Дело спящей красавицы (СИ) - "Каин" - Страница 52

Виноградова кивнула, сложила письмо и убрала его в конверт. А затем отнесла в мой кабинет.

— Спасибо, — поблагодарил я призрака и опустился в кресло.

Откинулся на спинку и взглянул в окно. Тени удлинились, солнце высвечивало камни на дорожке и стену арки.

— Надо видеоглаз установить, — задумчиво предложила Любовь Федоровна.

— Дорогое удовольствие, — заметил я.

На это женщина небрежно пожала плечами:

— Один раз живем и умираем. Поставим, раз надо. Все же тут не проститутошная. Пусть и бывают здесь всякие странные личности, но наш дом — приличное место. Можно и внутри поставить устройство.

— А вы знаете, я слышал, что бывают камеры, которые улавливают движения призраков.

— Что за дикость? — призрачная дама возмущенно взмыла к потолку. — Даже после смерти нормально не пожить. То есть, можно следить за мной, к примеру? И прямо меня видно будет?

— Не уверен, что это правда, но если желаете, то могу узнать.

— Незачем нам такое в доме держать. Хватит одного глаза снаружи. И еще замок поставить на воротах в арке. Чтобы с кнопочкой был. И еще нам нужен телевизор.

— Зачем? — искренне удивился я.

— Книги в доме давно прочитаны. И по несколько раз. Газеты сейчас приходят регулярно, и я даже успеваю пролистать их до того, как ты проснешься.

— Но телевизор? — снова уточнил я.

— Мы же современные люди, — начала Виноградова и замолчала. А потом вздохнула. — Раньше я любила театр, ходила в кино. И посещала концерты. Но после смерти я не сразу осознала себя такой, — женщина обвела свою фигуру руками, и вновь нервно поправила прядь волос на лбу.

— Перестаньте это делать, — мягко попросил я.

— Что именно?

— Эта рана появляется, только когда вы о ней вспоминаете. Когда пытаетесь ее скрыть.

— Разве? — бухгалтер смутилась и подняла руку, чтобы вновь коснуться локона.

— Поверьте, когда вы забываетесь или перестаете о ней думать, то становитесь такой, какой были при жизни.

— Ты мне льстишь, — смутилась Любовь Федоровна.

— Нисколько. Вы были красивой женщиной. И остаетесь таковой. Уверяю.

— Спасибо, Павел.

Соседка впервые за все время заправила выбившуюся прядь за ухо. Отметина на лбу мерцала, то появляясь, то исчезая.

— Я какое-то время будто спала, — тихо заговорила Виноградова. — Двигалась словно под водой. Каждый день походил на предыдущий. Потом я очнулась. В моем доме все изменилось. Какие-то чужие люди хозяйничают. И мне стало так страшно от того, что они меня не слышали и не замечали. Проходили сквозь и только морщились. Представляешь, как это жутко?

— Не представляю, — честно признался я. — И мне жаль, что вы прошли через это.

— Знаешь, а мне не жаль. Если уж откровенно, то я даже рада, что осталась тут. Ужасно страшно уходить куда-то в другое место.

— Если ваше время придет, то я провожу вас до самого порога. Я буду держать вас за руку до последнего момента. И поверьте, страшно не будет.

— Пока я не хочу проверять, — улыбнулась женщина. — Мне хватит телевизорика. Пусть даже небольшого.

— Думаю, что вы правы. Телевизор в доме и впрямь нужен. Вы сможете следить за новостями.

— Пойду подыщу место для него побольше, — встрепенулась Виноградова и просочилась сквозь потолок.

А я усмехнулся и вновь принялся размышлять о деле. Мозаика в голове почти сложилась. Осталось лишь понять, кому выгодна эта ситуация. И рассказать об этом может только Свиридова. Природница. Именно ее силу я ощутил на месте исчезновения Софьи. Совпадения быть не может, отчего-то я был в этом уверен.

Ее присутствие в этой авантюре прямо доказывало, что Литвинов хотел помочь Софье Николаевне. А в том, что Наталья Анатольевна принимала участие в этом похищении, я не сомневался. Уж слишком резко пропала девушка. И я прекрасно ее понимал. Сейчас, после того как Потемкину объявили умершей, а Литвинова отправили в острог, Свиридова поняла: рано или поздно жандармы установят ее участие в этом деле.

Я поднялся на ноги, прошел в кабинет. Письмо с угрозами лежало на краю стола.

Сел в кресло, включил компьютер. Снова открыл сайт гимназии, где учились Свиридова и Потемкина. Нашел страничку социальной сети Софьи Николаевны.

Девочка была активисткой, старостой класса, сдавала кровь для нужд лекарен. Принимала участие в полевых сборах и олимпиадах. В общем, судя из социальной сети, образ складывался положительный. Это было удивительно. Обычно, подобные характеристики старались получить бастарды, чтобы благодаря им попасть в лицей, а затем на хорошую работу. Дворяне решали вопросы с учебой и трудоустройством отпрысков куда проще. Просто договариваясь со знакомыми. Но Софья вела очень активную жизнь. И я никак не мог взять в толк, зачем. Неужели семья Потемкиных переживает не лучшие времена?

Я пролистал фото до последнего, где Свиридова и Софья сидели на лавочке в парке. Увеличил снимок, внимательно его рассматривая. И заметил на запястьях девочек небольшие браслеты из белого металла. Нахмурился, увеличил снимок.

И у Натальи Анатольевны и у Софьи Потемкиной на правом запястье были одинаковые браслеты. Такие обычно носили люди, которые поклялись друг другу в вечной дружбе. Если же клятва нарушалась, то браслет можно было только разрезать.

— Значит подруги навсегда, — задумчиво пробормотал я, рассматривая снимок.

Потом прошел по ссылке под фотографией, чтобы оказаться на странице Натальи. Девушка была в сети в тот же день, что и ее подруга. И после этого тоже не заходила на сайт.

В кармане пискнул телефон. Я вынул аппарат, на экране высвечивались сообщение от Алисы Беловой. Открыл его. Послание было коротким. Имя и адрес, где проживал криомастер. Отлично.

Взглянул на часы, раздумывая, поехать до нужного дома сейчас, или дело может подождать до завтра. Но после недолгих раздумий все же решил наведаться в квартиру Тихонова. Вынул из кармана телефон, нашел в списке контактов номер Фомы и нажал на кнопку вызова. Где-то в жилом крыле дома послышалось музыка, затем раздались мягкие шаги, и в кабинет заглянул слуга:

— Звонили, вашество?

— Снаряжай карету, — распорядился я.

— Куда поедем? — деловито уточнил парень.

— В Северный район. Локомотивная дом двадцать семь.

— Значит, брать не «Империал». Будет сделано, — заключил помощник и добавил шепотом, — Только давайте потихоньку, вашество. А то заругает вас Любовь Федоровна за сверхурочные.

— Откуда ты знаешь?

— Она записку написала, что у нас всех должен быть нормированный рабочий день. Платить за дополнительные часы она отказывается. И велит вам напоминать об этом.

— Я выпрошу у нее для нас премию, — скрывая улыбку, пообещал я.

— Не думаю, — поджал губы Фома и покачал головой. — Машину подгоню к арке. Чтобы не попасться ей на глаза.

Он развернулся и вышел из кабинета. Я же встал с кресла и задумчиво пробормотал, глядя на экран:

— Очень надеюсь, хотя бы в квартире Тихонова я найду что-то, что укажет мне правильный путь.

Локомотивная улица расположилась на окраине района, и дорога до дома, где жил Тихонов, занял у нас почти два часа. И когда Фома затормозил возле нужного адреса, во дворе уже смеркалось.

— Здесь, вашество, — произнес слуга, указывая на дверь парадной двадцатиэтажного дома.

— Спасибо.

Я вышел из машины, и Фома последовал за мной:

— Схожу с вами, — пояснил мне парень. — А то мало ли.

Он указал на стоявший в центре двора стол, за которым уже начали собираться вечерние отдыхающие.

Мы направились к щербатому бетонному крыльцу.

— А за «Ласточку» свою не боишься? — уточнил я.

— Да ее то починить будет просто, — беспечно ответил слуга. — А вот за «Империал» бы я беспокоился, да.

Мы поднялись по траченным временем ступенькам, перешагнули через порог. Благо, домофона на двери не было.

Парадная этого дома давно не знала ремонта. Краска на стенах частично облезла, часть почтовых ящиков была сломана. А на полу валялись рекламные листовки.