Капитан - Оченков Иван Валерьевич - Страница 30

Говоря по совести, ее личная оценка собравшихся на прием людей во многом совпадала с мнением камер-юнкера, но, согласитесь, это ведь не повод столь неделикатно вторгаться в ее личное пространство?

— Мадемуазель не скучает, — ответила она, одарив его при этом самой обворожительной улыбкой. — Мадемуазель ожидает жениха!

— И кто у нас жених? — ничуть не смутился представитель золотой молодежи.

— Вы наверняка его видели. Молодой человек с орденом в петлице.

— Этот, э… рейдер? — даже не подумал скрывать презрение хлыщ. И, проявив изрядную наблюдательность, метко добавил: — Корея? Колониальная побрякушка?

— Увы, — горько вздохнула барышня, после чего доверительно подвинулась к ухажеру и пожаловалась: — Вы не представляете, как он утомил меня своей ревностью! Стоит какому-нибудь кавалеру оказаться рядом, как немедленно вызывает его на дуэль!

— Вы хотите сказать, что он бретер? — уточнил камер-юнкер, несколько растеряв свой апломб.

— Именно! А ведь он одаренный, да еще почти летчик-ас… Ах, если собрать всех моих поклонников, получилось бы маленькое кладбище!

— Прошу извинить, но у меня срочное дело, — подскочил придворный. — Честь имею кланяться…

— Куда же вы, мой рыцарь? — почти простонала ему в спину девушка, после чего некоторое время крепилась, но, в конце концов, не выдержала и расхохоталась.

— Что тебя так развеселило, Сашенька? — поинтересовался вышедший вместе с остальными отец.

— Да так, ничего, — ответила девушка, подскакивая к отцу, но, заметив внимательный взгляд Марта, сочла необходимым пояснить: — Просто мне рассказали очень смешную историю.

— И кто же это шутник?

— Ах, право, я совсем забыла его имя… такой, знаете, довольно изящный молодой человек в камер-юнкерском вицмундире.

— Понятно. Очевидно, речь о молодом графе Мордвинове, — сообразил хозяин дома.

— И что же он вам рассказал? — сам не зная на что, разозлился Колычев. Опыта общения с девушками у него хватало, но вот в роли жениха он оказался впервые и пока никак не мог найти нужной тональности, что ли, от чего и раздражался еще больше.

— Видите ли, Мартемьян Андреевич, — виновато потупила взор барышня. — Я не очень хорошая рассказчица. Но уверена, что если вы спросите графа, он вам с удовольствием повторит свой рассказ!

— Вы думаете? — насторожился жених, не понимая, в чем подвох.

— Конечно. Уверена, он будет очень рад оказаться вам полезным.

При этих словах явно о чем-то догадывающиеся Сикорский с Колчаком с трудом сдержали улыбки, а Зимин успокаивающе потрепал воспитанника по плечу.

— Как-нибудь в другой раз. А теперь нам, пожалуй, пора. Саша, ты ведь навестишь нас с Мартом?

— Oui, bien sûr, papa[14].

— Надеюсь, вы не будете возражать? — вопросительно взглянул на бывшего тестя каперанг.

— Нисколько.

— В таком случае до встречи, дочь. Господа, честь имею!

Так уж случилось, что все люди подвержены болезням. Неважно, хорошие они или плохие, бедные или богатые, принадлежат к высшим слоям общества или подметают улицы. Все болеют, стареют, а затем умирают. И что характерно, им это категорически не нравится. Именно поэтому появились легенды о вечно живущих богах и героях, над которыми оказалась не властна старость, а то и сама смерть.

Но сказки и былины — это одно, а реальная жизнь — совсем другое. Поэтому в императорской медицинской академии и других научных учреждениях лучшие умы России не покладая рук искали возможности излечения самых разных заболеваний. И именно сюда доктор Крылов с Колычевым привели робеющего перед обилием медицинского начальства Вахрамеева.

— Так вы утверждаете, что еще несколько месяцев назад этот человек страдал от хромоты и прогрессирующего артрита? — вопросительно посмотрела на молодого человека академик, гросс, разработчик вакцин и пенициллина Зинаида Виссарионовна Ермольева.

— Простите, я не специалист, — пожал плечами Март, — диагноз ставил доктор Крылов.

— Но как же вы в таком случае принимали участие в лечении?

— Видите ли, Зинаида Виссарионовна, — попытался вмешаться Павел, но целительница мягко остановила его.

— Коллега, вы же понимаете, что на ученом совете вас поднимут на смех?

— Но что делать?

— Нужны тщательные исследования под присмотром ведущих специалистов, имеющих несомненный авторитет в научном мире…

— Нет! — решительно возразил Март.

— Что нет?

— Я не согласен передавать технологию лечения кому бы то ни было!

— Но у вас еще нет «технологии»!

— Есть. И мы в любой момент готовы ее продемонстрировать.

— Даже так?

— Конечно, — глубоко вздохнул, пытаясь успокоиться, Колычев. — Скажите, у вас есть пациенты, давно находящиеся под наблюдением, чей диагноз не вызывает у вас сомнений?

— Конечно. Но что вы предлагаете?

— Вы проведете комплексное обследование этого человека, после чего передадите нам. Мы проведем курс лечения, после чего вы снова его осмотрите. При таком раскладе, полагаю, результат будет трудно поставить под сомнение?

— Только в том случае, если будут улучшения.

— Конечно.

— Знаете, молодой человек, на это уже я не могу пойти. Ваши методы не апробированы. Что, если вы…

— Угробим вам пациента?

— Грубовато, — поморщилась Ермольева, — но в целом верно! И категорически недопустимо!

— Так ведь не обязательно давать нам какого-нибудь генерала. Пусть это будет простой человек.

— Вот как? Стало быть, «угробить простого человека» вы грехом не считаете?

— Зинаида Виссарионовна, — дернулся Крылов, отчаянно делая знаки, чтобы его товарищ не зарывался. — Мой друг вовсе не это имел в виду.

— Мы уверены в своей методе! — мрачно ответил целительнице Март.

— Хорошо, — неожиданно согласилась она. — У меня есть для вас пациент. Это рабочий с одного из предприятий вашего однофамильца. С ним произошел несчастный случай на производстве. И так случилось, что именно его оперировали в присутствии большого количества людей. У нас был консилиум, на который собрались светила нашей хирургии — главы кафедр и профессора академии. Там же в качестве зрителей и присутствовало множество ординаторов и студентов. В общем, эпикриз хорошо известен, и его будет практически невозможно оспорить.

— А что за операция?

— Ампутация ноги, извлечение инородных предметов из брюшной полости, — начала перечислять Ермольева.

— Вы что хотите, чтобы я ему ногу вырастил? — возмутился Март.

— А вы можете? — вопросом на вопрос ответила целительница.

— Нет, конечно, во всяком случае, пока…

— В таком случае сделайте то, что возможно. А мы посмотрим. И да, денег у него нет. Вы ведь о них беспокоились?

Последние слова Зинаида Виссарионовна произнесла почти с презрением, решив, что «молодое дарование», которое привез в Петербург Крылов, заботится только о своем благосостоянии. Но тут уж ничего не поделаешь, даже самые благоуханные цветы прорастают на обычном навозе. Если в методе этого Колычева есть рациональное зерно, она его вычленит и пустит на благо людям. Если же нет…

— Дозвольте сказать, барыня, — прервал ход ее размышлений старавшийся до сих пор помалкивать Вахрамеев.

— Что, простите? — удивилась Ермольева.

— Я человек простой, — продолжил бывший абордажник, — а потому, если чего не так ляпну, уж вы не обессудьте. Только зря вы на крестника моего смотрите, будто на мошенника какого. Я и впрямь на царской службе здоровье свое оставил. И охромел, и руки гнуться перестали, и спина как не своя была. А Мартемьян с доктором Крыловым меня на ноги поставили. Ей-богу, будто сызнова на свет народился!

— Вы его крестный отец? — удивилась Зинаида Виссарионовна.

— Больше, чем отец, — вмешался Март. — Дядька Игнат меня спас. Из развалин дома вытащил после японской бомбежки.

— Понятно, — кивнула целительница. — Тем больше причин устроить проверку с посторонним человеком. И не надо называть меня барыней!