Дорогой Солнца (СИ) - Котов Сергей - Страница 24

— Разберёмся, — пообещал я.

Я вышел из УАЗика и, дважды постучав, открыл дверь, врезанную в ворота.

Внутри стоял неприятный запах бензинового выхлопа. Федя оказался одним из тех молчаливых мужиков, что были в будке возле съезда на посёлок. Он занимался проверкой снегохода. Увидев меня, он поднялся, вытер ладонь о тряпку и протянул её для пожатия.

Я снял перчатку и крепко сжал его руку. В его глубоко посаженных карих глазах появилось одобрение.

— Фёдор, — представился он.

— Дмитрий, — ответил я.

— Ездил когда-нибудь? — он кивнул на снегоход.

— Пару раз. Давно, когда курс проходил, — ответил я.

— Ну да наука не сложная. Управление стандартное. С этой моделью не знаком?

На сером кузове снегохода было написано «Варяг — 550». О таких я даже не слышал, честно признаться, наверно, появился не так давно. Импортозамещение в действии.

— Нет, — ответил я. — До этого на «Ямахе» катался.

— Ну ясно. Техника неприхотливая и надёжная, — продолжал Фёдор. — Одевайся да поехали. Директор говорит, срочное дело, Сашке худо совсем.

Я кивнул и молча подошёл к стеллажу, где лежали комплекты шлемов с очками и термокомбезы. Выбрав те, которые более-менее подошли мне по размеру, я быстро оделся.

— Серьёзная штука, — Михалыч указал на мой арбалет, который я, переодеваясь, положил рядом на стеллаж. — Охотник?

— Нет, — ответил я. — Прикупил, когда понял, к чему всё идёт.

Михалыч хмыкнул.

— На такой вроде разрешение нужно… ну да твоё дело. У меня вот что есть, — он указал на карабин, притороченный к седлу снегохода. Я охотник.

— Ясно, — кивнул я, надевая шлем.

— Я поведу первым. Потом меняться будем. С водой осторожнее, флягу у двигла не сдвинь, а то застынет ещё.

— Понял, — ответил я, уже через шлем.

— И с канистрой тоже осторожнее. Смотри, чтоб не упала.

Канистра с дополнительным горючим была приторочена к спинке заднего сиденья. Мне места оставалось не так уж много. Я с удовольствием отметил про себя, что Ольга точно бы не влезла.

Через минуту мы уже летели по заснеженному полю, взбираясь на холм, а посёлок, подсвеченный закатным розово-красным светом, оставался внизу. Со стороны он выглядел покинутым: фонари не горели, в окнах было темно. И почему-то от этого зрелища на душе становилось как-то особенно тревожно.

Мы поехали на снегоходе, чтобы объехать пятно осадков, перекрывшее трассу. Когда думали над планом, директор позвонил Фёдору из своего кабинета, выслушал его соображения, в результате чего маршрут был скорректирован.

Глядя на распечатанную карту в кабинете директора, я постарался запомнить все ключевые особенности маршрута и приметные места, по которым я мог бы ориентироваться. Благо навыки владения мнемотехникой до сих пор работали. Но всё равно: в темноте ориентироваться было сложновато.

Вскоре окончательно стемнело, но к ночи прояснилось: над нами зажглись яркие звёзды. Свежело, но в термокомбезе было вполне комфортно. Ветер его не продувал. К тому же, я предусмотрительно не стал отказываться от собственного термобелья.

Фёдор вёл снегоход уверенно. Места для него явно были знакомыми.

Часа через два мы выехали на высокий холм. Насколько я помнил, здесь до границы пятна заражения было минимальное расстояние по намеченному маршруту. Фёдор остановил снегоход и слез с водительского места. Я тоже поднялся, разминая ноги.

— Руки задубели, — сказал он. — Надо меняться. До города отсюда не так далеко. Дорогу точно помнишь?

— Сюда пять километров и возле холма с ЛЭПами налево, — ответил я, показывая направление.

Фёдор одобрительно кивнул, не снимая шлема.

Я достал счётчик из кармана и включил прибор. Охотник, глядя на мои манипуляции, спросил:

— Это для чего?

— Снег шёл. Пятно заражения сейчас может быть не видно. Но фон может быть ещё опасен, — ответил я. — Надо убедиться, что мы границу не пересекли.

Он снова кивнул.

Фон был лишь слегка повышен, так что я сел за руль снегохода, и мы поехали дальше.

До города добрались без приключений. Заезжали полями, со стороны трассы, мимо частного сектора.

Городок выглядел полностью покинутым: ни огонёчка в окне, ни одной машины на улицах. Только заметный запах дров подсказывал: люди тут всё-таки есть, но предпочитают сидеть тихо по домам и подвалам.

Отвлекшись по сторонам, я немного заплутал и не смог сразу попасть на улицу, ведущую от автовокзала к поликлинике, в которой была аптека с нужным допуском и, вероятно, складом обезболивающих с ограниченным оборотом.

Фёдор положил мне руку на плечо, потом прижался шлемом. «Притормози!» — услышал я.

— Я тут бывал, давай за руль. Руки уже отошли, — предложил он.

Я молча переместился на заднее сиденье. Потом огляделся по сторонам и на всякий случай зарядил арбалет. У меня было неприятное чувство чужого взгляда. Впрочем, обращать внимания пока не стоит: конечно же, за нами следят — испуганные местные жители, сквозь щёлки в плотно занавешенных окнах. Пока нет угрозы — лишний раз дёргаться и нервничать не следует.

— Эт правильно, — одобрил Фёдор, заметив мои манипуляции с арбалетом. — У аптеки охрана может быть.

Собираясь, мы учитывали такую возможность. Оля даже выписала бланк рецепта со своей подписью и печатью медпункта. Разумеется, она знала, что в обычное время для получения таких лекарств требуются особые рецепты и печати — но сказала, что «в нашей ситуации надо хотя бы попробовать».

Что делать, если охранники окажутся принципиальными и неподкупными, мы на совещании не обговаривали. Пётр сказал только, что «вероятность это достаточно низкая».

Охраны в аптеке не оказалось. Больше того: она, похоже, уже была разграблена. На нас смотрели разбитые окна первого этажа поликлиники, чьи-то следы на снегу, выброшенные из помещения вещи, пачки с лекарствами на снегу.

Фёдор заглушил снегоход и погасил фару. Достал фонарики, один из которых передал мне. Мы сняли шлемы.

Я осторожно посветил сквозь разбитую витрину. Внутри был такой же беспорядок, как и снаружи. Довольно сильно пахло гарью, будто кто-то костёр жёг. Оглядевшись, я подпрыгнул и оказался внутри.

Только теперь я заметил, что в коридоре, ведущем из главного зала, виднеются красноватые сполохи. Я тут же погасил фонарик и сделал соответствующий знак Фёдору, который как раз перелазил разбитую раму, стараясь не порезаться о торчащие осколки.

Я подождал, пока глаза адаптируются к темноте. Похоже, внутри горел огонь. По крайней мере в коридорчике было ощутимо теплее. Я шёл среди разбросанных вещей, стараясь ничего не задеть.

Коридорчик заканчивался небольшой комнаткой, уставленной стеллажами и холодильниками с лекарствами. Дверь в комнатку была приоткрыта. Я осторожно заглянул внутрь.

В центре помещения стоял старый, в прорехах, шашлычный мангал. В нём горело несколько толстых брёвен. По краям я увидел три закутанных в какое-то тряпьё фигур. Они лежали на каких-то картонках. Приближаясь, я почувствовал острый запах алкогольного перегара и сигарет.

Взяв арбалет наизготовку, я шагнул внутрь. Ни одна из лежащих фигур даже не пошевелилась. Хмыкнув, я начал осматривать шкафы в поисках сейфа. Да, такие препараты должны храниться именно так — однако Ольга уверила меня, что сейфы в аптеках только так называются, и чаще всего дверцы можно сломать обычной монтировкой. Или же вообще под эти нужны используют холодильники, приделав петли для замка.

Тут, судя по всему, оказалось ещё проще: я нашёл единственный шкаф, запертый на висячий китайский замок.

Я услышал, как Фёдор подошёл сзади. Он правильно оценил обстановку, встав в дверном проёме, чтобы одновременно контролировать помещение и единственный путь подхода.

Сделав пару шагов по направлению к нужному шкафу, я вдруг услышал что-то вроде поскуливания. Сердце неприятно сжалось: мне всегда было особенно жаль животных, которые оказывались в зависимости от нерадивых людей.

Я пошёл на звук и обнаружил что-то вроде холодильного ларя, установленного возле одной из стен.