Сиреневый ветер (СИ) - "Lillita" - Страница 19

Так всё и началось. Я был единственным, кто знал о Фебе правду, для остальных он оставался просто бардом с юга. Он слишком хорошо знал своих собратьев, поэтому никому не открывал правду о себе и своём прошлом. Даже мне рассказал на самом деле очень немного. И то лишь потому, что я должен был знать, кому помогаю, чтобы делать это с чистой совестью. Наверное, я бы мог узнать больше, но из уважения не стал — какая разница, что там случилось в прошлом, если человек хороший?

Мы стали друзьями, нам было интересно общаться друг с другом. Честно говоря, я удивился, что такой могущественный маг на самом деле балагур. Правда. Я достаточно знал о демонах, но мне ещё не попадались те, кто взял верх над внутренней тьмой. И поэтому я также был рад нашему знакомству.

Впрочем, и он, и я знали, что не получится скрываться вечно. Демоны нашли бы его, и Феб понимал, что когда это случится, его точно вернут. Да, он силён, только есть ряд «но». Он ненавидит убивать, а это единственное, что могло бы отвадить от него преследователей. Он не может сам в любой момент снять ограничители, которые, конечно, теряли смысл, если его находили, так что его способности достаточно сильно ограничены. К тому же, заказчик, а он и хозяин, прекрасно осведомлён об уровне Алрефе, значит, для поиска он выбрал тех, у кого был шанс исполнить заказ, даже если бы магия Алрефе не была ограничена. Ну, для этого ещё понадобилась бы порция везения, но всё же одному против нескольких умелых охотников любому выстоять непросто.

Думаю, когда на вас напали, Фебу пришлось использовать магию. Это подтверждается тем, что ему стало лучше — значит, часть избыточного заряда была выпущена. А преследователи только этого и ждали. Они быстро нашли его при помощи украденного следопыта и забрали, а вещи не тронули потому, что по правилам безопасности к вещам магов лучше лишний раз не прикасаться. Никогда не знаешь, где нарвёшься на охранные заклинания или любую другую подлость. Им всё равно нужен только Феб, побочные риски в оплату не входили«.

Сильена слушала Нильса и заливала нервы ромашкой. Правда, отвара хватило только на половину рассказа, так что оставшееся время она нервно мяла подол юбки. Теперь паззл сходился, однако чувства от этого возникли странные. Она пребывала в смятении. Душило осознание того, что она совсем не знала того, с кем путешествовала, кому доверяла, кого полюбила. Что он, получается, так много врал ей. Одно дело догадываться о том, что есть недомолвки, другое — получить этому подтверждение.

Нильс печально улыбнулся. Он осознавал, что его рассказ станет для феи потрясением, но обязан был выложить всю правду. Она должна узнать это и хорошенько обдумать, прежде чем рисковать. Если, конечно, не отступит после услышанного от своего решения.

— В общем, дорогая, Феб совсем не тот безобидный весельчак, которого ты знала. В лучшие свои годы он мог бы... Скажем, разрушить заклинанием город вроде Невена или Гаава. К тому же, раз у него был хозяин, то, думаю, хотел он того или нет, но делал те вещи, ради которых и нанимают магов. У демонов это часто связано, например, с пытками, убийствами... Я понимаю, ты хочешь верить в лучшее, но не строй иллюзий, что руки Алрефе чисты.

Сильена согнулась, зажала рот рукой, а второй схватилась за живот. Она зажмурилась, сжала зубы, стараясь сдержать эмоции. Чего Нильс хотел, добивая её последними словами? Стараясь до основания разрушить образ дорогого человека?

На голову и плечи легла тяжёлая ткань, хранившая чужое тепло. Сильена не заметила, как Нильс подошёл к ней и накинул свою мантию, а после начал успокаивающе поглаживать по плечам и спине.

— Прости. Я понимаю, мои слова ранили тебя, но... Если бы ты отправилась к демонам, если бы всё же нашла его и узнала правду на месте... Это было бы хуже. Понять, что ты рисковала зря. Что сделала это ради того, кто этого не заслуживал... Кому бы от этого стало лучше? Тебе стоит отдохнуть и хорошенько всё обдумать. Я отведу тебя к себе, но если хочешь, то можешь прогуляться. Я вернусь, как закончу с работой, и тогда можно будет вернуться к этой теме.

Слушая извинения Нильса, Сильена вдруг заметила, как на неё навалилась нестерпимая сонливость, которую только усугубляли поглаживания и темнота от мантии. Сильена поняла, что очень устала. Она мало спала последние пять дней, ведь хотела как можно быстрее дойти до Невена. И не управилась бы за такой срок, если бы полноценно отдыхала. Поэтому сейчас оказалась неспособна бороться со сном.

— Ох, ты уснула... — растерянно пробормотал Нильс, когда голова Сильены совсем склонилась, и он решил приподнять мантию. — Я хотел только помочь успокоиться, но, похоже, такая дозировка слишком большая для феи. Что ж, сон тоже способен помочь привести мысли в порядок.

Нильс взял те немногие вещи, с которыми пришла Сильена, а потом поднял на руки и её саму, завёрнутую в мантию и крепко спящую. Она и на вид была лёгкой, но на деле оказалась ещё легче. А ведь чему удивляться? Феи ведь способны летать, пусть даже делали это за счёт магии. Похоже, некоторые особенности строения организма переносились и на человеческий облик.

Так уж повелось, что в Невене сотрудники обычно жили рядом с учебными заведениями, но в артефакто-руническом нашлись энтузиасты, которые решили, что лучше один раз потрудиться и совсем облегчить себе жизнь, поэтому настроили портальную связь между домом и университетом. Так что Нильс отправился в комнату для перемещений, которая располагалась не так уж далеко от лаборатории, а оттуда — прямиком домой. Там он положил Сильену на свою кровать и вместо мантии накрыл мягким пледом — для одеяла сейчас было слишком тепло, вещи поставил рядом. Нильс частично задёрнул шторы, ведь на закате солнце начнёт светить прямо в лицо, ещё раз глянул на фею и вернулся в университет.

***

Сильена проснулась ближе к вечеру. Не сразу поняла, где она, не сразу вспомнила, что произошло. Чужая комната не пугала, потому что выглядела очень уютной. Обычная спальня в цветах топлёного молока и красного дерева, с небольшим беспорядком, оставленными в случайных местах книгами и деталями артефактов. Это создавало впечатление, что хозяин дома действительно любил свою работу, так как занимался связанными с ней вещами даже в свободное время.

Придерживая плед, Сильена села и посмотрела на окно, к которому уже подкрадывалось солнце. Немало она проспала — часа четыре, не видя при этом никаких сновидений. Наверное, оно даже к лучшему — сейчас Сильена чувствовала, что способна куда спокойнее обдумать услышанное. Она заметила возле кровати лютню и подняла ту. Любовно огладила гриф, наиграла нехитрую мелодию — одну из первых, которой обучил её Феб.

Быть обманутой печально, обидно. Слишком глупо это отрицать. Ошибиться в любимом человеке — досадно. Знать, что в прошлом он творил жестокие вещи — ужасно. И всё же... Нильс прав, надо хорошо всё обдумать. И не только в том смысле, права ли была Сильена в своей изначальной затее. Нет, важнее было другое — не поменять поспешно решение, подавшись эмоциям и упустив важные детали.

Продолжая играть, Сильена думала о том, что она сама знала о Фебе и демонах. Да, конечно, демоны. Живя среди них, он должен следовать, подчиняться законам. Какими бы жестокими они ни казались для феи, там это норма. Там иначе просто не выжить. И либо тебя всё устраивает, либо остаётся два варианта: смириться или сбежать. Феб выбрал второй, хотя должен прекрасно знать о последствиях. Значит, что бы он ни совершал в прошлом, ему это не нравилось. Даже Нильс сказал, что Феб ненавидит убийства.

«Может, его кошмары как раз были связаны с прошлым? Его так сильно угнетает содеянное, что лишает покоя даже спустя годы», — предположила Сильена.

Она могла бы подсмотреть сны, но из уважения этого не делала. Кошмары — особенно личная вещь, и чем лезть в душу, лучше помочь их отвадить.

С поступками Алрефе более-менее понятно. Он точно делал то, от чего у Сильены стыла кровь, сводило конечности и скручивало желудок. Но делал он это в мире, где убийство — обычное решение проблемы, в нём не было ничего преступного, аморального. К тому же, у Алрефе имелся владеющий его рогом хозяин, а из книги Сильена уяснила, что это очень мощный рычаг давления. То есть если бы Алрефе отказался выполнять приказ, то сам бы умер. Желание сохранить свою жизнь совершенно естественно, а набраться смелости её изменить дорогого стоит.