Топить в огне бушующем печали. Том 1 - "P大 Priest " - Страница 108

– Кто сказал? Что за «он» такой?! – крепко удивился Сюань Цзи.

Потому что опять в этом запутанном деле всплыло ущелье Чиюань. Завершая ритуал Темного жертвоприношения, Би Чуньшэн выдвинула не только свои требования (они касались личной мести), но и загадала почти в тех же словах: «Пусть пламя Чиюань разгорится вновь». Как ни крути, но такое желание очень странно. И оно привело Шэн Линъюаня в крайний гнев. То есть заговорщик, который устроил всю эту заваруху, на самом деле хочет одного – разжечь пламя Чиюань…

Алоцзинь не стал отвечать. Только ветряные лезвия в его руках стали четче и плотнее.

– Постой! – торопливо выкрикнул Сюань Цзи. – Я не закончил! Стой, тебе говорят!

Но слушать его болтовню Алоцзинь не стал. Вместо этого он направил в Сюань Цзи ветряные лезвия, целясь прямо в лицо. Поначалу тот думал уклониться, но вовремя заметил, что за спиной у него оказался небольшой гостиничный домик в милом традиционном стиле – такие часто встречаются в туристическом квартале. Окна домика как раз выходили на переулок. И надо думать, что звукоизоляция в нем была тоже так себе, потому что за окном зажегся свет и кто-то подошел, чтобы высунуться наружу. Видимо, хохот Алоцзиня переполошил всю округу.

Так вот, в Сюань Цзи летят лезвия, он уже готов уклоняться, но тут видит за собой окно гостевого домика. А там кто-то пытается дрожащей рукой отдернуть штору… И если сейчас увернуться, человека за окном просто разрубит пополам!

Раздумывать было некогда. Развернувшись к Алоцзиню спиной, Сюань Цзи быстро призвал крылья, резко расправил и завернулся в них, укрывшись как за щитом. Одновременно он налег на окно, распахнул, пихнул штору в неизвестного постояльца и вызвал монету. Та, сорвавшись с пальцев, влетела внутрь и метко угодила гостю прямо по маковке, вырубив того на некоторое время. Замотанный в штору постоялец пошатнулся, готовясь упасть, а в это время ветряные лезвия уже подлетели совсем близко, буквально чиркнули по оперению Сюань Цзи… Если огненные крылья не выдержат удара, то… все!

За мгновение до неизбежного раздался чей-то голос:

– Стоп, секунда!

Время остановилось. Отряд специального назначения прибыл!

Получив отсрочку, Сюань Цзи не мешкая превратил брошенную монету в длинную цепь и одним ударом сбил постояльца, закутанного в штору, с ног. Закончив с ним разбираться, Сюань Цзи стремительно взмыл вверх.

И очень вовремя: растянутая секунда закончилась. Замедленные ветряные лезвия ожили и понеслись к гостиничному домику в два раза быстрее. Еще доля секунды – и они с легкостью разрубили бетонную стену пополам, словно кусочек тофу.

В узком переулке показались три тени – три командира «Фэншэнь». Переодеться они толком не успели и выскочили из гостиницы в чем спали, поэтому со стороны казалось, что они собрались на пижамную вечеринку.

Разведав обстановку, Ван Цзэ начал раздавать указания:

– Так, Отдел ликвидации последствий! Вам оставаться на месте и принять соответствующие меры. Остальные – за мной! Надо увести его куда подальше! – Между делом он, конечно же, забыл, что Сюань Цзи не относится к оперативникам и не подчиняется напрямую ему, но тем не менее обернулся к коллеге и строго отчитал: – Директор Сюань! Почему без меча? Где посеял?!

– Сдал на металлолом! – рявкнул Сюань Цзи.

Кажется, Ван Цзэ впервые услышал, как кто-то может злиться на меч, поэтому по доброте душевной утешил коллегу:

– Да ладно тебе, не принимай близко к сердцу… У кого не бывало! Все равно вы никуда друг от друга не денетесь…

– Хорош бредятину нести! Нам еще этого из центра города выманивать!

– Да без проблем! – тут Ван Цзэ, ничуть не сомневаясь, ткнул в нужную ему сторону: – За мной! На юг!

Скажите на милость, откуда Сюань Цзи было знать, что папаша всея «Фэншэнь» окажется неисправимым топографическим кретином? Ну конечно, ниоткуда! Поэтому он без вопросов поверил ему, взмыл вверх и полетел на юг.

Костяная бабочка, заметив свою жертву, тут же бросилась вдогонку. Причем в своей реактивной скорости она ничуть не уступала Сюань Цзи, хотя, казалось бы, в том узком переулке должна была переломать себе все зу… простите, крылья.

В этот же час на вершине горы, где показался шаманский курган, оперативники в ужасе застыли, безмолвно наблюдая за странными призрачными фигурами, которые им то и дело обрисовывал таинственный белый туман. Теперь уже никто не понимал, где враг, а где друг…

Но тут туман перестал расползаться и показывать новые сценки. Вместо этого дымка собралась в одном месте, сгустилась, предельно сжалась, образуя вполне осязаемый меч. В искусственном свете фонарей было видно, как по лезвию бегут крошечные молнии и знаки неведомого заклинания…

Да поверх Искусства проявления наложили еще одни чары!

Небо над головами стремительно темнело – его снова заволокло тяжелыми тучами. Раздался оглушительный громовой раскат, и меч, сотканный из тумана, ответил ему звоном. Будто следуя чьей-то воле, лезвие медленно повернулось, указывая на одного из оперативников…

Надеясь поймать виновника заговора, Шэн Линъюань, конечно же, не собирался ограничиться сугубо наблюдением. Воспользовавшись Искусством проявления, он также расставил силки в виде печати «Божественный гром Девяти небес», которую наложил на тело Алоцзиня, когда хотел запечатать гроб во второй раз.

Он понимал, что практику Темного жертвоприношения (то есть главному заговорщику) в этом вопросе пришлось расстараться, и своего тела он, по-видимому, не имеет, что существенно усложняет всю работу. С другой стороны, это означает, что, завершив ритуал и вынув гвозди из тела Алоцзиня, виновный, скорее всего, сольется с кем-то из людей нового ведомства Цинпин. Таким образом злоумышленник имеет возможность не только воочию наблюдать, как воплощаются его планы, но и скрыться от кары Шэн Линъюаня.

Что до пробудившегося вождя шаманов… Изначально Шэн Линъюань подумывал поручить его заботам маленького демона, в то время как сам он займется подлыми богомолами, как тот чиж из пословицы… Да, он бы выиграл время, чтобы лично перебить всех жалких крыс, дерзнувших потревожить его вечный сон. Правда, Шэн Линъюань никак не ожидал, что демоненок окажется носителем истинного пламени, хранителем Наньмина… И больше всего тревожило то, что в памяти Сюань Цзи он увидел знакомый алтарь и тридцать пять каменных стел, о чьем назначении вовремя вспомнил. Стало быть, маленький демон – последний из тех духов, что обречены вечно сдерживать пламя Чиюань. Печать из костей Чжу-Цюэ ослабла, хранителей почти не осталось… Что ж, неудивительно, что людские земли вновь полнятся нечистью…

Следом Шэн Линъюань подумал: если с Сюань Цзи случится несчастье, разве не рухнет печать? Разве не разгорится Алая Бездна Чиюань?

Что тут сказать? Даже у мудрого на тысячу замыслов приходится промах.

Шэн Линъюань признавал, что виноват, что сам разозлил маленького демона, заморочил ему голову, потому тот и сбежал. И в некотором роде Шэн Линъюань раскаивался в своем поступке. Теперь он понимал, что погорячился, и следует вернуть маленького демона. С этими намерениями он и вышел из номера.

Но тут же бывший император столкнулся с непреодолимой трудностью. В современных гостиницах, особенно при огромных торгово-развлекательных комплексах, немудрено потеряться и современному человеку, а что уж говорить о правителе глубокой древности?

От многочисленных коридоров и развилок у Шэн Линъюаня глаза разбегались. То и дело прислушиваясь, он лишь чутьем определил, как выйти к лифтовому холлу, да и то миновал далеко не один поворот. Но на этом его испытания не закончились: на панели лифта разместили безумно много кнопок, и каждая обозначала какой-то этаж или ярус, отчего у Шэн Линъюаня голова снова пошла кругом. Беду усугубляло и то, что ни арабских цифр, ни английского языка он не знал, а все этажи ниже четвертого обозначались как «Зал такой-то», ведь гостиница располагалась в роскошном торгово-развлекательном комплексе со множеством зон отдыха. В общем, Шэн Линъюаню ничего не оставалось, кроме как снова положиться на чутье. И оно подсказало нажать на самую последнюю кнопку, которая обозначала самый нижний, минусовой, этаж.