Великий и Ужасный 3 (СИ) - Капба Евгений Адгурович - Страница 31

После полученного от ликвидации Хтони заряда энергии спать не хотелось абсолютно, так что я подкрутил громкость на аудиосистеме, вцепился в руль и под залихватские аккорды местного латино-балкано-кавказо-фолк-рока от «Рекорд-Ансамбля» гнал вперед со страшной силой часа три или четыре, не обращая особенного внимания на окрестные населенные пункты и указатели. Впереди уже мелькали высотные здания Царицына, и я вознамерился свернуть на объездную, как вдруг врубился: канала Волга-Дон тут не было! Хрена с два тут имелась бы объездная, если бы существовал канал!

— А где канал? — спросил я вслух, притормаживая.

— Окстись, малахольный! — ответил Рикович совершенно бодрым голосом. — Канал на Камышине! До него еще переть и переть! Вам, в смысле. А мне — выходить пора.

— Вот так вот, значит? Добился своего — и всё? Бросаешь нас? — усмехнулся я, сворачивая в карман на трассе. — Все вы, люди — говно на блюде.

— От полукровки слышу! Ты, между прочим, тоже наполовину говно получаешься! — почесал бороду Иван Иванович. — Никуда я не денусь, я твой личный куратор от Сыскного приказа. Так что куда ты — туда и я, как ниточка за иголочкой. Но ссадить меня придется. Мне к своим парням надо, понять, что к чему, и как там поживают темные силы…

— Ермоловы, что ли?

— А почему сразу Ермоловы? — вскинулся он, а потом признался: — Ну да, Ермоловы. Они тебя взялись пасти, мы одну из их групп сбили с толку, и теперь нужно понять — как дальше работать. В земщине они напрямую действовать не могут, только через клиентов… А вот в Камышинской Вольнице — это другой вопрос… Там нужно быть особенно аккуратным. Так что — высаживай, за мной из Царицына машина придет. Мои уже там…

— На конспиративной квартире? — не удержался я.

— Какой, к матери, конспиративной? В отделе приказном нашем, царицынском!

Он пробежался пальцами по экрану смартфона, удовлетворенно хмыкнул, потом проверил пистолет в подмышечной кобуре, пригладил волосы и, слегка опустив стекло, выглянул наружу:

— Моросит! Да и черт с ним, там навес есть и лавочка. Пошел я, мужики! — и взялся за дверную ручку.

— Погоди, Иван Иванович, скажи хотя бы — сработало или нет? — любопытство меня просто съедало.

— Ну, как тебе сказать, Бабай… Вот я, например, сейчас чую, что некий гребаный сайгак километрах в трех отсюда носится по степи и ищет, где бы найти подходящую сайгу, чтобы засадить ей как следует. Ему хочется уже сейчас, хотя гон только через два полных лунных цикла. К этим ощущением мне предстоит как-то привыкнуть, м-да… — его лицо выглядело весьма озадаченно. — Так что я пойду, посижу там, на лавочке, соберу мысли в кучку.

И, пожав нам руки, вышел под дождь.

— Ваще-то я бы тоже кому-нить засадил уже как следует, — почесал мудя Кузя. — Поехали в бардак, к девкам!

— Фу, ять, еще в бардак я не ездил! — у меня в голове как-то не стыковались проститутки и мелкий гадкий гоблин, но, наверное, в этом мире такое было в порядке вещей? — Меня там Эсси ждет на Байкале! Я, между прочим, влюблен!

— А я-то нет! Вези меня, Бабай, по моему везению! Хочу уже в бардак, по моему хотению! — продекламировал Кузя, обнаружив недюжинные поэтические способности.

— Мы едем в Камышин. А там — зарплата тебе капает, делай с ней что хочешь. Бардак, не бардак — у тебя будет часов двенадцать на погулять. Но после этого — чтобы как штык был на месте! Точнее — в фургоне. Потому что уеду без тебя, так и знай.

— Ваще-то ты без меня пропадешь, — заявил гоблин. — Потому что ты местами вроде умный, но по сути — непроходимо тупой.

— Давай маршрут до Камышина прокладывай, чучело!

— Заодно бардак найду! — закивал Кузя и уставился в экран смартфона.

Сервитут это… Сервитут! Жизнь тут била ключом!

Стоило нам только миновать КПП муниципальной полиции на съезде с трассы, как на крышу фургона из окна третьего этажа с размаху выбросили толстого мужика в одних красных труселях в белые горохи. Мужик сполз по лобовому стеклу, оставляя слюнявые борозды, очутился на асфальте, поднялся, наблевал себе под ноги и с философским выражением лица скрылся где-то в закоулках жилмассива.

— Как дома! — заявил Кузя.

И я не мог с ним не согласиться. Двух- и трехэтажные здания классической, модерновой, барочной и эклектичной архитектуры соседствовали здесь с геометрическими кирпичными и панельными многоэтажками, покрытыми муралами и граффити, и с великанскими высотками из стекла, стали и грандиозных жидкокристаллических мониторов. По улицам бродила публика всех народностей и рас, разнаряженная в совершенно немыслимые одеяния. В одной кофейне рядом восседали бородатый мужчина в традиционных казацких шароварах и гимнастерке и полуголый снага в штанах с лампасами и с металлической цепью на покрытом татуировкой пузе, и гном из подгорников — в шляпе и жилетке, и целая толпа беснующихся гоблинов в одних набедренных повязках.

На стихийном рынке у подножия огромного златоглавого собора толклись разбитные кхазадские бабенки, вульгарно размалеванные тетки-снага, вполне современные дамочки бальзаковского возраста с модными стрижками и какие-то мультирасовые бабульки всех форм и размеров. Танцевали танцы на крышах голографические эльдарские девушки в крохотных бикини, из кофеен и ресторанчиков орала музыка, в подворотне кому-то били рожу, а на крыльце небольшого павильона с надписью «BRADOBREY-TSIRYULNIK» светловолосый парень сталкерской наружности взасос целовал симпатичную кхазадку.

— И где тот бардак, куда ты так торопился? — глянул на похотливого гоблиненка я. — Приличная парковка там есть?

— Ваще-то даже платная! Подземная! Давай, дуй через мост на Некрасова, а потом сворачивай на Малую Зеленую…

Сеть тут пахала как положено, со связью проблем тоже не было, и я с предвкушением думал, что, возможно, Эсси прислала мне что-нибудь на ящик из своего рейда. Мне хотелось уже сбагрить Кузю, пообщаться с эльфийкой по видеосвязи, сходить в книжный и в библиотеку, разузнать про местную Хтонь, возможно — наведаться туда, осмотреться…

Проезжая по мосту через затон я с небывалой четкостью осознал — вот она, местная Хтонь! Под моими ногами! Словно в подтверждение этих мыслей, некая страшная чувырла взрезала перепончатым плавником мутные воды затона.

— Местные его называют Гремячим, — пояснил гоблин. — Вон, в сети пишут — ближайшие к берегу кварталы всегда под атакой! Инциденты частые, но не очень мощные: выползают по три-четыре твари за раз и пытаются забраться подальше в город и сожрать кого-нибудь. Ну, так там ссыльных селят, в прибрежной полосе. Еще сталкеры икру и жемчуг собирают по берегу и мелочь отстреливают… Направо, направо поворачивай, на Малую Зеленую! Бардак тут недалеко, рядом с драмтеатром и полицией!

Соседство, однако! И, что характерно, бардак выглядел приличнее всего: дорого-богато, с пилястрами, кариатидами, бархатными портьерами в окнах и стеклянной крышей. И назывался привлекательно: «Горячие бедра». Гоблин выхватил свой ай-ди браслет, сунул за пазуху штук двадцать монет крупного номинала, прополоскал горло газировкой, выскочил из фургона, сплюнул газировку под ноги и вприпрыжку побежал к резным деревянным дверям с цветными стеклышками и красным фонариком над притолокой.

Даже не попрощался, маленький развратный засранец, и не сказал, где искать парковку! Повертев головой по сторонам, я всё-таки обнаружил вход в царство Аида и направил фудтрак к бело-красному шлагбауму.

— Червонец за три часа, — сказал сидящий в будке гном и сдвинул на нос темные очки. — Оплата сразу как за сутки, сдачу вернем. Ай-ди есть или вы из земщины? А, думмкопф, откуда урук в земщине, действительно? Давайте сюда браслет. О-о-о-о, вы из Сан-Себастьяна!

Лицо его подобрело, и он вышел из будки, хлопнув дверцей, и предложил:

— Давайте я побуду вашим лоцманом и покажу вам тихий закуток, где не рыгают бичи. А что цены конские — так они для всех конские, не подумайте!

— Очень мило с вашей стороны, буду благодарен! — я отворил ему навстречу пассажирскую дверь. — Залезайте в кабину.