Провинциал. Книга 3 (СИ) - Лопарев Игорь Викторович - Страница 16

Выбравшись из наших подземелий, я с удовлетворением отметил, что защитные поля продолжают висеть над поместьем, несмотря ни на что.

И, как на зло, стоило мне только высунуть нос на поверхность, как неподалёку об купол приложилась ракета и, разумеется, с громким хлопком взорвалась.

Завибрировал коммуникатор.

— Обстрел возобновляется, — раздался из динамика голос Семёна, — и мы подняли БПЛА. Результаты наблюдения за войсками противника говорят о том, что они, скорее всего, в ближайшее время собираются атаковать.

— Понял. Ребята, я надеюсь, уже на местах согласно боевому расписанию? — этот вопрос я задал, скорее, для порядка.

— Так точно, — ответил Семён, — и ты тоже шёл бы обратно, нечего там наверху отсвечивать…

— Хорошо, иду, — я разорвал связь и отправился к ближайшему входу в нашу систему подземных коммуникаций…

Аполлинарий Александрович пребывал в растрёпанных чувствах. И его можно было понять.

Тот удар, который должен был обеспечить нападающим полную и безоговорочную победу, вылился в сравнительно безобидный пшик.

Нет, человек на орбитальной станции, подрядившийся устроить, так сказать, сбой в системах целеуказания и ведения огня, выполнил свои обязательства полностью, не придерёшься.

К нему никаких претензий быть не может.

Дратвин отчётливо видел толстый столб энергетического луча запредельной мощности, который, зародившись где-то высоко в небесах, упёрся в щиты поместья Антоновых.

Аполлинарий Александрович с нетерпением ждал этого удара.

И, когда настало время, на которое и была запланирована атака, он уже жадно вглядывался в голопанель, на которую транслировалось изображение атакуемого объекта.

Но поле отчуждения, прикрывавшее поместье, вместо того, чтобы бессильно лопнуть и подставить под удар строения усадьбы, как ни в чём ни бывало отразило атаку.

И, как показалось изумлённому и обескураженному Дратвину, даже поглотило часть энергии, обрушившейся на поверхность планеты из космоса.

— Этого не может быть, потому, что того не может быть никогда, — потерянно пробормотал Дратвин, отказываясь верить тому, что только что наблюдал самолично.

Он пока ещё не определился со своими дальнейшими шагами.

Дело в том, что события стали развиваться по абсолютно невозможному сценарию, а потому и никакого плана действий на такой случай предусмотрено не было.

Жизнь в очередной раз предъявила доказательство того, что невозможное возможно.

Причины того, что защитные поля осаждённых выдержали удар, Аполлинария Александровича волновали сейчас постольку-поскольку.

Его сейчас гораздо больше заботило то, как он будет оправдываться перед работодателем, чьего звонка он с трепетом ожидал с минуты на минуту…

Но время шло, а коммуникатор молчал. В конце концов, Аполлинарий перестал себя накручивать и решил переходить к действиям.

Так что, раз Овечкин не выходит на связь, то и ладно.

В конце концов, пусть защитные поля противника и не схлопнулись, как ожидалось, но, скорее всего, система обороны поместья серьёзно пострадала.

Ну не могло такого случиться, чтобы столь могучее оружие оказалось совершенно бессильно перед средненькими защитными системами…

Аполлинарий Александрович, наконец, справившись с замешательством, начал отдавать подчинённым приказы и указания.

Он осознал, что в создавшейся ситуации ему ничего более не остаётся, как бросить в атаку все имеющиеся в его распоряжении силы и средства.

И, если удастся смять сопротивление Антонова, то никто его уже не будет его спрашивать про эффективность предложенной им орбитальной атаки…

Так или иначе, но атака эта, всё равно, была весьма полезна.

Да, с её помощью не удалось полностью разобраться с противником, но сам процесс организации и оплаты этого мероприятия позволил господину Дратвину солидно нарастить свои финансовые резервы.

И теперь он мог более или менее уверенно смотреть в будущее.

Вопрос материального обеспечения на случай, если ему вдруг придётся удариться в бега, был окончательно снят.

Оставалось, всего-то на всего, вовремя унести ноги, если всё окончательно пойдёт не по плану…

Утро этого дня Пётр Сергеевич встретил, лёжа в кровати в обнимку с Серафимой, во сне закинувшей на него свою изящную ножку.

Лучик дневного светила, пробившийся сквозь бамбуковые занавески, теперь стремился проникнуть и сквозь, пока ещё плотно сомкнутые, веки бизнесмена.

За тонкими стенами бунгало яростно щебетали птички, слышался лёгкий плеск волн и шелест огромных листьев растущих неподалёку пальм.

Пребывая в полудрёме он медленно провёл рукой по обнажённому плечу сладко посапывающей девушки.

Задумался, то ли сразу подняться, и с ходу окунуться в круговорот дел, то ли сделать себе поблажку, и овладеть спящей красавицей, доверчиво положившей свою хорошенькую головку ему на плечо.

В конце концов, Пётр Сергеевич пришёл к тому, что делу время, а потехе — час, и, стараясь не разбудить сладко спящую девушку, аккуратно выбрался из-под простыни.

Сел на кровати, ощутив босыми ступнями прохладные доски пола. Вслушался в птичьи трели.

После чего рывком поднялся и направился к распахнутым дверям. Дверной проём закрывали только тихо постукивающие при каждом дуновении солёного бриза бамбуковые занавеси.

Когда он сделал шаг за занавесь, нога его вдруг опустилась на что-то мягкое и скользкое, лежащее за занавеской. Ступня предательски подвернулась, и Пётр Сергеевич, сдавленно матерясь, неловко обрушился наружу.

Инстинктивно выставленные вперёд ладони разъехались в стороны, попав в лужу какой-то противно-холодной, липкой и скользкой жидкости, и господин Овечкин больно приложился лицом о доски веранды.

Когда он раскрыл зажмуренные в падении глаза, то обнаружил, что лежит в луже крови.

А кровь эта натекла из отрубленной лошадиной головы, лежащей у самого входа в дом. Не глядя наступив на неё, он, собственно, и поскользнулся.

— Что это? — в замешательстве подумал кое-как поднимающийся с окровавленных досок Пётр Сергеевич.

Что и говорить, выйти солнечным утром из дома и тут же вляпаться в лужу крови… Это не способствует ясности мышления и позитивному взгляду на жизнь. И эта конская голова, опять таки…

Взяв себя в руки, Пётр Сергеевич прошел к домику прислуги, и приказал навести порядок у входа в бунгало.

Следует отметить, что садовник, которого он подрядил для выполнения этой работы, как то странно посмотрел на него.

Петру Сергеевичу даже показалось, что этот плебей смотрит на него с жалостью! Да нет, бред какой-то…

Чтобы смыть с себя лошадиную кровь, господин Овечкин немного поплескался на мелководье, не заходя глубже.

Глубже заходить не стоило, так как на запах крови могли приплыть местные морские хищники, которые кротким нравом совсем не отличались.

Совершая омовение в тёплой морской воде, Пётр Сергеевич ни на секунду не переставал думать о том, что это, вообще, такое, и что бы оно могло означать.

Единственное, что он смог вспомнить в этой связи, так это древнюю голопостановку про суровые будни членов преступных сообществ.

Был там эпизод, когда один из второстепенных персонажей просыпался, и с ужасом обнаруживал в своёй постели отрезанную голову племенного жеребца.

Помнится, это был знак, извещающий потенциальную жертву мафии, о том, что шутки закончились, и теперь грядут серьёзные неприятности.

Если взять это за основу, то произошедшее очень похоже на угрозу со стороны каких-то преступников.

Но какие преступники имеют наглость угрожать ему, человеку, держащему в кулаке почти половину планеты?

Да, планета провинциальная, и, если совсем честно, то очень так себе планета, но, всё-таки…

И последнее время он не вступал ни в какие конфликты с представителями преступного мира. Нечего ему с ними пока было делить…