Крошка Тим (ЛП) - "Overconfident Sarcasm" - Страница 27

Если нам не хотелось выходить на улицу, мы вместе готовили, обнимались на диване в ее гостиной, смотрели телевизор или вместе читали. Это было действительно самое счастливое время в моей жизни, несмотря на то, что происходило в школе. Хотя мы тщательно обсуждали эту тему, я любил ее и был почти уверен, что она тоже это знает. Однако она, казалось, всегда сдерживалась, поскольку мне было всего шестнадцать, и мы не могли быть безрассудными до моего дня рождения. Или пока мы не переехали в другую страну.

Моя счастливая жизнь кардинально изменилась вскоре после ее дня рождения в начале апреля. Я был еще шестнадцатилетним мальчиком, а ей уже исполнилось тридцать. Я не знал, беспокоит ли ее разница в возрасте, хочет ли она иметь семью или что-то в этом роде. Я не упустил из виду, что еще до своего дня рождения она очень опасалась, что я встречусь с ее семьей. Но после того, как ей исполнилось тридцать, она как будто в один момент захотела от меня эмоционально дистанцироваться, а потом заговорила во всю: «Давай поженимся!» следующий.

Секс был тот же. В некоторые дни она была ненасытна до такой степени, что на следующее утро у меня даже член болел, в другие дни она отказывалась приближаться ко мне на расстояние трех футов, вообще никакого физического контакта!

Мы по-прежнему практически жили вместе, наслаждаясь обществом друг друга, и хотя эти перемены меня раздражали, я был полон решимости оставаться с ней до тех пор, пока она позволит. Я молча надеялся, что если я смогу заставить ее понять, как мало меня волнует разница в возрасте, мы сможем продолжать это дело, пока я не закончу учебу. Тогда я был бы совершенно счастлив жениться на ней, даже создать с ней семью. В любом случае люди на работе уже знали о нас, и никто никогда не ругал ее и даже не дразнил ее по этому поводу.

Этого просто не должно было быть. В начале июня я пришел домой в квартиру Тесс и обнаружил ее сидящей в тихой гостиной. Она не выглядела слишком счастливой, когда впервые в жизни я столкнулся с тремя словами, которых боится каждый мужчина.

"Нам нужно поговорить."

Я сел рядом с ней на диван и стал ждать.

" Мне придется покинуть город"

Я был ошеломлен. В животе было такое ощущение, будто я падаю. Мне нужна была Тесс, и я не знал, почему это произошло именно сейчас и почему так внезапно.

«Послушай, Тесс, я знаю, что это не идеально. Но до моего дня рождения осталось совсем немного времени. Пожалуйста, нам было так хорошо вместе, и за последние несколько месяцев все стало намного лучше».

«Это не что-то подобное, Тим. Ты мне очень нравишься; Я не хочу оставлять тебя». Она поколебалась, прежде чем продолжить. «Позвонила сестра… Мама заболела. Они... диагностировали у нее рак поджелудочной железы, и... Ей понадобится кто-то, кто о ней позаботится. По крайней мере, на какое-то время. Поскольку у моей сестры есть собственная семья, она не может просто так всю свою жизнь тратить на это».

Она плакала. Но я ничего не мог сделать, чтобы по-настоящему помочь. Я бы пошел с ней, сменил школу, бросил школу, сделал бы все, что мог, чтобы поддержать ее. Но мне было всего лишь шестнадцать. Я не мог просто встать и уйти по собственному желанию, не опасаясь постоянной угрозы, что меня затащат сюда.

Я даже не имел полного контроля над своим чертовым банковским счетом. А что насчет Тэсс? Если раньше она опасалась, что я встречусь с ее семьей, то она, черт возьми, наверняка не станет ругать свою больную раком мать новостями о том, что она встречается с ребенком сейчас.

Никакой дискуссии не было. Я позаботился о том, чтобы она знала, что я буду рядом, если я ей понадоблюсь. Все, что нужно, это телефонный звонок, и я сяду на следующий самолет, к черту последствия. И как только она вернется, я буду ждать ее. Она уже поговорила с Биллом и уедет первого июля. Остаток месяца, разбирая ее квартиру, собирая вещи и готовясь к переезду, мы проводили вместе столько времени, сколько было в человеческих силах.

После ухода Тесс у меня не было ничего, кроме школы и работы. Я не знаю, заслужил ли я это на самом деле, или Билл хотел помочь мне отвлечься, но мне пришлось гораздо чаще встречаться с клиентами, чтобы обсудить установки наблюдения. Вдобавок к этому, он провел немало времени лично, обучая меня многим административным аспектам работы; написание отчетов, проверка оценок рисков и даже составление руководств по ИТ-безопасности для нескольких клиентов.

Тетя Даниэль продолжала приходить регулярно, пытаясь заставить меня поговорить с ней. Она продолжала настаивать на том, что ее рождественский вопрос был адресован не конкретно мне, а мне и моей семье, и уж точно не имел в виду никаких обвинений. Она просто хотела найти способ наладить наши отношения. Хотя мне все равно было все равно. У нее было больше шансов разговорить меня, когда она впервые попыталась, потому что к тому времени я был зол на семью, удручен школой и скучал по Тесс.

А еще у меня не было настроения обсуждать все это с чертовым психотерапевтом, который валялся в постели с теми самыми людьми, которые в первую очередь втянули меня в этот беспорядок. А именно мои родители, бабушки и дедушки, братья и сестры. Я ни за что не смогу снова доверять или хотя бы уважать Даниэль.

Мы с Тесс разговаривали по телефону так часто, как могли. Сначала по несколько часов каждый день, но ей приходилось все чаще извиняться, потому что она устала. И я ей поверил, потому что со временем она звучала все более и более вялой и измученной. Я читал истории людей, ухаживающих за больными членами семьи, и связывал ее истощение с эмоциональным бременем ухода за больным близким человеком, хотя знал, что, в конце концов, есть все, что вы можете сделать, кроме надежды. Я был полон решимости поддержать ее любым способом, который она мне позволяла, и быть рядом с ней, когда произойдет неизбежное.

За пределами офиса я оставался один и избегал семьи (и особенно тети Даниэль, которая слышала об уходе Тесс от Билла), как чумы. Честно говоря, это было несложно, учитывая, что я никогда не выходил из офиса раньше 19:30, а затем перекусывал перед тем, как идти домой, поэтому к тому времени, когда я входил в парадную дверь, в доме обычно было темно.

Ребята на работе были потрясающими и сделали все, что могли, чтобы поднять мне настроение. Однажды они даже протащили меня в стриптиз-бар. Когда я рассказал об этом Тесс, она подумала, что это отличная идея, и даже посоветовала ребятам делать это почаще. Хотя это помогло лишь незначительно.

Я все еще скучал по ней. Она также снова начала говорить о подругах моего возраста и в половине наших звонков заставила меня пообещать, что я снова «продолжу идти и держаться». Однако по какой-то причине это больше не звучало так, будто она просто хотела моего обещания «продолжать ходить и продолжать ходить в школу ».

Когда примерно шесть недель спустя Золотой Мальчик уехал в колледж, я не удосужился появиться на его прощальной вечеринке. Господи, этот придурок переезжал в соседний город. И, судя по всему, они подарили ему новый хороший Mustang GT Fastback, чтобы он мог поехать домой, когда захочет. Не нужно сентиментальничать по этому поводу только потому, что они больше не могли пробираться к нему в постель каждую ночь. По выходным они компенсируют это, в этом я был уверен. Хотя я не мог быть уверен, потому что предпочел бы провести выходные, живя в своей машине, чем оставаться в этом доме, пока он там был.

Не помогло и то, что Клэр, судя по всему, заново открыла для них доступ к моему банковскому счету. Каждый месяц я проверял баланс после перечисления зарплаты, чтобы обнаружить перевод нескольких сотен долларов на счет Логана. Когда она перевела за месяц колоссальную сумму в восемьсот долларов, желание держаться подальше от них уступило необходимость противостоять ей.

Когда она сказала мне, что Логану нужны дополнительные деньги на «вещи для учебы», а Аарон не видел никаких проблем с использованием для этого моих кровно заработанных сбережений, я чуть не бросился на них обоих. На Клэр за то, что она просто отдала мои деньги своему Золотому Мальчику. Аарону за то, что он с радостью согласился на это после того, как не только высмеивал то, как я это заработал, но и не потратил на меня ни копейки в течение почти двух лет. Имейте в виду: несмотря на то, что до отъезда Тесс я почти не проводил времени в этом доме, я все еще усердно платил арендную плату в триста долларов каждый месяц, а также платил за еду, телефонные счета, автострахование и бензин. Каким-то образом они все еще чувствовали необходимость принимать больше.