А я тебя да (СИ) - Резник Юлия - Страница 30

Вера потянулась к моим губам. И мое тело откликнулось в тот же миг. Сердце забуксовало, как не справившаяся со своей задачей мясорубка. Видит бог, я не умел проигрывать…

— Люблю тебя. Так сильно люблю.

Мы целовались как безумные. Кусали губы. Проталкивали друг другу в рот языки, будто у нас было какое-то соревнование. Или план — нацеловаться впрок.

Бутенко встречал нас на парковке, расхаживая туда-сюда. Пожал мне руку, обнял Веру, махнул на крыльцо и велел рассказывать. К тому моменту, как мы поднялись на нужный этаж, Вера успела выложить ему на стол все карты.

— Ела?

— Нет. Не успела.

— Отлично. Тогда давай-ка ты на анализы, пока лаборатория работает. А потом ко мне на УЗИ.

Даже когда Вере делали операцию, я не ощущал такого бессилия, как теперь. Сидел на стульчике, сбрасывал вызовы, в изобилии поступающие на телефон, и тупо перед собой пялился. А в голове совсем уж какие-то дикие мысли рождались. Я то ли молился, что-то прося у бога, то ли, напротив, ругал его на чем свет стоит. В конце концов, за что он нас наказывал?! Нет, меня — ладно. Насчет меня, блядь, вообще никаких вопросов. Но так и давай, давай мне все кары небесные. Ей-то это за что? Если за то, что мы не смирились со своей участью и все же решились обзавестись ребенком в обход природы, так Вера тут ни при чем. И потому если все настолько серьезно, если вопрос и впрямь стоит: или/или… давай, забирай их… но не ее же, блядь, не её… Я без детей смогу, а без этой девочки… Вот пойду за ней, и что ты мне сделаешь?

— Значит, все нормально? — вернул меня в реальность голос Веры.

— Говорю же — просто лопнул сосуд. Так бывает. Ничего страшного. Сейчас вот опять по чуть-чуть кровит, но это потому, что я тебя потревожил.

— Сём… Сём, ты слышишь, что Георгий Борисыч говорит?

— Ага. Так это точно? — спросил я незнакомо дрожащим голосом.

— Результаты анализов будут завтра, но я почти уверен, что они будут в норме. По УЗИ — вопросов нет.

Я кивнул. Взял жену за руку и, не в силах даже просто поблагодарить друга за оперативность, вышел за дверь.

— Боже, вот это да… — прошептала Вера и остановилась посреди коридора.

— Что такое, малыш?

— Не могу идти. Ноги подкашиваются… Дай мне пару минут, — с губ жены сорвался виноватый смешок. Я кивнул, но ждать не стал. Просто подхватил ее на руки и понес к лифту.

— Я же тяжелая!

— Своя ноша не тянет.

— Ладно. Может, тогда я еще ко второй паре успею.

— Ты, правда, хочешь на работу?

— Вообще-то нет.

— Ну, вот и хрен с ней, Вер. Давай домой поедем. Что-то мне как-то нехорошо.

Вера, конечно, тут же всполошилась, предложила вернуться и обратиться к терапевту. Но я не стал этого делать. С тем, что происходило, мне могла помочь справиться только Инна. Ну, я ей и написал, напросившись на внеочередную консультацию, когда Вера уснула. Мы поговорили, стало ощутимо легче.

— Как вы оцениваете эффект от нашей сегодняшней сессии? — спросила она под конец, как всегда.

— Отлично. Спасибо. Не знаю, как бы я без тебя справлялся со всем этим дерьмом, — шепнул я, откатываясь в кресле. И в этот момент поймал устремленный на себя взгляд жены.

Вера

Семен говорил в наушниках. Поэтому он и не услышал ни моих шагов, ни моего свистящего, срывающегося дыхания. Я ничего не соображала. В моей пустой голове носились эхом его слова… Слова, которые могли ничего и не значить, а могли означать конец. И чтобы понять, на какой мы стороне неизбежности, я до боли вглядывалась в беспокойные глаза мужа.

— Разбудил тебя? — спросил Шведов, отбрасывая наушники.

— Нет. Я сама проснулась.

Ночь была темной, в кабинете горела лишь настольная лампа, а за окном в черноте, подсвеченной уличными фонарями, копилось ощущение надвигающейся бури. Ну, точно как в душе — мелькнула последняя связная мысль, прежде чем эмоции полностью захватили разум. Меня болтало. И нужно было за что-нибудь ухватиться, чтобы выстоять. Я решительно подошла к Шведову и вцепилась в его футболку, все так же с жадностью вглядываясь в глаза.

Дерьмо, с которым он без нее бы не справился — это я?

А если так — зачем он рядом? Из благородства? Да, наверное, он бы мог. Но ведь мне совершенно не это нужно. А у них… У них все серьезно, выходит? И тогда что же получается, он мне врал? Когда я строила планы на будущее, когда отдавала ему всю себя, точнее, то, что от меня осталось, он меня безбожно обманывал?

— Вер… — свел брови Шведов.

Я затрясла головой.

— Помолчи. Минутку… Дай мне…

Что? Обмануться? Еще немного? Еще чуть-чуть?

Зачем-то я его обняла. Прошла ладонями по спине, как никогда отчетливо осознавая, что он — единственный мужчина, которого я когда-либо знала, и что никаких других я знать не хочу. Потому что зачем? Вот же он — мой. Со всеми своими тараканами. Мы столько лет вместе, что я корнями в него вросла. Это было что-то большее, чем любовь. Большее, чем желание. Мы с ним родными стали…

— С кем ты говорил?

Меня колотило. Денек выдался еще тот. Сначала приключения с больницей, теперь это.

— Замерзла? Пойдем, выпьем чаю. И, наверное, надо подкрутить батареи, да?

— Ты слышал, что я спросила?

Кое-как мне удавалось контролировать голос, вытравив из него истерику. Но я не была уверена, что моей выдержки хватит надолго.

— Естественно. Я же не глухой.

— Ну, и? Тебе нечего сказать?

Взгляд Шведова налился знакомым мне ослиным упрямством. Это было явным предупреждением о том, что чем больше я буду давить — тем отчаяннее он будет сопротивляться. Такой уж была природа этого мужика. Если я хотела добиться от него правды, нужно было срочно менять тактику… Но на какую? Я была в таком ужасе, что ничего толкового в голову мне не шло.

— Семен…

— Я все же заварю чай. У тебя стучат зубы.

— Это нервное!

Я все-таки чуток сорвалась, да. Мой отчаянный взгляд увяз в его, самую малость оттаявшем.

— Тогда я тебе заварю ромашку. Или что там от нервов? Зверобой?

— Ты издеваешься… — шепнула.

— А ты? Ну, сколько можно меня подозревать?

— Хочешь сказать, мои подозрения беспочвенны?

— Абсолютно. — Шведов взял меня за руку и вывел из кабинета. И знаете что? Я вцепилась в его ладонь, как в спасательный круг. Как же мне хотелось ему верить…

— Это прозвучало очень интимно.

— Что?

— Ваш разговор.

Шведов отвернулся к кухонной стенке, снял с платформы чайник, чтобы набрать воды. Зашуршал пакетиками, будто нарочно действуя мне на нервы.

— И? Ты никак это не прокомментируешь? — опять завелась я.

— Я прокомментировал. Ты опять меня не услышала.

— Ну, так повтори! — взвизгнула я и, окончательно выходя из себя, запустила в него чашкой. К счастью, та не долетела и разбилась вдребезги, ударившись о покрытый кафелем пол. Шведов развернулся. Смерил меня нечитаемым взглядом и вдруг ко мне направился. Я испуганно отступила, упираясь полумесяцами ягодиц в подоконник. Огляделась, как загнанная в клетку волчица. Трепыхнулась. Адреналин, выброшенный в кровь, притупил боль. Но я знала, что она может в любой момент вернуться.

— Повторяю. Я люблю тебя одну, — снизошел Шведов, распластывая ладони по обе стороны от моих бедер.

— Сём…

— И одну тебя хочу.

— Ты никогда не делишься своими чувствами, — прошептала я, страшно волнуясь.

— Блядь, — Шведов закатил глаза. — А прямо сейчас я что, по-твоему, делаю?!

— Ты сказал другой женщине, что не справился бы без нее! Без нее. Не без меня, понимаешь, в чем разница?!

— Да! — заорал в ответ Шведов. — Без тебя я бы вообще подох!

И все… И тишина. В которой мы замерли, гоняя туда-сюда воздух. Грудные клетки хаотично вздымались, легкие жгло, глаза выедала соль. Сердце рвалось от непреодолимого желания верить. Даже если его разорвет на куски потом… Я захныкала как ребенок, я заскулила. И, наверное, первая поцеловала мужа. А уже следом он на меня накинулся. Провел с силой вверх по рукам, сдавил плечи, отчаянно втрамбовывая меня в свое тело. Зарычал мне в рот.