Скверная жизнь дракона. Книга вторая (СИ) - Костенко Александр - Страница 12

С радостью на лице от нашего возвращения он тут же подскочил к Лине, которая несла самую маленькую коробочку. И попытался ей помочь. Но из-за своей неуклюжести практически уронил коробку, когда чуть ли не с силой вырвал её из рук эльфийки. Пришлось прикрикнуть на парня, чтобы тот думал, как себя ведёт — окрик успокоил его и он, извинившись, стал не таким суетливым.

Оказалось, что они с отцом недавно вернулись из ратуши, и староста сразу же ушёл договариваться о продаже других товаров. Ренс же уйти не сможет, пока с лошадью не закончит, поэтому попросил нас идти первыми к торговцам. И он клятвенно заверил меня, что с ящиками ничего не случится. Тонко намекнув, что их содержимое может стоить дороже, чем жизнь одного рыжеволосого паренька, и получив ещё одну порцию заверений в их безопасности — мы направились к торговцам.

Улица кипела жизнью. Разумные ходили между прилавками с детским азартом, стараясь подобрать самое лучшее. Одни лавочники вели бойкую торговлю с толпившимися покупателями, другие же громко нахваливали свой товар, стараясь привлечь к нему внимание: вот лавка скобяных изделий, которой управляет бородатый мужчина; вот продают мелкие плетёные коврики; а вот две хорошо одетых женщины рассматривают резные поделки из белого дерева — одной из них приглянулась статуэтка гарцующей лошади. Вот мелкий паренёк под присмотром гончара пытается продать пожилому мужчине глиняный кувшин. А вот и упитанный торговец, продающий специи.

Я подхожу к его лавке, и мы начинаем мериться навыками красноречия:

«За перец сколько просишь? Серебряник за грамм? Получается, что сто грамм золотой стоят? А он свежий? Можно один на зуб? Спасибо! Что-то не чувствую… вообще нечего! Можно ещё одну? Лина, попробуй! Ну? Вот, смотри, даже у неё ноль эмоций! А нет, во, чувствую… ох, ядрёный! Ух, как горит. Лина, вытри слёзы! Ух… Но что-то не сразу действует… Старый небось. Давай девяносто серебряных за сто грамм и я возьму сразу три сотни! Ну как девяносто восемь? Он же не сразу действует! Девяносто две. Не, девяносто три. Девяносто четыре, и я ещё чего куплю! Ай, шельма… давай за девяносто пять, но только самого лучшего! Да, три сотни грамм. Ай, спасибо! Вот золото. Ага. Есть мускатный орех? А, вижу. Даже зира есть⁈ Ай, хорошо! Сколько за грамм?»

Выбираю товар, торгуюсь, покупаю. Продолжаю гулять с Линой, вертящей головой подобно сове: она впервые в подобном месте. Покупаю ей стакан пива, чтобы та промочила горящее от перца горло. Она отпивает половину и робко передаёт обратно, прося меня попить — прохладный напиток дарит наслаждение в этот тёплый день. Покупаю немного ткани, соли мешок, ниток и всего другого, что может пригодиться и везде, где получается, торгуюсь. По моей установке Лина постоянно наблюдает за мной. Вдруг у неё красноречие появится таким образом, ибо красноречие с одним пунктом лучше, чем без него вообще. Да и просто научиться говорить ей не помешает, а то говорит лишь односложными предложениями.

Вот прилавок, что продаёт местную вкусняшку — креп. Тонкая белая булочка, из которой вытащили всю мякоть и заменили на творог, смешанный с орехами и мёдом, а после булочку немного поджаривают в масле и подают горячей. Хозяин обслуживает двух маленьких ребятишек — девчонку и мальчика. В руках у малышки оказывается булочка, она её ломает пополам и протягивает половинку мальчонке. Они оба надкусывают, улыбаются, берутся за руки и идут дальше по улице, провожаемые влажными глазами равнинной эльфийки.

Мы медленно подходим ближе к этой лавке. Сладкий молочный запах, перемешанный с ароматом свежего хлеба, щекочет нос и желудок отзывается лёгким урчанием. Заворожённый мозг требует всенепременнейше взять две булочки. Протянув одну эльфийке, я продолжаю идти по торговой улице, наслаждаясь сладким перекусом, рассматривая прилавки и прикидывая в голове оставшиеся покупки. Сумка за спиной пока что не тяжёлая, но у Лины она уже забита на возможный максимум.

Поворачиваюсь — а Лина всё ещё идёт с булочкой в руках, смотря на неё голодными, блестящими глазами. Не притрагивается. Даже не думает надкусить. Не верит, что это ей. Услышав, что эта булочка только её — она медленно, боясь обжечься, откусывает кусочек и на её лице тут же расцветает маленькая, счастливая улыбка.

Прикинув все покупки, я решаю, что на сегодня веселья хватит и направляюсь к конюшням. Да и заставлять старосту ждать не хочется: вдруг он давно пришёл, а я тут плюшками балуюсь? Но выйдя с торговой улицы я вдруг понимаю, что забыл про вино и чуть не возвращаюсь назад — но меня вовремя посещает одна крайне занятная идея.

Когда мы пришли к конюшням, Гильм уже был на месте и о чём-то разговаривал с сыном.

— Вы вернулись! Как прогулка? — радостно спросил староста.

— Очень даже неплохо, спасибо. Благодаря особому волшебству торговых мест купил чуть больше, чем рассчитывал. Смотрю, в телеге уменьшилось товаров.

— А то! Свинью сразу в ратуше забрали: там опять какой-то высокородный отпрыск будет праздновать успешный поход на скверный луг. А вот с товарами пришлось попотеть. Как вернулся с центра, так чуть не упустил сына: он уже уши навострил бежать на рынок. Вот, только сейчас закончили разносить. Но ещё самим надо закупиться, да вот сил торговаться не осталось, — староста вопросительно посмотрел на сына, в ответ тот показушно постучал себя кулаком в грудь. — А вы, господин ящур, закончили с покупками?

— Осталось вино. Но если честно — я тоже без сил. Можно Ренса попросить за ним сходить? Заодно Лину возьмёт с собой — пусть посмотрит, как другие торгуются. Может, хоть так красноречия наберётся.

— Я только за, господин ящур! Ренс, ты что скажешь?

— Всё в лучшем виде сделаю, лучшую цену выбью! Скажите место, и я всё куплю. И за Лину не волнуйтесь: всё услышит!

Рассказав, где находится магазинчик с вином и сколько надо купить, я передал деньги и сказал Лине, чтобы была рядом с пареньком и слушала как он торгуется так же внимательно, как и до этого слушала меня.

— Хороший выбор вина. Сами частенько покупаем такое на праздники.

— Вино неплохое, согласен. Что там насчёт охранного контракта: откликнется хоть кто-то?

— Не волнуйтесь, откликнутся. Даже больше скажу: в этом году, наверно, сразу три, а то и четыре группы охранять нас будут.

— Много разбойников на дорогах появилось?

— Да после вас их здесь вообще не будет! — староста заискивающим взглядом посмотрел на меня. Но поняв, что лесть опять не сработала, попытался скрыть конфуз кашлем. — В другом дело: многовато благородных отпрысков пожаловало к нам. Им же всем надо опыта набраться, перед наёмничеством, поэтому много групп будет.

— Мне стоит волноваться за Лину, если я её здесь на месяц одну оставлю?

— Да чего вам волноваться-то? Никто её не тронет — она ж ваша собственность! Вы что оставите в доме, то будет защищаться всеми законами как часть деревни. У вас же ещё аренда до следующей зимы, так что не волнуйтесь. А вы решили, куда отправитесь?

— Подумывал в Ольск, но сегодня твёрдо решил туда ехать. Слышал, что произошло?

— О скверне? Так по весне ещё: как случилась напасть эта, так и узнал.

— А чего мне не сообщил? Вдруг этот чёртов луг тоже бы всплеск выдал, и кто его знает, какие твари понеслись на деревню? Я хотя бы присмотрел за этим!

— Да потому-то и не сказал, господин ящур, что страху на наших нагнало бы так, что из домов не вытащишь! У нас ведь посевные, скотиной заниматься, да и других дел полно. А тут вы каждый день ходили бы в сторону этого проклятого места, да и пошли б слухи по деревне. Вы уж простите, но я поступил правильно!

— А если б что случилось?

— Ну так спокойно же всё лето было: чего переживать? А случись что… Там уж бы и придумали.

— Мне всё равно не нравится, как ты поступил, хоть я и понимаю тебя. Ладно, раз всё обошлось, то и нечего обсуждать. Но, пожалуйста, — я пристально посмотрел на старосту, — в следующий раз обязательно расскажи мне.