Рассвет (сборник) - Шебалов Африкан Александрович - Страница 46

Вдоль всего дома на втором этаже шла открытая веранда. Возле одного столба веранды Борис увидел силуэт человека.

Вера торопливо попрощалась и поднялась на веранду. Мужчина, стоявший у столба, поспешно шагнул к ней навстречу.

В следующее воскресенье Борис пошел к Вере. Сдерживая шаг, он впервые поднялся по лестнице дома, в котором жила она. Дверь оказалась закрытой.

У главстаршины мгновенно исчезло радостное настроение. Сколько дней дожидался этой минуты, и все напрасно.

Что-то толкнуло его заглянуть в окно. Он осторожно подошел и увидел в комнате Веру. Девушка сидела за столом перед маленьким приемником и что-то торопливо записывала на листке бумаги. До слуха Агеева донеслись слабые звуки морзянки.

Вера была увлечена занятием, лицо ее раскраснелось, левой рукой она то и дело поправляла падавший на лоб локон.

Борис постучал по стеклу, Вера вздрогнула.

— A-а, Борис, заходи. Дверь не заперта. Только нажми сильнее, она у нас туго открывается, — смущенно проговорила она, подбежав к окну.

Когда Борис вошел в комнату, приемник уже был выключен. Вера собирала исписанные цифрами листки.

— ДОСААФ проводит областное соревнование радиолюбителей, — объяснила она и прибавила с гордостью: — я занимаюсь радиоспортом. А ты?

Вера лукаво и вместе с тем выжидающе посмотрела в глаза Агеева.

— Радио не моя стихия. Я рулевой, романтик моря, — ответил Борис и сам удивился, до чего получилось картинно.

Вера опустила ресницы и, словно вызывая главстаршину на разговор, задумчиво произнесла:

— Море. Что в нем хорошего?

Эх, если бы мог Борис рассказать ей все то, что знает о море! О лодке, походах, учениях! Наверное, тогда и она полюбила бы море.

— У меня есть билеты в кино, — предложил он. — Пойдем?

Вера с той непосредственностью, которая поражала Агеева, запрыгала по комнате.

— С удовольствием. Ты подожди, я переоденусь. Найди пока хорошую музыку.

Она включила приемник и ушла в спальню.

Борис покрутил ручку настройки приемника. В мелодию музыки ворвались звуки морзянки.

«Жаль, не умею читать, — с завистью подумал Борис. — Вера, вон, научилась…».

Девушка вышла из спальни, одетая в голубое платье — то самое, в котором она была тогда на выпускном вечере, и которое очень шло ей.

Она остановилась перед зеркалом, поправила прическу и, обернувшись, обожгла моряка взглядом:

— Я готова.

— Какая ты красивая! — восторженно сказал Борис и не удержался, потрогал ее шелковистые локоны.

Вера в зеркало увидела, как Борис только что рассматривал радиотелеграфный ключ.

— Интересуешься? — полюбопытствовала она. — Тебе, человеку военному, надо уметь этим пользоваться. Хочешь, я покажу, как работают на ключе? Вот так, — и Вера стала ловко выстукивать какие-то сигналы.

— Ну, пойдем, — сказала она, отходя от ключа. — Не опоздаем?

После кино возвращались домой. Вера беспокоилась:

— Мама, наверное, уже пришла, хватилась меня. Она привыкла, что я не отлучаюсь надолго.

На углу проспекта и площади поравнялись с городской фотографией. Вера лукаво улыбнулась:

— Ты когда-нибудь бывал здесь? — И доверительно сообщила: — Здесь я работаю лаборанткой. Уже целый год!

Едва они вошли во двор ее дома, Вера потянула Бориса за руку, проговорив, как показалось ему, расстроено:

— Пойдем лучше еще погуляем немного. Мама, кажется, задержалась.

В самом деле, окна ее квартиры были, как и в тот раз, темными и так же, как в тот первый вечер, — Борис заметил это — на веранде стоял какой-то человек.

— Вы так торопились домой… — с недоумением сказал Агеев.

— Мамы же нет дома. — В голосе Веры почувствовалось раздражение. — Опять на какой-нибудь конференции заседает! — И, словно пытаясь загладить минутную вспышку, взяла Бориса под руку, ласково шепнула: — Она у меня хорошая, работает библиотекарем. Когда-нибудь я познакомлю тебя с ней.

Борис поймал себя на мысли о том, что до, сих пор Вера ничего не рассказывала о матери. Еще утром ему показалось, что девушка живет одна. Он вспомнил обстановку двух скромно обставленных комнат: стол, зеркало, шифоньер, а в спальне, куда он заглянул случайно, — небольшое трюмо и кровать. Да, кровать одна…

Вера, словно угадав мысли Агеева, заговорила по своему обыкновению с подкупающей искренностью:

— Я сплю вместе с мамой. Привыкла так с детства. Она у меня маленькая, славная.

Гуляли долго. Бродили по парку. Танцевали на тесном, огороженном пятачке.

Вера много смеялась, была весела, но Борис чувствовал, что она чем-то расстроена и всячески хотела скрыть это от него.

Что ее волновало?

Прощаясь, она, попросила, чтобы в следующий раз Борис приходил не к ней домой, а к фотографии.

…С того вечера прошло два месяца. Попав в спецгруппу, Борис все время находился в море. Как он жалел, что не запомнил номер дома Веры. Из-за этого не мог написать ей письма. Ждала ли она его? Хотела ли, чтобы подал о себе весточку? Не обиделась ли за молчание?

Было половина шестого вечера, когда Борис подошел к фотографии и попросил вызвать Веру.

Девушка, к которой Борис обратился с этой просьбой, быстро вернулась из лаборатории.

— Ее уже нет, — сказала она и, заметив растерянный взгляд моряка, объяснила: — Она ушла раньше с работы, сказала, что будет дома.

И вот Борис опять на квартире Веры.

— Где это странствовал, морской волк, так долго? — радостно встретив, с улыбкой спросила она, и Борис потонул в обволакивающем взгляде ее глаз.

— Что же ты молчишь? Отвечай же, почему писем мне не писал? — полушутя, полусерьезно спрашивала Вера.

— По делам службы странствовал, — ответил Борис и вдруг подумал: «Эх, была не была!».

Он сделал таинственный жест, поманил Веру к себе и сказал:

— Тебе могу рассказать под большим секретом, где я был и что видел. Может быть, тогда ты изменишь свое мнение о море.

— Не думаю, — равнодушно сказала Вера.

Борис продолжал:

— Я сейчас нахожусь на испытании новой подводной лодки «Ласточка», которая может передвигаться не только под водой, на воде, но даже и по воздуху.

Девушка удивленно подняла брови.

— Не веришь? — оживился Борис. — Мы на своей «Ласточке» четыре дня тому назад потопленную фашистскую лодку «Акулу» с недосягаемой глубины подняли. Вот.

Борис вынул из кармана несколько фотографий. На одной из них Вера увидела двух водолазов, одетых в скафандры с необычными утолщениями на коленях и локтях. Они брели по каким-то зарослям. Третий водолаз, вверху снимка, подобно фантастической рыбе, плыл вниз головой.

На других фотографиях были сказочные заросли, среди которых плавали рыбы необыкновенных расцветок и форм.

— Ты посмотрела бы это в натуре. Глаз не оторвать!

Вера с любопытством рассматривала фотографии и то и дело поднимала на Бориса озадаченный взгляд.

— А вот и красавица наша «Ласточка» вместе с поднятой «Акулой», — доверительно показал Борис очередной снимок.

На фотокарточке Вера увидела темное пятно, к которому снизу прилипло второе длинное тело, похожее на сигару с обломанным концом. А еще ниже она рассмотрела совсем крохотные, уже знакомые ей фигурки водолазов.

— Это и есть фашистская «Акула»? — спросила Вера, указав пальцем на сигару. — Как же она держится за вашу эту… «Ласточку»?

Борис рассказал про электромагниты, реактивный двигатель «Ласточки» и многое другое, что знал о корабле.

— Слушай, — заметила Вера, — а ты, оказывается, интересный человек. У тебя есть фантазия, полет мыслей, какая-то горячая убежденность, которая увлекает. Но ты рассказываешь удивительные вещи. Зачем ты говоришь мне все это? Это же, наверное, тайна.