Наследница старой башни (СИ) - Ром Полина - Страница 16

-- Дак ведь, госпожа светлая! Какие-такие полдня?! Это что вы там видели, не значит ничего. Там такая болотина, что спаси осподь! Раньше, еще лет так пятнадцать назад, самые что ни есть отчаянные ездили. Ну, как Миронка лошадь загубил свою, так больше никто и не пробовал. Гать* лежала по болоту, так ведь кажинный год ее менять полностью надобно: гниет жеж все. А это лес требуется крепкий и работы не на один день. С тех пор и не трогаем ту дорогу. Конем-то кто захотит рисковать? А никто!

-- А как же ты дочерей в город возишь?

-- Так ить в объезд, светлая госпожа. Туда двое ден, да обратно столько же. Да и тама хоть день, а надобно пробыть. Ну-ка, на пять-шесть ден летом хозяйство бросать да коня морить? Коней-то на всю деревню пятеро всего. Это за пользование и деньгой отдай. Да и кормить надобно его сытно, а зерно-то у нас и вовсе не растет, все как есть, привозное. Даже и на хлеб себе привозное.

-- Как же вы подати собираете и платите?

-- Али вы не знали? Муж то ваш, барон Розер, приезжал опосля свадьбы. Посмотрел на убожество наше, да и велел только герцогский налог платить. Так и спасибо ему, не подохли эти годы с голоду. Блаослови его господь!

-- Муж мой умер. Я – вдова.

-- Отож я и смотрю, повязка траурная у вас… Ну, земля ему пухом, понимающий господин был, жалостливый и милосердный, – уважительно перекрестился Пров.

-- Остальные с чего живут? – я уже изрядно злилась от его нытья.

-- Кто шерсть с города везет, у того бабы дома зимой прядут да вяжут да продают в городе. Есть два станка больших в общинном доме. Я слежу, чтобы поровну пользовали бабы. Они одеяла на них собирают. Опять же, например, Тюня игрушки с дерева режет, свистульки для детворы и прочее этакое. А больше народ плетеными корзинами промышляет. Ну, тут ежели ток на ярманку** попасть, тогда расторгуешься. А ярманка-то только дважды в год бывает: весной да осенью. А на торжище*** ежели ехать, так в Энкерте своих мастеров полно. Можно и с полным возом назад возвернуться. Так что вы, светлая госпожа, конечно, налог-то вправе собирать… А только больно-то на нас не разживешься, – как-то грустно закончил он.

Хозяйка так больше и не вышла, а староста оделся и пошел сопровождать меня по деревне. Я заходила в дома и видела, что люди не голодают, простенько все, не слишком богато. Живут очень скученно, большими семьями. Скотины и правда мало, большей частью держат кур и некоторые гусей. На всю деревню шесть коров.

-- Тамочки вроде как озерцо небольшое, так оно кажинный год ряской зарастает. Ну, с полсотни птиц прокормить можно. Сами, конечно, не едим: на продажу держим, – пояснил Прон. Он все суетился, стараясь показать мне дыры в хозяйствах селян, а меня уже чуть мутило от запахов навоза, от тощих дворовых собак, заливающихся визгливым лаем, от кисловатого запаха в избах.

Всего на моей земле жило пятьдесят девять семей. Десятка три домов стояли пустые.

-- Прон, почему живут так тесно и скученно? Вот сейчас заходили к этому твоему Тюне. В доме он сам с женой, да два взрослых сына с женами, да детей пятеро под ногами, шестой в люльке. Почему не идут в пустые дома жить? Неужели в тесноте нравится мучиться? И откуда они, пустые дома?

-- Кто разъехался, кто помер от поветрия морового. Как раз как вы взамуж шли, тот год и было, неужли не помните? Потому муж ваш и зажалел нас: больно тогда поопустела деревня. А в другой дом идти, так то герцогский налог увеличит. Берут-то с кажинного дома. Да и дрова на зиму, опять жа дорого выйдет. А так: в тесноте, да в тепле зато.

Сразу решать я ничего не стала. К тому времени, как собралась домой, ноги промокли окончательно. Уставшая Леста ворчала на меня, пока мы месили раскисшую под солнышком грязь:

-- И чего понесло?! Я бы сбегала за старостой, он бы вам ить все тож самое обсказал. Нет бы послухать, что говорят. Нет, самой нужно! А ну-ка теперь как заболеете? Лекаря я вам где раздобуду?

Я не слишком обращала внимание на ее ворчание. Обдумывала все, что видела. Понимала: надо ждать, пока растает снег, и смотреть, не врал ли староста про дорогу. Может быть, и зря я на него грешу? Мало ли, кто как выглядит и говорит? Может быть, он и не прибеднялся, а все так и есть. Но проверить нужно.

А главное для меня было то, что оставшийся снег мешал мне определить, стоит ли связываться с моим планом. Ведь если подумать, то можно вычленить две основные проблемы: отвратительная почва, где урожай еле-еле расход семенного материала покрывает, и отсутствие связи с Энкертом. И если с почвой я точно знаю, что нужно делать, то с дорогой сложнее. Гать не выход, раз ее каждый год обновлять нужно.

То, что я видела с крыши башни, сейчас больше всего напоминает блюдце. Каменное гигантское блюдце с болотиной. Есть ли возможность осушить его? Высохнет ли при этом дорога? По сути, что такое болото? Это некое углубление в земле, где на дне скопление воды. Может, родники, может осадки или грунтовые воды. Но ведь воду можно спустить? А подсыхающее болото – это торф. А торф – топливо, и не самое плохое.

Да и если перестанет подтапливать корни деревьев, лес начнет расти нормально. Самое главное – понять, реально ли проделать такую работу. И куда именно будет стекать вода? Вдруг там есть какие-то хорошие земли, или село, или чистая речка?

Я машинально вытягивала ноги из грязи. На каждом ботинке висело по килограмму липкой глинистой земли, и размышляла, хватит ли у меня соображения сделать все правильно? Как бы мои планы наполеоновские не привели к ухудшению.

А по поводу налогов я пока ничего не решила. Понятно только одно: с таким раскладом, как сейчас, кормить меня крестьяне не смогут. Хорошо хоть, Прон обещал прислать людей в помощь.

Нужно разобрать наконец сундуки. Нужно отмыть башню и устроиться нормально. Нужно посмотреть бумаги, что отдал мне мэтр Фонкер. Ах, да… И нужно разобраться с кухней. Первое время я и сама смогу готовить, но нужна повариха. И еще прачка.

Где только сил взять на все, я не знала. Прогулка далась мне не слишком легко, я очень устала и опять кружилась голова. _______________ *Гать – дорога через болото, настил через трясину

**Ярмарка – сезонное явление. На нее съезжаются со всех окрестностей.

***Торжище – базар, работающий ежедневно.

Башню мыли сверху до низу. Староста прислал людей: и женщин для уборки, и мастеров, уж какие нашлись в деревне. Печника, как я понимаю, придется везти из города. Намывали все подряд, залезая в каждый угол, убирая паутину, соскребая слои грязи с пола, оттирая стекла и обновляя мебель. Большую часть рам и деревянных наличников пришлось заменить – дерево сгнило и просто крошилось под пальцами. Новые я пропитала льняным маслом. Дорого, но прослужит намного дольше.

В деревне нашли и известь, правда не слишком хорошего качества. Когда ее погасили, я попробовала нанести немного на один из сараев. Цвет не ярко-белый получился, да и пачкалась она изрядно. Стоило провести пальцем, как сыпалась белая пыльца и оседала на руку и землю.

Повспоминала древние рецепты еще из советского детства. Что там у нас для обоев использовали? Клейстер варили из крахмала, мучной клей делали, фотографии в альбом можно было просто картофелем приклеить. Одну варишь в мундире, а потом прямо горячей проводишь по обратной стороне фото и — на века. Лучше любого суперклея. С краской было сложнее. Ну, луковая шелуха годилась, вишневые ветки красивый винный цвет давали. Синий краситель прислала жена старосты, когда узнала, что я у женщин выспрашиваю. Оказалось, какие-то местные мелкие цветочки сухие. Оттенок голубой, красивый, но мало на комнату. Местное название синявка. Растет у ручьев, но еще купить можно только в Энкерте. Побелку отложила до поездки в город. В любом случае придется ехать.