. Однако слишком многие желали ему зла и прочили худой конец. Едва Тринадцатое ведомство основали, как на следующий день слухи о нем дошли до Алоцзиня. Разумеется, он самовольно бросил передовую и примчался ругаться со мной.

– Ты же мне обещал! Обещал! Сказал, что поможешь отомстить! А теперь попиваешь с этими тварями вино и ведешь беседы! Лжец! Лжец! – кричал, не помня себя, Алоцзинь. Сородичи разбаловали его до крайности, и к Владыке людей он относился как к названому старшему брату, с которым вместе вырос. Да, порой он, подражая другим, обращался к нему «ваше величество», но по большей части считал это за игру. На самом деле никакого почтения и подобострастия к нему он не испытывал.

Конечно, можно накричать на старшего брата и, самое большее, получить за это пощечину, но если противостоишь Владыке людей, вождю ста кланов, это могут расценить как государственную измену.

Только Шэн Линъюань не желал гневаться на Алоцзиня, хотя тот и принес ему много тревог и горя. В ту пору нельзя было давать поводов усомниться в величии и силе Владыки людей – это грозило мятежами в войсках. Пользуясь тем, что простой народ пока безмолвствовал, Шэн Линъюань принял кое-какие меры. Ему ничего не оставалось, кроме как запереть безобразно скандалящего Алоцзиня. Позже юный император подумывал прийти к нему – снять в ночной тиши доспехи «Его Величества» и поговорить уже как брат с братом. Как Линъюань с Алоцзинем.

Но когда Алоцзиня увели, Шэн Линъюань обнаружил, что у него от досады аж сердце ноет.

Как раз тогда из-за занавеса раздалось:

– Не волнуйтесь, ваше величество, когда к вам ворвался молодой старейшина, я уже приказал людям удалиться. Мало кто слышал вашу беседу.

От звука этого голоса Сюань Цзи содрогнулся: в тоне ему почудились зловещие нотки, а от самого говорившего явно веяло смертью…

Что до юного императора, то он, услышав этот голос, будто бы расслабился. Величественная строгость, застывшая на мертвенно-бледном лице, сменилась смертельной усталостью. Шэн Линъюань шепотом позвал:

– Учитель?

Занавес скрывал фигуру человека, который и не думал показываться, – сквозь ткань проглядывалась только чья-то расплывчатая тень. Обращаясь к Шэн Линъюаню, таинственный учитель неспешно повел свою речь:

– Молодой старейшина ненавидит демонов-яо, и это обернется для нас бедой. Впрочем, я уже говорил об этом, ваше величество…

– Мы… Я понимаю это, – перейдя с формальной речи на обычную, юный Шэн Линъюань тяжко вздохнул. – Но прежний старейшина… Учитель, что вы делаете?

Пока он говорил, человек за занавесом опустился на колени и прижался лбом к полу.

– Ваше величество, возможно, вы все еще в неведении, и я обязан вам поведать…

Тут юный император и Сюань Цзи разом двинулись с места и подошли к занавесу: один – чтобы поднять с колен своего учителя, другой – чтобы поглядеть, как же все-таки выглядит знаменитый Дань Ли.

Неожиданно раздался болезненный глухой стон – картина воспоминаний резко рассыпалась осколками.

Крепко сжав виски, Шэн Линъюань пошатнулся. Переступив, он чуть не упал, но вовремя наткнулся на Сюань Цзи, и тот машинально придержал Шэн Линъюаня за руку. Касание испугало Сюань Цзи, потому что древний демон оказался вполне себе теплым и осязаемым. Он ничем не отличался от тех же случайных попутчиков в метро, которых набивается целый вагон. Тело бывшего мертвеца оказалось живым, из плоти и крови.

– Вы…

– Слишком привык ходить неприкаянным духом… А теперь носить человеческую кожу… хм… это немного… – выдавив из себя пару фраз, Шэн Линъюань оперся на руку Сюань Цзи и попытался устойчиво встать на ноги. Пальцы его покрылись холодным потом. Шэн Линъюаня заметно колотило.

Сюань Цзи вдруг вспомнил, как однажды читал критический разбор какой-то беллетристики про императора У. В той статье говорилось, что в молодости император У отличался необыкновенными талантами, и Небо служило его замыслам основой, а Земля – утком. Однако со временем император ужесточился, стал склонен к насилию и жестокости, что не очень-то соответствовало характеру здорового человека. В статье говорилось, что, скорее всего, характер императора У испортился от болезни. И если верить симптомам, описанным древними историками, у него была неврастения: он плохо спал, страдал от постоянного шума в ушах и приступов мигрени.

Поскольку в тексте не приводилось никаких ссылок на источники, равно как и других доказательств, Сюань Цзи отнесся к нему как к типичной желтой статейке, но, оказывается, все так и было!

Воспоминания Шэн Линъюаня вдруг разом утратили четкость – скорее всего, из-за резкого приступа мигрени. Вокруг тотчас поднялся хаос: замелькали бесчисленные образы людей, тишину разорвали чьи-то крики. Стоял шум, плач, ругань, споры…

– Ваше величество! – донеслось издалека, и Шэн Линъюань, все еще поддерживаемый Сюань Цзи, от боли в висках резко отвернул голову. Складывалось впечатление, что голоса и окрики жалят его. – Алоцзинь сбежал!

Раздался грохот. Земля снова ушла из-под ног Сюань Цзи. Воспоминание резко сменилось другим.

Вокруг стояла кромешная тьма, но едва заметные очертания пространства показались Сюань Цзи знакомыми. Спустя мгновение он опознал, где они. Да, оба вернулись в то место, где лежали грудами кости погребенных шаманов. Но пока курган был самой обычной пещерой, не заваленной горами скелетов.

В гнетущей тишине Сюань Цзи слышал лишь прерывистое дыхание Шэн Линъюаня – тот явно страдал от боли. Впрочем, довольно скоро он пришел в себя и отказался от сторонней помощи. Мягко оттолкнув Сюань Цзи, бывший император чуть пошатнулся, но тут же выпрямился и уверенно встал на ноги.

Сюань Цзи не растерялся и спросил:

– Так вот, Дань Ли опустился на колени и что-то тебе сказал… Что именно?

Немного помолчав, Шэн Линъюань ответил:

– Он рассказал мне правду о смерти прежнего старейшины шаманов. И был предельно откровенен. Он сообщил, что письмо, написанное Алоцзинем, послал действительно он, вот только история про клан Летучих Мышей – выдумка. С самого начала посланец был куклой в человеческой коже. Дань Ли признался, что у него не было выбора. Не привлеки мы шаманов на свою сторону, и человеческий род ждала бы погибель… Ему пришлось пойти на хитрость…

Слушая бывшего императора, Сюань Цзи еще чувствовал на ладони его прикосновение. Однако по пещере гуляли сквозняки и быстро выстудили остаточное тепло. Вздохнув, Сюань Цзи заметил:

– Правду говорят, ваше величество, что у великих людей холодные руки и грязная душа. Так Алоцзинь узнал об этом?

– Нет. Он сбежал раньше. Должно быть, разозлился, что я запер его, думал мне досадить, – тихо пояснил Шэн Линъюань. – Алоцзинь… Я тоже разбаловал его, расхолаживал без меры… А он был слишком своеволен. Сбежав, Алоцзинь приказал войску шаманов, сражающемуся на передовой, отступить. Они оставили нас и в полном составе вернулись в Дунчуань, тем самым развалив острие атаки. В тот день демоны-яо проигрывали, хотя упорно оборонялись, а когда увидели, что шаманы отступили, тотчас воспользовались предоставленной возможностью. Они перешли в яростное наступление и отбросили нашу армию на шестьдесят ли. В итоге демоны захватили два крупных города и больше десятка деревень. Заполонив эти земли, они вырезали все население. На своем пути демоны оставляли только трупы. Не выжил никто.

От этого рассказа у Сюань Цзи кровь застыла в жилах.

– Но почему жители остались на передовой? Почему не сбежали?

– Ха! Что за вопрос? Война тянулась уже двадцать лет, куда им было бежать? Мир огромен и бесприютен, – мрачно усмехнулся Шэн Линъюань. Сказав так, он медленно направился в глубь пещеры. Голос его казался слабым, но походка виделась твердой. – По моему приказу шаманы хранили всю линию юго-восточной границы и для этого пользовались своими непостижимыми «чарами». Простым жителям некуда было деться – пришлось сосуществовать с шаманами в мире и согласии. Со временем они полюбили своих защитников, поэтому стали перенимать шаманскую одежду, обычаи, обучаться их языку; шаманы тоже учились у них. В одном месте даже основали шаманскую деревню, где люди занимались земледелием. Там почва дала обильный урожай, и его половину преподнесли в дар шаманам-защитникам…