Рикэм-бо «Стерегущий берег» (СИ) - Кротков Антон Павлович - Страница 102

Объяснения чередовались с прямолинейными попытками подкупа:

— Подумайте, наконец, о том, сколько прекрасного ещё можно взять от жизни. В вашем то возрасте — самого расцвета! Особенно если имеешь большие деньги. А они у вас будут.

Спеша пояснить, что он имеет в виду, «Гейбл» замахал рукой.

— Да, да, я знаю, что вы действовали исключительно из собственных понятий и порядочности. И при всём моём неприятии ваших действий вынужден признать, что испытываю определённое уважение к вашей принципиальности. Хотя и понимаю, что вы живетё в иллюзорном мире. Поймите, вы находитесь под гипнозом того, что вам внушили люди, которых вы считаете друзьями. Они обманывают вас. Сталинский коммунизм не намного лучше, чем нацистская диктатура Гитлера. Поэтому не будет большим грехом, если вы поможете нам остановить этих людей, прежде чем они совершат задуманное ими ужасное преступление против американского народа.

Но если «Гейбл» рассчитывал, что-то круто изменить в мировоззрении Исмаилова, то, во всяком случае, ему следовало действовать как-то иначе — не чередуя пытки с обещанием тридцати серебряников. Но видимо, у него просто не было времени на долгие и сложные психологические шахматы. Так что в ход снова шли инъекции психоактивного препарата. Сперва во всём теле образовывалась лёгкость, краски окружающего мира приобретали необычайную яркость, звуки становились громче и по-особенному отчётливыми. Мысли чрезвычайно убыстрялись, в голове начинали звучать голоса на все лады, сливаясь в невообразимый хор. Появлялись галлюцинации. Сперва состояние казалось даже забавным и любопытным. Но постепенно ты спускался в мрачный ад реалистичных кошмаров. Это преисподняя затягивала тебя в себя целиком, словно в чёрную дыру. Долго сопротивляться этому было невозможно. Видимо доза постоянно увеличивалась. Или же вещество обладало кумулятивным эффектом, ибо с каждой новой инъекцией его действие остановилось всё сильнее.

В одно из «пробуждений» Игорю сообщили, что в бреду он гораздо откровеннее.

— Я знаю, что не мог вам ничего сказать! — нервно воскликнул Исмаилов. Хотя с другой стороны, все применяемые к нему психологические и фармакологические ухищрения с целью извлечения из него информации вполне могли дать результат. Его смутило, что «Гейбл» выглядит полным хозяином положения.

— Понимаю, — произнёс контрразведчик снисходительно со своей порочной пренебрежительной улыбочкой. — Вам трудно это себе объяснить. Но знать и помнить — разные вещи.

Игорю это не приходило в голову. Хотя, очнувшись ещё после первого укола, он сделал неприятное открытие, что совершенно не помнит, что думал и о чём кричал в галлюциногенном бреду. Он даже не знал наверняка, оставался ли всё это время на одном месте или его перевозили куда-то. В памяти будто зияли огромные дыры.

— Напрасно вы упорствовали — благодушно произнёс обаяшка-контрразведчик. — Мы всё равно узнаем, всё, что нам нужно. Только вам это обойдётся дороже.

Сказав это, «Гейбл» распорядился на время оставить Исмаилова одного, чтобы он мог в последний раз обдумать свою участь. Охранять пленника не было нужды — тугие путы по-прежнему стягивали его так, что он едва мог пошевелиться. Игорь вслушивался в отдалённые мужские голоса и пытался разобрать, о чём они говорят. И вдруг услышал тихий шёпот Клео:

— Я тебе помогу.

Во время допроса прежняя знакомая ни разу не попадалась ему на глаза. Хотя по всей видимости она постоянно присутствовала где-то неподалёку и за всем наблюдала. И как только представился случай, в тайне от коллег подошла. Клео ступала бесшумно, голос её почти сливался с шумом ветра и прибоя. Но зачем она здесь?

— Что? — горько усмехнулся Игорь, решив, что она шутит.

— Я тебе помогу, — повторила Клео совершенно серьёзно.

Руководитель группы и его ближайший заместитель были срочно вызваны по радиосвязи для доклада в оперативный штаб. После их отъезда в Санта-Круз за старшего остался Вульф. Волкодавистый крепыш решил воспользоваться ситуацией — тем, что начальство в спешке не оставило никаких специальных инструкций, для того, чтобы форсировать допрос Исмаилова. На это у него имелись свои собственные основания.

— Надо дожать клиента пока шеф не вернулся, — объявил Вульф остальным, и осведомился: — Надеюсь, никто не станет возражать против того, чтобы поквитаться с этим подонком за красавчика Джима?

Мужчины не возражали. Лишь Клео заметила, что начальству это может не понравиться. И лучше им не заниматься самодеятельностью. Но Вульф — ни в какую:

— Я теперь здесь главный! Шеф оставил меня на делах, значит, полностью мне доверяет. В конце концов, у нас есть право отомстить. Этот гад заслужил то, что мы с ним сделаем.

Клео кинула сакраментальную фразу:

— Тогда у меня тоже есть такое право.

Никто не придал значения словам бабы. Не её это дело! В их группе она чужая. Впрочем, возможно реплику итальянки просто не услышали, ибо произнесена она была очень тихо.

И так как никто больше не попытался с ним поспорить, Вульф обратился к водителю фургона:

— Гус, где у нас та зелёная канистра? В ней должно было оставаться литров десять бензина. И поищи моток какой-нибудь проволоки или хотя бы крепкого шпагата…

Садисткое оживление играло на круглом лице Вульфа.

— Не доверяю я этой химии — пояснил он по поводу специальных инъекций. — Есть ещё немало добрых старых способов развязывать языки.

Клео предложила сперва выпить кофейку, который она быстро сварит. Вульф неохотно согласился:

— Ладно, но если станем долго раскачиваться, можем не успеть всё закончить до возвращения шефа.

Один из парней предположил, что на самом деле времени у них более чем достаточно:

— Босс говорил, что приехали большие шишки из Лэнгли — директор Департамента привёз людей из Высшего совета, курирующих операцию на самом верху. От такой делегации так просто не отвяжешься. К тому же боссу придётся писать объяснительную по поводу гибели бедняги Джима. В лучшем случае начальство вернётся часа через три-четыре, а то и к вечеру.

— А почему бы нам сперва не искупаться? — неожиданно подала идею Клео. — Полчаса всё равно ничего не решают.

Вульф с подозрением покосился на рыжую бестию. Иностранка не внушала ему доверия. Но с другой стороны поставленному во главе временщику не хотелось портить отношения с сослуживцами, которым идея освежиться перед долгим жарким днём пришлась по вкусу.

— В самом деле, босс?! — сказал, чуть ли не пуская слюну молодой оперативник, которого за его страстное увлечение прозвали «Серфером». — Ведь классная же мысль! Вон, какие волны поднялись.

Любителя оседлать волну поддержали двое сослуживцев:

— Окунёмся прямо сейчас и за дело! Теперь, старина, когда тебе никто не станет мешать, ты в два счёта его разговоришь! Всегда удивлялся, откуда у тебя такой талант — делать людей болтливыми, ха-ха!

— Освежившись, мы в два счёта расколем этот орешек!

Вульф с сомнением взглянул в сторону едва шевелящегося на земле живого мешка, перевёл взгляд на океан, от которого действительно веяло свежестью. После чего постучал пальцем по циферблату своих наручных часов:

— Ну хорошо, парни, даю двадцать минут.

«Серфер» и ещё один молодой парень тут же разделись до плавок и, схватив доски для виндсерфинга, которые везде возили с собой в багажном отсеке фургона, первыми побежали к океану. Они позвали итальянку с собой, обещая дать первый урок катания на волнах. Огромные светло-голубые глаза её вдруг чуть заметно помутнели, и она сказала с улыбкой:

— Ребята, я догоню вас.

Вульф с таким же сорокалетним ветераном неспешно двинулись следом за серфингистами. Клео немного задержалась, чтобы переодеться в купальник и выключить позывной маяк.

Но не прошло и минуты, как дверь открылась снаружи, и в рабочий отсек фургона бесцеремонно заглянул вернувшийся с полпути Вульф. Его не смутило, что женщина переодевается.