Кружева лжи (СИ) - Дока Анастасия Константиновна - Страница 61

И всё-таки с прошлым надо было что-то делать. Алексей пригласил в «Жемчужину» Снежану и её родителей. И пока Клара возила Виталину на аттракционы в город, он под предлогом избавления от ночных кошмаров и чувства вины «подчистил» память старшей сестры, а родителям внушил необходимость постоянного за ней профессионального наблюдения.

«Поработать» с ними тоже пытался, но взрослые оказались устойчивы к гипнозу. Чирину ничего не оставалось, как вечно «сочувствовать» Римским и молить бога, чтобы те ни о чём не догадались. И ещё убедить их не вспоминать о младшей дочери. Стереть из памяти всё, что касалось утраты, дабы ещё больше не травмировать психику Снежаны.

Так без вести пропала Римская Виталина.

Так родилась Виталина Чирина.

Самым сложным этапом с появлением ребёнка в семье оказалась волокита с документами и непрекращающаяся ложь. Клара всё время проводила с новоприобретённой дочерью, тогда как Алексей тратил кучу денег на подкуп сначала одних, затем других, придумывая историю за историей, нередко прибегая к помощи знакомых врачей: те умели выписывать нужные лекарства, чтобы человек стал сговорчивее.

Но и тем приходилось платить.

Чирин потерял всё, что имел с недвижимости. Стал себя ущемлять во всём, пытаясь сэкономить и снова подкопить.

Не сойти с ума и не умереть с голода помог левый бизнес. Оказалось, гипноз очень нравится криминальным авторитетам, и Чирин шёл на всё, лишь бы сохранить тайну.

Потому что с девочкой в его дом вернулось счастье.

Александра узнала всё это из дневника, обнаруженного Рукавицей. Исповедь психа, написанная после того, как Клара провалилась под лёд — в гибели жены Алексей подозревал Виталину — её не тронула. И теперь, стоя перед еле живым стариком, она испытывала лишь одно чувство. Омерзение.

Но детектив приехала не за признанием вины — дневник — весомая улика, его будет достаточно. К тому же сверить почерк с документами для Анюхина элементарная задача. Селивёрстова знала, Чирину не отвертеться, старое дело подымут, он за всё ответит.

Приехала она с другой целью.

Александра хотела заглянуть не в глаза монстру, а в его сердце. Если там, конечно, ещё хоть что-то осталось.

Её сломили.

Виталина не желала в этом признаваться: изо всех сил храбрилась, не плакала — все слёзы остались там в помещении с серыми стенами — но, когда её перевезли из здания Управления в другое, провели мимо кабинета, где сидел человек с глазами одной из жертв — поняла. Конец. Ей уже не выбраться. Немного радовало лишь одно: месть не закончена, её продолжат, правда… уже без участия самой Виты.

Тот самый человек — она узнала отца Власовой — прошептал в её сторону одно из слов, оно явно не было комплиментом, и продолжил сверлить взглядом до тех пор, пока менты не завели Виту за угол.

Чирина знала: эти глаза, как и многие другие теперь всегда будут неотступно за ней следить. Такова была кара за её попытку восстановить справедливость, попытку сделать так же больно, как делали ей.

Она почти смирилась с собственной участью, держась за одну-единственную ниточку, та тянулась к хорошему, светлому, алому — любимому цвету мамы Клары, единственной, кто хотя бы пытался принять Виту.

Пытался…

Мысли о крови, страданиях — они придавали сил держать голову прямо, не отводить глаза от осуждающих лиц, половину которых она в жизни не видела. Наверняка, они понятия не имели, что она сделала и почему, но всё равно они уже ненавидели, презирали.

Уже признали её во всём виноватой.

И пусть.

Она сядет, а их страдания продолжатся. Снежана не будет жить спокойно. И детектив… поганая Селивёрстова получит по полной.

Чирина не улыбнулась — оскалила зубы, рисуя жуткие картины расплаты. Мысленно похвалила себя с победой, хотя и не совсем такой, как она ожидала.

А потом очередной коридор, очередная дверь, стул, наручники, охрана за спиной и женщина, вошедшая следом.

— Виточка?

У Чириной перехватило дыхание.

— Сестрёнка.

Сердце заболело.

Снежана присела напротив. Неуверенно поправила волосы.

Виталина готова была провалиться сквозь землю, умереть, в конце концов, только бы не видеть глаз Римской.

Глаз, полных боли.

И любви.

— Ненавижу… — прошептали губы Чириной.

— Прости, — прошептала Снежана, — прости…

На какое-то время установилась тишина, молчаливые упрёки, пожирающие чувства. Рукавица, наблюдавший за сёстрами, мечтал лишь об одном — поскорее упечь заразу в камеру и уже начал жалеть о просьбе Селивёрстовой. Это она после разговора с Чириным убедила его в необходимости встречи сестёр, ведь обе находились в полном неведении, жили мнимой правдой. К тому же они ещё не всё узнали, и Римская могла помочь. Могла, но Снежана отказалась.

Рукавица стоял у зеркала Гезелла — за ним он мог видеть участников в допросной, а они его нет, — и ни на что не рассчитывал. Разговорить убийцу, пускай, и сестру, Римской было не по зубам. Александра ошиблась. Он понимал, зря тратит время. Личные перипетии Виталины и Снежаны его абсолютно не волновали.

Но Чирина заговорила.

— Я искренне жалею, что не убила тебя раньше, — прошипела она, глядя в пол, — не успела довести задуманное до конца. Страшно жалею. И знаешь почему? — Не дав ответить Снежане, продолжила: — Да потому что я тебя ненавижу больше своей дурацкой жизни! Больше всех, кто когда-либо причинил мне зло. Ты самый худший монстр из всех, кого я повстречала, а повидала я их немало. Знаешь, — она всё же посмотрела на сестру, — мне помогали грязные люди: похотливые, жадные. Один был убийцей. Да, убил случайно. Но убил. А зная это, его легко можно было держать за яйца. Ох, простите, — Чирина скривилась, увидев изменившееся лицо напротив, — я оскорбила ваши ушки? Произнесла что-то неприятное? Какая жалость. А выдержат ли ваши ушки, моя дорогая сестричка вот эту правду? — Она перегнулась через стол и довольно произнесла. — Массажисты всем хороши. У них такие руки. Мне показалось, что один из них может тебе понравится.

Снежана ощущала себя выброшенной на берег рыбой. Ногти до крови впились в нежную кожу ладоней.

— Михаил. Миша. Михаэло. Да. Его я знала именно под этим вариантом. Михаэло. Любитель выпить, гульнуть. Парень с замашками тирана. — Счастливая улыбка расползлась по губам. — Ты была у него не первой. В курсе? Конечно, нет. Ты, Снежанка, не интересовалась его прошлым. Влюбилась по уши, забылась. — Чирина мечтательно вздохнула. — А что? Хорош собой, да ещё и высокий. А какой сильный. Ты ж с юности грезила такими, помнишь? Мои люди наблюдали за тобой, узнавали про личную жизнь. Изучали. Я, понимаешь ли, милая сестрёнка, после того как лишилась мамы, это я сейчас не про нашу дорогую родительницу, а про Клару, ты с ней, кстати, знакома, решила найти тебя.

Побелевшая Снежана слушала. Послушно. Обречённо.

Довольная произведённым эффектом Чирина, рассказывала обо всём с упоением, подробно. Наслаждаясь тем, какие страдания причиняет Снежане.

— Я нашла тебя, — продолжила Виталина, — и увидела, что ты совсем не похожа на страдалицу, потерявшую сестру.

— Я… — начала Снежана.

— Молчи.

И та замолчала.

— Ты жила себе спокойно, и это меня огорчило. А в тот день, когда я услышала, как ты говоришь своей подружке, будто у тебя никогда не было сестры, моё сердце разбилось.

— Ви…

— Я не хочу тебя слушать! Раз пришла, слушай меня! Я столько лет ждала этого момента, так что заткнись!

Снежана заплакала. Тихо. Горько.

Чирина зажмурилась. Слёзы потекли по щекам, и от этого стало лишь хуже. Злость, обида, ненависть разгорелись с новой силой.

— В тот день шёл снег, Снежана. Было холодно, очень. Но сердцу было холоднее. Ты бессовестно лгала подруге, которую я тоже убила, что у тебя нет сестры. А я была. Стояла за деревом и не хотела мириться с тем, какая ты дрянь. Клара говорила, вам всем на меня наплевать. Она оказалась права. Я давно это знала. А ты подтвердила. Но раз тебе без меня хорошо, значит, и мне должно быть хорошо без тебя. Но мне было плохо. Не думай, я не страдала без нашей дружбы, мне и без сестры жилось нормально. К тому же я мало, что запомнила из детства, но сохранила в памяти главное: для вас, для тебя, чертовы тараканы, я никогда не была нужной. Так… странная девчонка с дурацкими рисунками. Ну и ладно, Снежана, ладно! Наши пути давно разошлись. Но не чувствуешь ли ты в этом какую-то неправильность? Несправедливость? Я чувствовала и поэтому захотела тебе отомстить. Нет сестры? Что ж, таракан с тобой, ты права, сестры нет. Есть та, что желает тебе испытать все муки ада. Да, Снежана, и мой план был идеален. Я начинала понемногу. Разведала твой тип парней, познакомилась с Михаэло. Придурок назвался так во время нашей совместной гулянки. Не ожидала? Мы гуляли, правда, я была в парике и гриме. Но я оказалась для него слишком… короче, ему хотелось такую послушную дуру, как ты. Я подсказала, где можно тебя встретить, чем зацепить. — Ядовитый смех заполнил пространство. — Как же, тараканы, легко всё оказалось. Ты настолько наивная, что даже смешно. Ну а дальше… я ждала, когда же в Михаэло проснётся жажда к тирании. С его первой девушкой — они прожили вместе недолго и расстались за три месяца до тебя, ну… как расстались… он её прибил в порыве любви. — Так вот, с ней пристрастие Михаэло проснулось где-то через месяц совместной жизни. Довольно быстро. Не правда ли? Она не стала терпеть побоев и побежала в полицию. Но не добежала. Её встретил Андрей.