Фамильные ценности (СИ) - Вонсович Бронислава Антоновна - Страница 36

— И она столько лет тебе врала, — напомнил инор Альтхауз, чем окончательно расстроил супругу.

— Чтобы мы были уверены, нужно обратиться к специалисту, — ответил Вальдемар, пытаясь найти подход уже к бабушке. — В самом деле, мы можем ошибаться. И если в наших силах раз и навсегда закрыть вопрос — так почему бы этого не сделать?

— И чем быстрее мы проверим, тем быстрее решим, что делать дальше.

— А бумаги моего отца? — напомнила я. — Они наверняка важные, если хранились в тайнике.

— Они столько лет лежали никому не нужными, что могут полежать ещё пару дней, — ответила бабушка, с неприязнью глядя на наследство, оставленное моим родителем. — Что там может быть ценного, кроме списка карточных долгов?

— Тётя Луиза, о том, что ваш зять был игроком, вы знаете только со слов вашей бывшей подруги, — напомнил Вальдемар. — И мне очень не нравится ваше нежелание показать нам бумаги. Оно кажется искусственно наведённым.

В самом деле, бабушка прижимала к себе шкатулку с отцовскими бумагами с таким непримиримым видом, что не возникало ни малейшего сомнения — отобрать их у неё будет не так-то просто.

— В самом деле, Луиза, почему ты так вцепилась в эту шкатулку?

— Потому что я уверена: информация, которая там найдётся, расстроит Каролину, — сразу нашлась бабушка.

— После твоих рассказов о моём отце вряд ли что-то расстроит, — заметила я и потянула шкатулку к себе. — В конце концов, то, что находится в этой шкатулке, — единственное, что осталось от отца.

— Не отдам, — неожиданно заупрямилась бабушка и вцепилась в шкатулку так, что пальцы побелели. — Не хочу, чтобы ты рыдала по ночам.

Не отбирать же у неё силой? Я растерянно посмотрела на Вальдемара. Теперь я тоже не сомневалась, что сработала какая-то ментальная закладка. Причём не сразу сработала, поскольку поначалу бабушка, когда убедилась, что там нет драгоценностей, показывала полное равнодушие к этим бумагам. Но затем достались бумаги из тайника в кабинете и прозвучала фамилия Линденов… Сейчас её аура была неспокойной, как у волнующихся пациентов, а сама бабушка выглядела так, словно готовилась к последней битве. К битве за шкатулку, в которой почти наверняка лежали документы, компрометирующие семью Линденов. И что-то мне подсказывало, что это был не список карточных долгов.

— Хорошо, тётя Луиза, — пришёл мне на помощь Вальдемар. — Вы возьмёте шкатулку с собой, чтобы до неё никто не добрался. Нам не к спеху. Вы правы, бумаги лежали много лет, полежат ещё пару дней.

Бабушка расслабилась, но бдительности не теряла и шкатулку из рук не выпускала.

— Выезжаем немедленно, — решил инор Альтхауз. — До Гаэрры добираемся телепортом. Никаких дилижансов, никаких перекладных. И… — он бросил грозный взгляд на супругу, — никаких визитов с сообщением о том, куда и зачем мы едем.

— Манфред, как ты мог подумать, что я отправлюсь к Эмилии? — возмутилась бабушка. — Ты ещё предположи, что я ей отдам Каролинину шкатулку.

Но мне это не показалось смешным. Потому что эти слова указывали на то, что такие мысли в голове бабушки появились. Забеспокоилась не только я.

— А что, разве не хочется? — подозрительно спросил инор Альтхауз.

Бабушка задумалась и с некоторой долей неуверенности признала:

— Хочется. Но это же неправильно? Это наследство Каролины?

— Именно, — инор Альтхауз взял её за локоть. — Дорогая, выезжаем немедленно. Вальдемар, твой специалист примет нас без предварительной договорённости?

— Если не в отъезде — примет, — уверенно ответил тот.

— А если в отъезде, то мы его дождёмся. — Кажется, инор Альтхауз хотел предложить супруге собрать вещи на такой случай, но взглянул на неё и понял, что её нельзя оставлять одну. — Что понадобиться — купим в Гаэрре. Луиза, радость моя, как ты смотришь на то, чтобы пройтись по столичным лавкам?

На лице его супруги явно проявилось сомнение, но шкатулку у неё не отбирали, поэтому бабушка улыбнулась и заявила:

— Мы с Каролиной смотрим на это положительно.

Я хотела напомнить, что у меня для похода по магазинам нет денег, потом сообразила, что предложено это было для отвлечения внимания. Да и заяви я про отсутствие денег, наверняка инор Альтхауз галантно ответит, что внучка любимой иноры — почти его внучка, значит, он возьмёт все траты на себя. Поэтому я преувеличенно жизнерадостно согласилась:

— Обожаю ходить по магазинам. Но сначала — к специалисту Вальдемара.

— Мне кажется, это лишнее, — нахмурилась бабушка. — Мне не нравится, когда у меня копаются в голове.

— Обсудим очерёдность в Гаэрре, — предложил Вальдемар, выглянул в коридор и отправил ошивающуюся поблизости Беату на конюшню, чтобы подготовили экипаж. Интересно, сколько она успела услышать?

— А Беата не передаст Линденам наш разговор? — тихо, чтобы бабушка не услышала ненужную фамилию, обеспокоенно спросила я Вальдемара, практически прошептав это в его ухо.

— Нет, — столь же тихо ответил он. — Когда речь зашла о находках, я поставил полог от прослушивания.

— И разбили Беате сердце, — заметила я.

— Зато развил воображение. Если мы вскользь упомянем о драгоценностях, которые срочно нужно оценить в столице, уверен — Беата Линденам донесёт нужную информацию.

Бабушка ворковала с супругом, и я поймала себя на мысли, что мне вовсе не хочется называть её бабушкой — настолько моложе она выглядела в присутствии любимого инора. Сейчас она отвлеклась, и можно было вырвать у неё из рук шкатулку. Можно было, но не хотелось: она расстроится, начнёт ужасно переживать, а содержимое шкатулки никуда не денется, подождёт несколько часов. Потому что я была уверена: через несколько часов бабушка расстанется со своей ношей безо всяких сожалений.

— Как вы думаете, Вальдемар, Линдены Беате платят?

— Думаю, да. Но я бы не удивился, узнав, что она носит им новости просто так. Я, знаете ли, Каролина, на неё насмотрелся за эти годы. Мне кажется, она болтает из любви к сплетням.

— Согласна.

Семейство Альтхауз обращало внимание только друг на друга, а Вальдемар, в свою очередь, смотрел только на меня. Я чувствовала ужасную неловкость, поэтому решила воспользоваться предлогом и сбежать хотя бы на время подготовки выезда:

— Возьму запас зелий. Если мы вдруг задержимся в Гаэрре, исцеление не должно прерваться.

Пробормотав это, я выскочила за дверь, сопровождаемая разочарованным вздохом. Кажется, пример наших родственников действует на нас совершенно неправильно, направляя чувства и желания в определённую сторону. Поэтому я немного задержалась, собирая нужные пузырьки, и вышла, только когда подали экипаж.

Когда я вышла из дома, инор Альтхауз уже усаживал супругу, а та стискивала шкатулку, словно от этого зависела жизнь всех присутствующих. От этого занятия бабушку не отвлекал даже разговор, и в телепортационную станцию она входила, прижав шкатулку к груди. Что не укрылось от Роберта Линдена, который, напротив, оттуда выходил. Он застыл на месте, уставившись на шкатулку, но быстро отмер, подошёл к нам и, интимно ко мне склонившись, спросил:

— Каролина, а что это такое в руках у вашей бабушки?

Отвечать: «Компрометирующие документы на ваше семейство» было и преждевременно, и неразумно, поэтому я улыбнулась Линдену и ответила:

— Бабушка засомневалась в стоимости некоторых украшений, подаренных супругом, инор Альтхауз обиделся и решил сводить её к ювелиру, чтобы она убедилась в его словах.

— В Гёрде есть свой ювелир, — делано удивился Роберт. — Зачем тащиться в такую даль, если можно обойтись поездкой в центр нашего городка?

Говорил-то он со мной, но взгляд не сводил со шкатулки, словно догадывался, что там находится, и эта догадка ему очень не нравилась. Беспокоила его эта догадка.

— Бабушка ему не доверяет, — ответила я. — Считает, что они могли сговориться с инором Альтхаузом.

— Глупость какая, — усмехнулся Роберт. — Этот инор — честнейший человек.

— Разве мою бабушку можно в чём-то убедить, если она упрётся? — ответила я.