Топить в вине бушующее пламя печали 2.0 (СИ) - "Priest P大" - Страница 267

Чжичунь оказался загнан в угол. Стоявшая в снегу куколка дрожала от злости, и деревянные суставы издавали тихий треск. Под застывшим взором Янь Цюшаня, он окончательно замолчал.

Эта кукла действительно напоминала Чжичуня. У нее было слишком живое лицо. Один лишь взгляд на него заставил Янь Цюшаня почувствовать резь в глазах. Он сразу же развернулся, чтобы уйти. Но не успел он сделать и шага, как услышал за спиной дрожащий голос. Голос звучал так, будто его обладатель находился при смерти.

— Старший Янь... Я заставил тебя чувствовать себя плохо, поэтому ты хочешь отомстить мне?

Янь Цюшань был потрясен. Мужчина остановился и замер на полпути.

— Ты победил... Считай, что ты выиграл, ясно? Я... Мне правда больно... Своими действиями ты разобьешь множество сердец, но я верну его тебе, — пробормотал Чжичунь. — Мне не следовало возвращаться в этот мир или беспокоить тебя...

Янь Цюшань развернулся и зашагал обратно. Наклонившись, мужчина поднял куклу с земли, и его прямые плечи превратились в обрушившиеся горы. В уголках его глаз стояли слезы.

— Заткнись!

Но эти слезы могли быть лишь растаявшими снежинками.

Любовь моя, войди в мою дверь. Тебе ли не знать, как в мне разлуке грустно.

Понимай они, что человеческие чувства могут подставить им подножку, не лучше ли было никогда не знать друг друга?

Никто не знал, как давно ушли мужчина с куклой, но оперативники, патрулировавшие территорию, уже выбились из сил. Снегопад прекратился, облака рассеялись, луна исчезла, и на небе осталась висеть лишь одна предрассветная звезда. Она одиноко освещала этот мир, пока дни и месяцы сменяли друг друга.

Не выдержав, Сюань Цзи снова заговорил:

— Ваше Величество, я... Я приберег для вас последние слова, но так и не успел их сказать. Вы хотите их услышать?

Шэн Линъюань молчал, как будто спал.

«Линъюань, я...»

Когда Вэй Юй разбил клинок демона небес, он не успел закончить эту фразу. За долгих три тысячи лет у него ни разу не было шанса продолжить.

— Я жил, ни о чем не тревожась, — Сюань Цзи так и не дождался ответа, но ему уже было все равно. Маленькая родинка в уголке его глаза стала ярче, а сиявший в центре лба тотем засиял красным, как проклятая метка. Ни к кому конкретно не обращаясь, юноша продолжил, — но я не мог представить себе лучшей жизни, чем эта, Ваше Величество.

Шэн Линъюань вздрогнул. Его омытые огнем плоть и кости, казалось, истончились, стали легкими и хрупкими. Такими хрупкими, что их могло сломать даже перо.

В этот момент он был несказанно рад, что у него больше не было сердца.

Сюань Цзи прождал целую вечность, прежде чем снова услышал голос:

— Ох, большое тебе спасибо.

И между ними снова все стихло. Похоже, это был поистине счастливый конец для чувств, зародившихся в прошлом.

«Вот и все, — с опозданием подумал Шэн Линъюань, когда за стенками палатки уже занимался рассвет. —Учитель, похоже, мы оба проиграли».

Сначала они с Дань Ли зависели друг от друга, а после долгие годы сражались не на жизнь, а насмерть. Но даже три тысячи лет спустя между ними все равно сохранялось молчаливое взаимопонимание.

Сюань Цзи назвал причину и следствие, и Его Величество все понял.

В тот день, когда он покончил с собой, бросившись в пламя Чиюань, он, сам того не зная, выполнил условия, необходимые для перековки меча демона небес. В огне алой бездны смешались «кровь», «клинок» и «человеческая жизнь», именно это позволило Сюань Цзи восстановить меч.

Но чего Шэн Линъюань никак не мог понять, так это то, каким образом Сюань Цзи оказался связан с великим массивом Чиюань.

По правде говоря, тело духа меча создавалось из золота и железа. «Кровь» и «кости» были лишь частью ритуала. Принесенные в жертву плавильной печи, они становились бесполезными. После перековки от них ничего не оставалось. Однако кости Чжу-Цюэ, что были заложены в великий массив Чиюань, стали частью Сюань Цзи. Это подарило ему силу огненной птицы и способность сдерживать демонов, но в то же время накрепко связало его жизнь с Чиюань.

Конечно, причиной тому было не восстановление клинка. Проблема заключалась в таинственной технике Дань Ли.

На самом деле, Дань Ли не планировал избавляться от духа меча.

В тот год, когда император лишился своего клинка, он оказался застигнут врасплох. Шэн Линъюань не ожидал, что Дань Ли обратит свое внимание на меч демона небес.

В конце концов, Дань Ли был статуей Чжу-Цюэ, а Сяо Цзи последним из ее духов небес. Они прекрасно подходили на роли учителя и ученика. Но Шэн Линъюань всегда чувствовал, что Дань Ли относился к духу меча более предвзято.

Если Дань Ли изначально знал секрет духа меча, почему он сперва уничтожил клинок, а затем не дал Вэй Юню рассказать правду? Вэй Юнь боялся, что, если он умрет, владыка людей не примет гаошаньцев. Но Дань Ли это мало беспокоило. Этот старик опасался лишь, что чудовище осталось в живых.

Кроме того, Дань Ли знал, как создать камень нирваны.

Изучая эту технику, Сюань Цзи никогда не углублялся в ее смысл. Используя камень, он никогда не интересовался его происхождением. Он понятия не имел, что камень нирваны — это не какой-то мелкий трюк, вроде пустой куклы, которому может научиться каждый. Это секрет, что хранился среди божественных птиц клана Чжу-Цюэ.

Древние книги называли камень нирваны «сутью жизни и смерти». По «законам небес» все, что было «связано с жизнью и смертью» стояло на одной ступени и перековкой клинков. В этом и заключалась причина того, что созданные Сюань Цзи камни нирваны были такими хрупкими. Он сам был тем, кому «даровали жизнь», но его тело принадлежало инструментальному духу. Теоретически у него попросту не хватало сил для использования техники такого уровня. Потому все, что он создавал, оказывалось подделкой.

Метод, что использовал Сюань Цзи, был сложным и не совсем верным, но Дань Ли точно знал, что из себя представляет камень нирваны.

Но этот старик перестарался3. В противном случае камень не превратился бы в игрушку в руках Хранителя огня и не пришлось бы тратить кости Чжу-Цюэ. Судя по всему, Дань Ли не собирался уничтожать меч демона небес и освобождать Сюань Цзи. Однако, по случайному стечению обстоятельств, он снова превратился в дух меча.

3 脱裤子放屁 (tuōkùzi fàngpì) — снимать штаны, чтобы пустить ветры (обр. принимать излишние предосторожности, усложнять, перестараться).

Вероятно, Дань Ли надеялся, что Сюань Цзи, будучи последним из духов небес Чжу-Цюэ, когда-нибудь станет ключом к возрождению клана божественных птиц.

Когда птиц истребили, от них оставалось последнее яйцо. Яйцо с незрелым плодом внутри. Никто не смог бы высидеть птенца, потому Дань Ли пришлось пойти обходным путем и «понизить» его до духа небес. Воспользовавшись жертвоприношением, он создал из того, кому «даровали жизнь» клинок, а затем, дождавшись, когда дух подрастет, уничтожил его. Таким образом Дань Ли заменил око массива из костей Чжу-Цюэ на «Хранителя огня».

И пусть Сюань Цзи не был полноценным духом Чжу-Цюэ, он стал единственным хранителем Чиюань, обладавшим властью и способностями Чжу-Цюэ.

С давних времен считалось, что божественные птицы родились в пламени Чиюань. И боги, и демоны имели общее происхождение. Но позже человечество вознесло божественную птицу Чжу-Цюэ слишком высоко, и упоминание о ее происхождении стало неуважительным. Люди больше не говорили об этом, но Дань Ли знал эту тайну.

Сюань Цзи думал, что то, что он хранил, было сердцем Линъюаня. На самом деле, Дань Ли использовал его, чтобы сохранить в этом мире последнюю частицу крови Чжу-Цюэ. Он ждал, что «полуживая бездна» озарится истинным пламенем, и Чиюань вновь проснется. Это случится в тот день, когда «божественная кровь», «демоническое начало» и «душа Чжу-Цюэ» очистятся и вернутся к своему первоначальному состоянию. Тогда Чиюань родится вновь и подарит жизнь новому богу-покровителю.