Его прощальный поклон - Дойл Артур Игнатиус Конан - Страница 21

• Предыдущая
• 21/60
• Следующая

– Чрезвычайно интересно, – сказал Холмс. – Не заметил ли он, как выглядели эти люди, не слышал ли, о чем говорили?

– Нет, он совсем обалдел. Знает только, что подняла его будто нечистая сила и будто нечистая сила бросила наземь. Их было не меньше, чем двое, а может, и трое.

– И вы связываете нападение на вашего мужа с жильцом?

– А как же! Мы живем здесь пятнадцать лет, и подобного никогда не случалось. Больше я не желаю терпеть. Деньги – это еще не все в жизни. Я сегодня же выставлю его из своего дома.

– Подождите немного, миссис Уоррен. Не делайте ничего наспех. Боюсь, что случай куда более серьезен, чем кажется на первый взгляд. Теперь ясно, что вашему жильцу грозит какая-то опасность. Столь же ясно, что в туманном утреннем свете враги, подстерегавшие его у двери, приняли за него вашего мужа. Обнаружив свою ошибку, они его отпустили. Мы можем лишь гадать, как бы они поступили, если бы не ошиблись.

– Ну, а мне что делать, мистер Холмс?

– Мне было бы весьма любопытно посмотреть на вашего жильца, миссис Уоррен.

– Ума не приложу, как это устроить, если не взломать дверь. Когда я оставляю поднос и спускаюсь по лестнице, я всегда слышу, как он ее отпирает.

– Ему приходится уносить поднос в комнату. Разве нельзя где-нибудь спрятаться и последить за ним?

Хозяйка задумалась.

– Верно, сэр, Напротив есть чулан. Я могла бы поставить туда зеркало, и если вы скроетесь за дверью…

– Великолепно! – воскликнул Холмс. – А когда у него второй завтрак?

– Около часа, сэр.

– Значит, мы с доктором Уотсоном придем к тому времени. Всего вам хорошего, миссис Уоррен.

В половине первого мы были уже у дома миссис Уоррен – высокого, узкого, желтого кирпичного дома на Грейт-Орм-стрит, неширокой улочке к северо-востоку от Британского музея. Он был расположен поблизости от угла, и из него открывался вид на Хау-стрит с ее более солидными строениями. Посмеиваясь, Холмс указал на одно из них – большой многоквартирный дом, стоявший несколько впереди других, из тех, что невольно привлекают внимание.

– Вот оно, Уотсон! Высокий красный дом с белыми каменными карнизами. А вот и окно, откуда будут подавать сигналы. Место известно, известен и код; наша задача не окажется трудной. В том окне объявление: «Сдается внаем». Следовательно, квартира пуста и сообщник может ею пользоваться… Ну, как дела, миссис Уоррен?

– Я все для вас подготовила. Оставьте башмаки внизу, поднимайтесь, и я впущу вас в чулан.

Она все устроила очень удобно. Зеркало было так поставлено, что, сидя в темноте, мы ясно видели дверь напротив. Только мы уселись и миссис Уоррен нас покинула, как отдаленное звяканье возвестило, что таинственный сосед позвонил. Вскоре явилась хозяйка, поставила поднос на стул возле запертой двери и, тяжело ступая, удалилась. Скрючившись в уголке за нашей дверью, мы устремили взгляд на зеркало. Замерли шаги хозяйки, тут же щелкнул ключ, повернулась дверная ручка, и две тонких руки взяли со стула поднос. Через минуту его быстро поставили на место, и передо мною мелькнуло прекрасное смуглое личико, с ужасом глядевшее на чуть приоткрытую дверь чулана. Потом дверь в комнату захлопнулась, ключ в замке повернулся снова, и все стихло. Холмс дернул меня за рукав, и мы, крадучись, спустились по лестнице.

– Вечером я приду опять, – сказал он выжидающе смотревшей на него хозяйке. – По-моему, Уотсон, нам лучше обсудить это дело у себя дома.

– Итак, мое предположение подтвердилось, – начал он, удобно расположившись в кресле. – Произошла замена. Я только не предугадал, Уотсон, что мы встретим женщину, и женщину незаурядную.

– Она увидела нас.

– Она увидела что-то испугавшее ее. Это несомненно. В общем, ход событий достаточно ясен, вы согласны с этим? Парочка ищет убежища в Лондоне, спасаясь от нависшей над ними страшной угрозы. Насколько серьезна угроза, можно судить по тому, что приняты строгие меры предосторожности. Мужчина, которому необходимо что-то совершить, желает на это время обеспечить женщине полную безопасность. Задача нелегкая, однако он решил ее весьма своеобразно и настолько успешно, что присутствие женщины в доме неизвестно даже квартирной хозяйке, которая ей носит еду. Теперь ясно, зачем нужны печатные буквы: чтобы не видно было, что пишет женщина. Встречаться с ней мужчина не может – он навел бы врагов на ее след. А поскольку ему нельзя с нею видеться, он сообщал ей о себе через газету. Пока что все понятно.

– Но что за этим кроется?

– Ах, Уотсон, вы, как всегда, практичны донельзя! Что за всем этим кроется? Забавная проблема миссис Уоррен несколько усложнилась и принимает все более зловещий характер. Покамест мы можем с уверенностью сказать одно: это не банальное любовное приключение. Вы заметили выражение лица женщины, когда ей почудилась опасность? Мы слышали также о нападении на хозяина, ведь его, несомненно, приняли за жильца. Все это, а также крайняя необходимость сохранить тайну, говорит о том, что речь идет о жизни и смерти. Далее, нападение на мистера Уоррена показывает, что врагам, кто бы они ни были, неизвестно о замене квартиранта-мужчины женщиной. Это весьма любопытно и запутанно, Уотсон.

– А почему бы вам не отстраниться от этого дела? Никакой выгоды оно вам не сулит.

– Правда, не сулит. Искусство для искусства, Уотсон. Вы ведь тоже, когда занимались врачебной практикой, наверное, лечили не только за плату.

– Чтобы пополнять свое образование. Холмс.

– Учиться никогда не поздно, Уотсон. Образование – это цепь уроков, и самый серьезный приходит под конец. Наш случай поучительный. Он не принесет ни денег, ни славы, и все же хочется загадку распутать. С наступлением темноты мы сделаем шаг вперед в наших изысканиях.

Когда мы снова пришли в квартиру миссис Уоррен, сумрак лондонского вечера сгустился; унылую, однообразно серую пелену разрывали только резко очерченные желтые квадраты окон и расплывчатые круги газовых фонарей. Выглянув из затемненной гостиной, мы увидели еще одно тусклое пятно света, мерцавшее высоко во мраке.

– В той комнате кто-то ходит, – прошептал Холмс, приблизив свое длинное напряженное лицо к стеклу. – Да, я вижу его тень. Вот он опять. У него в руке свеча. Теперь он смотрит в нашу сторону. Хочет убедиться, что она наблюдает за ним. Начинает подавать сигналы. Принимайте и вы, Уотсон, чтобы мы могли сверить наши данные. Одна вспышка, – разумеется, А. Ну, сколько вы насчитали? Двадцать? Я тоже. Должно означать Т. AT – вполне вразумительно! Снова Т. Это, разумеется, начало второго слова. Получается TENTA. Кончилось. Неужели все, Уотсон? ATTENTA – бессмысленно. Нет смысла ив том случае, если считать за три слова – AT, TEN, ТА. Началось опять! Что же это такое? АТТЕ – как, то же самое? Странно, Уотсон, очень странно! И опять все сначала! AT – да ведь он повторяет уже в третий раз. Три раза

• Предыдущая
• 21/60
• Следующая