Измена вопреки (СИ) - Грей Лара - Страница 9

— Моё сердце кричит, чтобы я тебе верила. Даже голова кричит. Но суть в том, что сердцу я не имею права доверять, ведь оно искалечено одним большим шрамом, а значит, не работает корректно. Шрам — это твоя измена.

— Я не изменял тебе! — закричал Матвей. — Что мне сделать, чтобы ты поверила, скажи, что мне сделать?

Я безжизненным голосом сказала:

— Загляни в прикроватную тумбочку.

Ключи выскальзывали из пальцев.

Я обессиленно привалилась боком к двери и чуть не закричала.

Я не могла ошибиться и вытащить не ту связку из сейфа. Я точно помню, что дом у «Северного моря» — водохранилища, открывался именно этим комплектом. Один длинный и плоский, и второй с насечками в компании других от хозяйственных помещений.

Я не могла…

Я сползла на широкую первую ступеньку крыльца и ударилась головой в дверное полотно.

Этот дом Матвей купил очень давно, когда мы только поженились, и мы сначала сюда ездили на выходные, а потом времени всё меньше становилось и в итоге последние два года тут никто кроме охраны посёлка не появлялся. Матвей, правда, пару раз говорил, что ездил проверить, но я не обращала внимания. Я вообще в бытовом плане на многое не обращала внимания.

Например, на эти чёртовы ключи.

Построенный ещё в первом десятке двухтысячных дом был из оцилиндрованного бруса, но без современных коммуникаций. Нет. Вода, санузел, всё было в доме. Даже газовое отопление, просто не слишком современное. Но мне, когда выбирала пути отступления, было так на это наплевать, что я вообще не задумывалась, а смогу ли вдохнуть жизнь в дом.

Я встала и осмотрела окна.

Один раз Матвей забыл ключ от верхнего замка, но у него с собой был шуруповёрт и смекалка. Как мне без всего этого пробраться внутрь, я не представляла.

Снова вернулась к ключам. Попробовала поочерёдно все, что были на связке и тот ключ, который, как мне казалось, открывал колодец, вдруг провернулся в верхнем замке. Я чуть не завизжала от счастья и пустилась перебирать остальные. Нижний замок заржавел. Но спустя полчаса и ободранные пальцы я наконец-то ввалилась в дом.

Не сразу сообразила включить свет в коридоре, поэтому ещё минут десять стояла как идиотка, прижимаясь к входной двери.

Два несмелых шага, щелчок выключателям и… Ничего.

Я прошла в зал и уже смелее, вечернего солнца тут ещё хватало, поэтому темнота не пугала, стала нажимать на все включатели. Было тихо.

С запозданием вспомнила, что, уезжая, Матвей отключал всё электроснабжение, и я побежала в коридор. Открыла щиток и поочерёдно приподняла тумблеры. Дом озарился словно праздничной иллюминацией. Так теперь вода и отопление.

Пришлось спуститься в подвал. Множество трубок, шлангов, как змеи лежали на полу, и я, переступая всё это, с замиранием сердца добралась до насосной станции. Нажала друг за другом несколько кнопок и что-то загудело. Потом неприятно взвыло. Я дёрнулась к лестнице, потому что страшно было просто жесть. Никогда не любила подвалы и всякие в них установки. Томительное ожидание под гул работающего насоса тянулось. Я нервничала. В итоге плюнула и пошла наверх. В ванной попыталась открыть краны. Вспомнила, что сначала должен заработать водонагреватель. Воткнула его в розетку и разноцветные огоньки сенсорной панели, это уже Матвей устанавливал, замелькали. Я дотянулась до двух одинаковых кнопок и зажала их. Послышался вой из подвала.

Надеюсь, я ничего не сломала.

Из крана плюнуло мутной водой, и я вздрогнула. Заозиралась по сторонам, но потом напор воды застучал по дну ванной.

Ну хоть что-то.

В это время водонагреватель решил порадовать, послышался наук набирающейся воды.

Облокотившись на стиралку, я с воодушевлением смотрела, как просыпается дом. Осталось только отопление.

Газовый котёл меня всегда пугал. Я постаралась его включить, но противный треск изнутри напугал меня больше, чем подвал, поэтому, отменив запуск, я подумала, что ещё не настолько холодно. Включу тёплый пол и камин растоплю.

Дров не было.

Выходить на улицу пришлось за вещами. В несколько заходов я перетащила чемоданы, а потом со связкой ключей пошла на задний двор. Начавшая падать листва немного чавкала под ногами, но я убеждала, что это всё с непривычки.

В дровянике стояла во весь мой рост поленница. Я потянула ближайшую деревяшку на себя, но она не поддалась. Пришлось пойти вглубь и набрать дров в небольшую корзину.

Вернувшись в дом, я печально подумала, что, конечно, молодец. Всё сама. Только вот про еду я не подумала. Две карамельки в кармане и бутылка воды в машине не в счёт.

Я присела возле камина, укладывая дрова шалашиком. Есть не особо хотелось, поэтому потерплю, а вот дом прогреть надо обязательно. Я чиркнула длинной спичкой и поднесла к комкам бумаги, что уложила в самый низ. Пламя занялось.

Когда спустились сумерки, я пожалела, что не съездила в местный магазин дитя бы за хлебом, но было уже поздно. Я куталась в несколько пледов, сидя на диване, который придвинулся боком к камину, так немного теплее. А вот тёплый пол работал только в спальне на втором этаже. Видимо, внизу что-то поломалось, но ничего, вот вернусь в блог и как возьму рекламу и как вызову ремонтника.

Мыслей о Матвее было слишком много, поэтому я просто смотрела в стену напротив, проворачивая, как можно было бы разрешить ситуацию. Выходило всё плохо.

Когда на телефоне, который всё это время в беззвучном режиме страдал от звонков, высветилась полночь, я почти уснула.

Шагнула на границу сна.

И сон тот был немного душным, с ароматом осенних листьев и елового бора.

Я глотала пряный воздух и всё равно задыхалась.

А потом в замке провернулся ключ.

Я замерла, не зная, что делать. Матвей не мог меня найти это точно. Но кто тогда сейчас тихо приоткрывал входную дверь, пропуская в ещё не натопленный дом осенний ветер, который пробежался по полу и качнул занавеси.

Кто сейчас стоял в коридоре, раздумывая, а стоит проходить.

Кто принёс с собой аромат железа, табака и лакрицы…

Я знала кто.

Поэтому когда шаги стали приближаться, села на диване. Обняла себя руками, уговаривая, что всё это мне только снится. Но…

— Здравствуй, — прозвучал хриплый от сигаретного дыма голос.

— Здравствуй.

Он…

Телефон разлетелся от удара о стену.

Ксю, Ксю, Ксю…

Я запустил пальцы в волосы и от беспомощности дёрнул их.

Ксю…

Какого чёрта, почему она сбежала. Нахрена мне всё без неё?

Я ударился плечом о стену. Показалось маловато. Снова приложился.

Не отпускало…

Где она? Куда сбежала? Жива?

Чёрт.

Я посмотрел на тумбочку и с силой пнул её по тонкому боку. На пол полетели свечи, книга, которую Ксения читала перед сном, две ручки и тонкий блокнот для записи рецептов.

Ксю…

Как я мог так облажаться? Как я мог вообще допустить, чтобы рыжая дура добралась до Ксюши и всё вывалила.

Ксении нельзя нервничать. Нельзя, чтобы она плакала. Когда Ксюша плакала, у меня сердце словно вырывали по кускам из груди. Я просто не мог переносить слёз супруги. Они у неё всегда такие чистые почти как россыпь бриллиантов.

Я открыл шкаф. Пустые полки смотрели на меня с укором. Дёрнул один из ящиков, где делали украшения на мягких бархатных подложках. Все годы брака в золотом, платиновом, серебряном эквиваленте. Ксюша так неравнодушна к аксессуарам, и я хотел, чтобы она постоянно улыбалась, поэтому ни в чём никогда не отказывал. Даже когда дерьмо на работе, денег оставалось на пару дней жизни. Я делал всегда довольную рожу и просто дарил, что хотела Ксения. Тогда жена светилась изнутри таким ярким ослепляющим светом.

В последнее время свет погас. Словно неведомое чудовище нахрен выбило пробки, перерезало провода и переключило все тумблеры.

Ксения не улыбалась и не светилась.

От этого монстры моей прогнившей души начинали выть, скрести когтями по внутренностям, требуя, чтобы исправил, чтобы сделал всё как раньше, потому что даже монстрам страшно в темноте.