Двухколесное счастье (СИ) - Рыбкина Изольда - Страница 36

- Ася… Асенькаааа… - шепот бабули врывается в очередной мой сон.

- Да, бабуль, что, что случилось? Тебе плохо?

- Да… - лицо искажается болезненной мукой.

- Скорую? – зачем-то спрашиваю, хотя и так понятно, что сама я не справлюсь.

Бабушку забирают в отделение. Прошусь поехать с ними, ведь в такое время общественный транспорт еще не ходит, да и я боюсь оставлять её одну сейчас.

Собрав наспех только документы и набросив первые попавшиеся джинсы и свитер, я прыгаю в Газель с красным крестом…

Примерно к обеду удается добиться от лечащего врача диагноз – микроинфаркт второго типа.

Весь день проходит в беготне и ожидании. И ни того, ни другого исключить не получается. Приходилось не только несколько раз обойти поликлинику, собирая направления на анализы, а потом еще и результаты, но и съездить домой на такси, чтобы собрать необходимые вещи и лекарства.

К концу дня я выгребла из кошелька последние пятьдесят рублей и, запрыгнув в последнюю маршрутку, поехала к Давиду.

В девять вечера все посещения в больнице прекращаются и в отделение к нему не попасть. Я, конечно, это хорошо помнила, но вот поторопить водителя ехать чуточку побыстрее, не решилась. Итог: без пяти минут девять я вбегаю в холл дневного стационара.

- Девушка, вы куда? – вылетает мне навстречу опешившая вахтерша-охранница.

- Я в терапию, к Карапетяну, - говорю, на ходу натягивая бахилы.

- Вы время видели? – с вызовом говорит и идет мне навстречу.

- Да, еще пять минут есть! – выпаливаю с надеждой.

- Какие пять минут!? Вы что, смеетесь??? – смеётся как раз она. Точнее – насмехается.

- Ну, пожалуйста, - делаю жалобное лицо и складываю руки в просительном жесте.

- Нет, - отрезает не так грубо, но безапелляционно. – Заведующий сегодня дежурит. А я не хочу под раздачу попадать. Завтра приходите.

Ну вот - даже камни с неба не посыпались, а я не смогла сдержать своего обещания.

***

На следующий день я бегу сначала в больницу к бабушке.

Вчера деньги так неожиданно кончились, что мне даже не осталось на билет на маршрутку. Пришлось идти пешком. Страшно было, конечно… Зато быстро добежала – за двадцать минут, хотя в дневное время то же расстояние спокойным шагом преодолела бы не менее чем за сорок.

Сегодня я снова могу немного поберечь свои ноги и время и еду в транспорте. Родители перевели мне деньги на карточку. Теперь можно докупить и недостающие лекарства, на которые мне вчера не хватило.

Проведав бабушку, поговорив с доктором и докупив всё необходимое, я, наконец, смогла вырваться в больницу, где лежит Давид.

Тот же коридор, те же стены, но внутри неприятно щекочет какое-то подозрение. И только войдя в палату, я поняла, что меня смущало, когда я подходила сюда – в коридоре не было его родственников. Как, собственно, и Давида в палате.

Где-то под ребрами начинает сжиматься какой-то комок, пока я набираю номер Анаит.

- Ася, привет! А я как раз собиралась тебе звонить. Давид сегодня улетает в Германию на реабилитацию.

- Что?.. Как?.. Как улетает? – слова путаются, не говоря уже о мыслях…

- Я сама только утром узнала. Ашот, оказывается, еще вчера договорился с клиникой, но никто, кроме него и Давида из наших не знал.

- А надолго эта реабилитация? – задаю глупый вопрос и тут же понимаю это, когда Анаит отвечает.

- Да кто ж это может сказать точно… Пока на месяц, а дольше будут смотреть по состоянию.

- Понятно, - больше не знаю, что сказать. – А когда у него вылет? Могу я прийти попрощаться? – ведь это же неправильно, чтобы он вот так уехал, не взглянув на меня, не услышав того, что я давно должна была ему сказать…

- Ась, боюсь, что уже поздно. У них уже объявили регистрацию на рейс…

-Ась, присмотришь за Тишкой? Я через десять минут прибегу, - бросает мне на ходу Даша, она же матушка Дарья, накидывая пальто. – Я его кормила… - она задумывается, а потом просто машет рукой. – Нет, его не кормила. Покормишь, ладно?

- Ну, конечно, - улыбаюсь в ответ.

- Да и к тому же, он так любит, когда ты его кормишь, - подмигивает и уносится ветром из дома.

Ну да, конечно! Раньше я бы поверила тому, что я действительно так хорошо влияю на ее младшенького, но со временем поняла, что это она так «подмазывается», чтобы я охотнее её выручала.

На самом деле, мне совсем не сложно посидеть с двухлетним малышом, тем более с таким обаяшкой, как Тишуня. Это их восьмой ребёнок и первый, названный не по святцам, а в честь отца – Тихоном.

Откуда я всё это знаю? Да потому что вот уж пятый месяц я тесно общаюсь с этим семейством.

Да, именно столько прошло с момента отъезда Давида за границу.

Как я жила всё это время? Ну… Так, будто у меня нет одной ноги. Или руки. В принципе, сносно, но постоянное ощущение неполноты. Нет, не то слово – неполноценности! Да, вот именно так. Смотришь на мир вокруг – всё как всегда, ничего существенно не изменилось. Прошли новогодние праздники, потом традиционные 23 Февраля, 8 Марта… Майские… Люди веселятся, отмечают, а у меня на душе такая тоска, будто в груди кто-то дырку проковырял, и через неё постоянный сквозняк внутри.

Давид за всё это время не давал о себе знать. Лишь однажды мне позвонил – на Рождество. Ночью. Я как раз возвращалась с праздничной службы в храме, и тут раздался звонок с незнакомого номера.

- Алло, - ответила, ожидая очередного спама от стоматологии или пластиковых окон, но трубка вдруг заговорила голосом, который в миг вышиб из груди весь воздух.

- Здравствуй, Асья, - такой родной тембр слегка подрагивал. – С праздником тебя, - не дождавшись моего ответа продолжил Давид.

- Спасибо, - выдавила наконец. – И тебя.

- Спасибо, - разговор зашел в тупик. Если он сейчас ничего не спросит, мне нужно срочно что-то придумать, чтобы продлить этот звонок. – Как ты поживаешь?

- Хорошо. А ты?

Я просто не могу поверить, что мы говорим друг другу эти пошлые банальности! Мне столько нужно ему сказать, о стольком спросить… Уже спустя время после нашего разговора я анализировала каждое слово. И до сих пор помню его наизусть…

- Я тоже.

- Давид, я хотела тебе сказать…

- Асья, сегодня большой праздник, я бы не хотел говорить о грустном, - мягко оборвал меня парень. – Расскажи, как ты будешь праздновать? У вас снег выпал?

Голос Давида тихий, как будто с надрывом. Что же он на самом деле хотел сказать? Или спросить? А может, и зря ищу второй смысл в этом разговоре…

Я ответила на вопросы о погоде, но всё же попыталась узнать хотя бы о самочувствии парня.

- Всё хорошо. Асья, я очень рад был тебя слышать, - говорит так проникновенно, что у меня сжимается горло, затрудняя и без того тяжелое дыхание. – Мне уже пора.

Сердце замирает от понимания, что это всё. Я толком ничего не сказала и ничего не спросила. Слёзы разочарования уже подкатывают к ресницам, готовясь пролиться. Я не смогу сказать ему слов прощания…

- Прости меня, Асья, - говорит Давид и отключается.

Иду по инерции. Спустя какое-то время понимаю, что прошла уже половину пути. В голове снова и снова прокручиваются его слова, его голос.

Зачем он позвонил?

Нет, я ждала этого звонка... Ждала, наверное, слишком долго. Я столько раз представляла, что скажу ему, если он позвонит. И что же в итоге? «Как дела?» - «Нормально, а у тебя?»…

***

Из воспоминаний меня вырывает Тишкин визг. Пока я разогревала ему суп, этот шустрый парень был в комнате старших братьев. Неужели они не досмотрели и малыш куда-то всё-таки влез?

Прибегаю на звук и застываю в дверном проёме. Картина маслом: старший Димка держит Тишку за ноги и опускает к кровати, на которой лежит Сёмка, веселый добряк лет десяти и притворяется спящим. Малыш, приближаясь своими ручонками к лежащей у брата на лбу игрушке, пытается её схватить, но тот в последний момент просыпается и делает вид, что испуган. До того смешно у него это получается, что малыш не просто хохочет, а радостно верещит от этой игры.