Дело спящей красавицы (СИ) - "Каин" - Страница 5

Нечаева кивнула:

— Понятно.

Я осмотрелся по сторонам:

— Кровь очень странно разлита в одном месте. Словно девушку зацепило, а затем вдруг рана резко затянулась. А вот следы есть. Вон.

Я кивнул в сторону от тропы, где была примята трава и продолжил:

— Но нападали дилетанты. Словно специально хотели наследить как можно больше.

— Странно все это, вашество, — заключил Фома и я кивнул:

— Очень странно. Ладно, больше здесь делать нечего. Самое главное я уже узнал. Идёмте к машине. Пора возвращаться в город.

День выдался долгим и насыщенным. Мы отвезли Арину Родионовну, и едва вернулись домой, я поднялся по лестнице и направился на кухню. Вяло поковырялся в тарелке с рагу, почти не ощущая вкуса, проглотил ужин. Выпил кружку травяного отвара и поплелся к себе. После душа забрался в кровать и блаженно вытянул ноги. Уже засыпая подумал, что подушка едва заметно пахнет девичьим парфюмом. И этот аромат умиротворяет.

Ночью я видел какой-то удивительный яркий сон, но после пробуждения он полностью выветрился из памяти. Осталось только странное ощущение света и тепла, хотя снаружи было пасмурно, и с низкого неба срывался мелкий дождь.

Я встал с кровати, добрел до ванной, быстро привел себя в порядок. Надел серый строгий костюм, который будет уместен при посещении жандармерии, куда я сегодня хотел наведаться в гости к Иванову, и вышел в гостиную.

На столике меня ждал сытный завтрак под полупрозрачным колпаком. В последнее время, Виноградова все чаще ставила над тарелкой с едой такую стеклянную чашу. Сама призрак уже сидела в кресле, читая утреннюю газету. Но едва я вошёл, Любовь Федоровна положила ее на стол, обернулась ко мне и произнесла:

— Доброе утро, мастер адвокат.

— Доброе, — ответил я и поинтересовался. — Где Фома?

— Наш кот уехал за Иришкой, — сообщила соседка и выглянула в окно. — Сказал, что погода ужасная и кухарка промокнет, пока будет идти к метро.

— Понятно, — усмехнулся я, заметив в голосе Виноградовой ревнивые нотки.

— А то, что он сам может промокнуть и заболеть, кто будет думать? Пушкин? — тут же заявила женщина.

— Кто это? — заинтересовался я.

— Один паренек, который писал мне в юности стихи. Милый такой был, кудрявый. И очень много думал.

Я насладился вкусным завтраком и спустился как раз к приходу Арины Родионовны. Девушка не выражала особого разочарования от того, что ей пришлось съехать почти сразу же после заселения. А я… старался не думать о том, что могло между нами произойти, если бы она долго ночевала в соседней комнате.

— Погода сегодня не очень, — сообщила мне девушка, стряхивая с волос крохотные капельки воды. — Но зато бодрит.

— Скоро придется проверить самому.

Я вытащил из кармана телефон, нашел в адресной книге номер Иванова, нажал на вызов. Жандарм ответил спустя несколько гудков:

— Что вам на этот раз от меня нужно, мастер Чехов? — ехидно уточнил Иванов.

— И вам здравствуйте, — спокойно ответил я. — Мне необходимо встретиться с вами по одному очень любопытному делу…

— Опять? — воскликнул жандарм. — Вы когда-нибудь угомонитесь?

— Готовьте дырочку под звездочку, — невозмутимо посоветовал я. — Есть вероятность, что одной звездой станет больше.

На другом конце провода повисло молчание. А потом Дмитрий сказал:

— До обеда меня в отделении не будет. Приезжайте после часа. Я смогу уделить вам… скажем, минут пять.

— Щедро, — усмехнулся я, и добавил прежде, чем парень успел ответить, — Мне больше не понадобится.

Трубку я повесил первым и подумал, что коллеги Беловой сегодня опять будут костерить меня почем зря.

Дверь открылась, и в приемную, отчаянно чихая вошла Иришка. А за ней ввалился Фома, вытирая лицо платком. Навстречу им вскочила Арина Родионовна, которая испуганно уточнила:

— Что случилось?

Слуги и впрямь выглядели странно. По их лицам были размазаны слезы, глаза раскраснелись. Иришка едва сдерживала подрагивающие губы, а Фома сдавленно ругался на собственном наречии.

— Кто-то обидел нашего кота? — взметнув шторы во всем доме, в холле появилась Виноградова.

Она ласково погладила Питерского по голове, и тот как-то странно фыркнул.

— Обманули как последнего дурака, — парень скривился.

— Едва не убили, — сипло выдавила Иришка.

— Кто посмел?

— Как так получилось?

В один голос спросили мы с секретаршей. А перед потерпевшими появился графин и пара стаканов, в которые одновременно плеснулась вода. Любовь Федоровна продолжала удивлять тем, как ловко управляла силой.

Фома опрокинул в себя воду, а потом мягко обнял за плечи девушку.

— Как ты?

Та поначалу забылась и прильнула к парню, а потом смущенно подалась в сторону. Питерский нахмурился и тряхнул головой.

— Я прикупил омывалку для стекол нашего «Империала». Советовал ее мне водитель вашей бабушки. Даже бутылку показал, чтобы я не перепутал. Я запомнил. И купил точно такую же.

— И? — не понял я.

— Но по дороге решил испробовать на ласточке своей. И залил в бачок.

Нечаева распахнула окна, впуская в комнату свежий воздух.

— И когда на стекло прыснула эта гадость — в машине жутко завоняло.

— Это ещё мягко сказано, — добавила кухарка, скромно сминая в руках платочек. — Глаза щипать стало. Дышать сложно.

— Я-то поначалу не сразу понял, что не так. И окно открыто было, ветерок разгонял вонь эту. А когда уж остановились у светофора, то стало совсем невмоготу.

— Так, что у меня в глазах потемнело. И я даже в обморок упала, — добавила девушка и шмыгнула носом. — А я ведь крепкая. Никогда не терялась.

При этих словах Фома с какой-то особенной нежностью взглянул на кухарку. И сразу стало понятно, что между этими двумя все серьезно.

— Машину я там оставил, прямо за светофором. Внес Иришку. На обочину потом авто откатил.

— Не украдут? — уточнила Арина Родионовна.

— Так это ж центр, — возразил Фома. — Это ж не на окраине транспорт оставить. Хотя… — парень посмурнел, — никто в нее не заберется, пока из салона так несет. И неизвестно же, выветрится эта вонища или нет.

— И слава Искупителю, — возвела к потолку глаза Любовь Федоровна. — Машине давно место на свалке. Ни к чему нашему котеичу ездить в консервной банке.

— Может и правда пришла пора взять другой автомобиль? — предложил я.

На это слуга вздохнул, покачал головой и произнес серьезным голосом:

— Лошадей не переправе не меняют. Я человек ответственный и верный.

В этот раз Иришка основательно смерила его оценивающим взглядом и скрыла в уголках губ улыбку. А потом спохватилась:

— Мне пора готовить. Пойду я. И… — она смущенно добавила, — спасибо, Фома, что подвез. И на руках нес…

Парень кивнул и тут же громко чихнул.

— Будь здрав, — сказал я и уточнил, — а ты покупал омывалку в салоне? Или в киоске у дороги?

— Вашество, — обиженно насупился парень. — Я, может, и экономный, но не глупый. И уж точно не стал бы всякую дрянь в елитную машину лить.

— Это чистая правда, — подтвердила Любовь Федоровна. — Он и продукты для дома выбирает, не глядя на цену.

— Выходит, в порядочном магазине брал, и все равно дрянь оказалась? — уточнил я и парень кивнул.

— Хорошо, что я в «Империал» не залил, — вновь вздохнул Фома. — В нем и салон кожаный. Этакая вонь впитается и не отмоешь никак. Да там и щелей нет, как в моей ласточке. Не проветрилось бы вовек.

— Дела, — протянула Арина Родионовна. — Получается, что в приличном месте отравой торгуют.

— Разберусь, — буркнул слуга и пояснил, — я туда смотаюсь и пообщаюсь с продавцом.

— Вместе загляните, — посоветовала Виноградова. — Фома — парень горячий. Авось как кому в лоб даст.

— Вместе заглянем, — согласился я с призрачной дамой.

В кармане звякнул телефон, и я быстро вынул аппарат. Любовь Федоровна тотчас переместилась мне за спину, чтобы прочесть сообщение.