Добыча хищника (СИ) - Ромова Елена Александровна - Страница 36

– Того, что вы у нее уже взяли, вам будет недостаточно?

– Я не знаю.

– У вас есть какие-нибудь мысли насчет…

Севастьянов внезапно остановился и раскрыл рот, будто некто незримый ударил его по голове. Он взглянул на Шилова рассеянно.

– А что если… – вылетело из его рта.

– Что, если что? – переступив с ноги на ногу, нетерпеливо осведомился полковник.

Севастьянов обернулся к нему с видом более решительным, чем когда бы то ни было. Пожалуй, такого воинственного вида Петр у него еще не видел.

– Вы должны вернуть мне руководство проектом, товарищ полковник. Я не хочу отчитываться перед Сухановым или Галояном. Они проповедуют совершенно другую религию – искусство дипломатии. Я убежден, что с чужаками нельзя договориться.

– Мне нужны хоть какие-то результаты.

– Боюсь, для этого придется действовать очень скверными методами, – Севастьянов снял очки и принялся задумчиво протирать стекла.

– Скверными? – само это слово в устах Шилова прозвучало странно педантично, а ведь сам Петр предпочел что-то вроде «дерьмовыми».

– Вы знаете, что, когда король Франции Генрих II получил удар копьем в голову и умирал почти одиннадцать дней, по приказу его жены трем преступникам отрезали головы, чтобы имитировать подобные ранения и найти способ спасти короля. Есть некоторые основания полагать, что эти преступники были еще живы в момент, когда им намеренно наносились бесчеловечные увечья. Это не помогло Генриху выжить, но наука в области нейрохирургии того времени ощутимо продвинулась вперед. Так вот, – и Севастьянов заглянул в глаза Шилова, словно ища там понимания: – Методы и правда могут быть скверными.

А ведь Шилов никак не мог ожидать такого от доброго профессора биологии, который никогда не отличался особой кровожадностью. Впрочем, если учесть, что он расчленял чужака в прямом смысле, – может, не такой уж он добрый.

– Дайте мне хоть что-то, – сказал полковник. – Я не могу принимать решения без предварительного одобрения. А проект Суханова приносит хоть какой-то результат.

– Этот результат – целиком заслуга Элеоноры, – Севастьянов поморщился. – Чтобы действовать мне нужны… гм, некоторые полномочия.

– Говорите прямо, черт возьми.

– Доброволец.

Шилов шмыгнул носом и склонился над Севастьяновым, который был ниже его на целую голову.

– Доброволец?

– Или не совсем доброволец, – Алексей Станиславович снова надел очки, и теперь его глаза казались двумя хищными бусинами, – возможно, этот человек уже у нас есть. Нужно только дать ему достаточную мотивацию.

– Вы опять говорите загадками, – помрачнел Шилов, ибо как военный он слишком не любил намеков.

– Если мне удастся выделить компоненту, нам необходим человек, которому я смогу ее вколоть.

– Б… – Шилов несдержанно выругался. – Вы, профессор, хотите сказать, что готовы начать эксперимент по выведению сверхчеловека?

– Желательно такого, который был бы готов очень на многое.

– Охренительного безумца, одним словом, – хмыкнул Шилов. – Вы опять намекаете на кого-то конкретного, док?

– Боюсь, так… боюсь, так.

Шилов расплылся в улыбке – кажется, у него есть тот, кто совершенно слетел с катушек на ненависти к чужакам. О, это определенно лучший кандидат на роль подопытного кролика.

Не успела эта мысль утвердиться в его черепной коробке, как в коридоре показался Крылов.

– Система определения координат засекла наш Урал, – бросил он полковнику. – Эля жива.

– Что ж, – хмыкнул он, – надеюсь, она развлечется.

Не стоит лишать Сурова возможности узнать, как именно его девочка провела эту ночь.

Полковник Шилов, разумеется, не был мерзавцем.

Да, он согласился бы называться, как угодно: солдафоном, бесчувственным куском дерьма или даже циничным тираном, но лицемерных поступков он никогда не совершал. И, более того, считал это последним делом. Особенно, в отношении друзей.

Но с Костей ему придется сыграть.

Он и сам понимал, что игра эта будет нелегкая, потому что Сура никогда не был дураком. Ему лучше выдать правду, пусть и тошнотворную. А вот эти сраные интриги лучше оставить Галояну и Суханову.

Его уже тошнит от вечного перетягивания каната. Люди умирают, а эти заносчивые уроды только и хотят, что прославить свое имя.

Шилов всегда работал на результат. Всегда четко, последовательно и до конца, даже если нужно разбить лбом стену.

А сейчас он несколько оробел, стянул с головы шапку и сел за стол, утянув руки на колени. На боевых заданиях он никогда не тушевался, но стоило посетить подобные кабинеты, сплошь пропахшие дорогим кофе, он начинал нервничать. Может, потому что он слишком прямой и не дипломатичный, а еще вспыльчивый – с этим высокое начальство мириться не любит.

Прочистив горло, он взглянул на своих собеседников – не сказать, что его прибытие хоть кого-то обрадовало.

– Товарищ-генерал…

– Говорите, полковник.

Эти люди – мать их – хотят только готовое решение.

Они уставшие, осунувшиеся и злые. Это можно понять. С нашей стороны такие потери, что мама не горюй.

– Мне нужны лучшие специалисты в области медицины, генетики, нейрохирурги, гематологи… у меня есть список.

– Предлагаете свезти их к вам со всей России?

Шилов усмехнулся, что можно было счесть оскорбительным.

– Со всего мира.

Повисла пауза.

Что б вас, черт.

Шилов краснел от невысказанных слов, которые застревали в его горле грязными матюками.

Всему миру грядет Армагедон, а они все еще не желают объединиться?

– Севастьянов может дать результат, но он не специалист во всех областях.

– Подполковник…

– Мы должны выжить, – прорычал Шилов, в секунду прощаясь с самообладанием. – Со всем уважением, генерал, мы теряем слишком много людей.

Щелкнула зажигалка. Один из мужчин поддался вперед, закуривая.

Слишком спокойный, он глядел на Шилова из-под полуопущенных век. И взгляд этот был настолько тверд, что полковник осекся.

– Когда будет этот результат? – прозвучал его голос.

– Это экспериментальная работа, я…

– Когда?

Шилов почувствовал, что потеет. Воротник его рубашки прилип к шее и чудовищно сдавил, лишая кислорода.

– Дайте нам пару недель…

Над столом протянулась рука, и Шилов замешкал. Достав папку, он передал документы со словами:

– Гм… там еще список оборудования…

– Мы обеспечим вас всем, чем нужно, – и с усмешкой: – Дайте нам пару дней.

Шилов смутился. Растерянно кивнув, он поинтересовался:

– Могу идти?

– Можете.

Не успел он покинуть кабинет, ему в спину прилетело:

– Полковник, вы уверены в человеке, которого выбрали?

Обернувшись, Шилов неосознанно потер шею.

– Я знаю, он сделает все, что от него зависит…

… вот только он еще не знает об этом.

Развернувшись на каблуках, полковник поспешил к двери. Он получил все, что хотел, но почему же так паршиво на душе?

***

Шилов прибыл в Москву на рассвете.

Пролетая над городом, он озадаченно смотрел вниз.

Живот у него крутило от волнения… или это хренов кофе, который он выпил перед отлетом?

Москва еще никогда не была такой темной, пустой и покинутой всеми. Кусок чертовой земли, пропитанный кровью и тьмой. В территориях, лишенных жизни, не было никакой ценности, поэтому все контрольные пункты, заграждения и кордоны свернули. А когда Москва опустела, словно холодное кладбище, люди вернулись. Здесь вновь загорелся маячок надежды – Военный госпиталь Бурденко стал принимать тяжелых пациентов.

Когда Шилов вошел в палату, вдыхая запах фенола, Суров уже пришел в себя. Его руку объяли металлические кольца аппарата Илизарова. Тяжелые веки приподнялись, Константин поймал затуманенным взглядом фигуру друга.

– А-а, это ты, старый маразматик… – прошелестел его хриплый голос. – Принес мне апельсинки?

Шилов скрыл усмешку.

Между ними была разница почти в пятнадцать лет, и Петр всегда чувствовал себя старшим товарищем своего безбашенного дружка. На самом деле, он знал, каким воистину жизнерадостным Сура мог бы быть, если бы кое-что страшное не случилось с его сестрой. А еще он был редкостным подонком, потому что девчонки вешались на него гроздьями, он был крутым, большим и сильным. Но, помимо этого, Шилов знал, какой Сура отчаянный смельчак. И хороший друг.