Времена не выбирают - Малыгин Владимир - Страница 36

– Не, не разглядел, – звонко шмыгнул носом мальчонка и вытер сопли рукавом потертой шубейки. – Далеко было.

– Беги, мать упреди! Пусть собирается и в лес уходит! Потом по дворам пробеги, стучись ко всем, поднимай народ! Скажи, пусть вооружаются, у кого что есть, да сразу же ко мне приходят!

Проводил взглядом убежавшего мальчонку, вздохнул, потянул дверь и столкнулся нос к носу с хозяйкой.

– Все слышала?

Женщина прикусила губу и испуганно кивнула в ответ.

– Ну и чего тогда глазами лупаешь? Знаешь ведь, что делать нужно! Да запахнись! Вывалила свое добро всем на потеху! Ну? Что застыла? Собирайся! Живо! – прикрикнул на жену хозяин, выводя ту из ступора. – Да Настю с выводком забрать не забудь! А то станется с тебя. И в лес, в лес детей уводи! Знаешь куда!

И сам метнулся вперед, подталкивая ее в мягкую теплую спину. В два приема оделся, обулся, за пояс топор сунул, в сенях копье с выщербленным деревянным щитом прихватил. И выскочил во двор. Прислушался к поднявшейся суматохе в соседнем дворе и выругался вполголоса:

– Дура баба!

Потому что как раз именно в этот момент и заголосила пронзительным воем соседка. Монотонно и привычно, словно всю жизнь только и делала, что выла. Впрочем, крик по соседству быстро оборвался. Словно женщину тут же заткнули.

– Другое дело! – усмехнулся зло мужчина и оглянулся на шум за спиной.

Из дома одна за другой выскочили несколько девчушек мал мала меньше, и каждая в руках что-то да тащила. Даже у самой маленькой узелок был почти с нее саму размерами. Девчушки так гуськом и посеменили за дом, на отца никто из них не оглянулся. И не потому что все равно было, а просто из-за своей ноши не увидели. Только и могли, что себе под ноги смотреть.

Следом за девчонками и сама хозяйка выволокла два больших мешка с нее ростом. Глянула на мужа, слезу смахнула, перекрестила его и поклонилась в пояс. Отвернулась, подхватила мешки под мышку и споро поволоклась вслед за убежавшими.

– Настю с детьми не забудь забрать! – крикнул вдогонку, напоминая о семье пропавшего этой зимой старшего сына.

– Сейчас и заберу! Да вон они с Васяткой уже торопятся!

– Бегите! – проводил семью взглядом отец. Поправил топор за поясом, в левой руке щит подкинул, перехватил поудобнее, правой сжал древко копья покрепче. – Если те вроде бы как костры жгут, то уйти успеете. Глядишь, уцелеете!

И зашагал за ворота на улицу. А там уже и другие мужчины этого небольшого даже по местным меркам поселения подходить начали.

Организовались быстро. Да и как было не организоваться, если то и дело с закатной стороны враг налетает? Все отработано и не один раз проделано. Поэтому и гонца к боярину во Псков отправили сразу же, и посильную оборону на околице организовали. Здесь тесно между избами, проходы узкие, только-только одному пешцу протиснуться. А если еще и телеги сюда загнать, то и протиснуться не сразу получится.

И стены построек дворовых из бутового камня сложены. Калитки под каменной, выгнутой дугой аркой низкие. Чтобы пройти, приходится голову склонять, шею под топор подставлять. Так что можно продержаться какое-то время. Недолгое, не строил напрасных иллюзий выборный глава поселения. Потому что прекрасно понимал: супротив обученных воинов нет у них никаких шансов. Пока гонец до города доберется, пока боярин с дружиной на выручку придет, от поселения мало что и кто останется…

Староста поспешил на обрыв, чтобы своими глазами на врага посмотреть. Глянуть, что за люди пришли, чего от них ожидать можно. Ну и что там за обоз, само собой… На обрыве его и подловили. Сцапали за пельку! И откуда только взялись? Ведь подходил осторожно, осматривался и даже принюхивался! Никого не заметил.

Хорошо хоть успел там, за рекой, все рассмотреть! И обоз, и людишек этих непонятных. Увлекся, осторожность и потерял! Скрали, как волка! Накинулись со спины, скрутили, руки заломили. Но сразу убивать не стали. Почему? Расспросить для начала собираются, вот почему. Совсем уж было староста к смерти приготовился, собрался погибель свою с достоинством принять и ничего врагу ненавистному не выдать, да первый же заданный вопрос заставил опешить.

– Ты кто, мил человек? И зачем за нами подглядываешь? Уж не разбойничек ли ты?

– Ты говори, да не заговаривайся! – вскинулся от облыжного обвинения староста. – Какой я тебе разбойник?!

Выпрямился бы, да на плечах двое повисли, придержали крепко, до хруста руки вывернули, заставили на колени упасть. И только тогда сообразил, что не литвины это, а свои… По говору – свои! Уже и рот было открыл, собрался уточнить, так ли это, да хрустнуло под ногами! Потеряло тело опору! Не выдержал твердый наст удара, проломился под острыми коленками. Староста лицом вперед в снежную крупу и сунулся. И сверху на него те двое завалились. В стылый хрусткий снег так и впрессовали своими телами! А уж сколько его в рот набилось, плеваться не отплеваться…

Сам бы не вылез… Потревоженная корка наста растеряла свою прочность, отказывалась держать, так и подламывалась под руками. Незнакомцы помогли. Выдернули из снежного плена, словно репу, поставили на ноги.

– Вы чьих будете? – первым делом спросил староста, когда отплевался от набившегося в рот снега. И торопливо уточнил: – Чей обоз будет?

– А ты кто таков, чтобы спрашивать?

– Староста я, – приосанился дед Филя и с гордым видом задрал подбородок. С набитой снегом бороденкой. Потешно вышло.

– Ста-ароста, – откликнулся со смешком в голосе бородатый. – Ну если только так. А чей староста?

– Так вон она, наша селушка! – махнул в нужном направлении Филимон и спохватился, прикусил язык. Да поздно уже, вон как бородатый лыбится. Доволен, что староста проболтался.

– Да ты не боись, не нужна мне пока твоя селушка. А обоз боярина Липного. Слыхал про такого?

– Слыхал, – кивнул в ответ дед, снимая снег с усов. Внимательно осмотрел стоящих вокруг него воинов, вздохнул тяжко и успокоился. Вроде бы точно свои.

Правда, иной раз и свои хуже врагов могут оказаться. И с этими еще ничего не ясно. Мало ли что они говорят? Вдруг хитрят? Свои бы точно знали, что раньше все эти земли как раз боярскому роду Липных и принадлежали. А эти не знают. Выходит, хитрят? Или нет? Что делать? Как быть? Ведь сейчас от него судьба всего селения зависит…

Оглядел еще разок людей пришлых. Все с самострелами. И бронька у каждого богатая. Не дружинники, точно. Нет у селения шансов отбиться, если те напасть вздумают. И вздохнул еще раз:

– Только я еще слышал, что сгинул ваш боярин в эту зиму. Порубили его литвины! И обоза у него такого быть никак не может!

– Это почему же? – удивился бородатый. И смешок из его голоса сразу пропал. Перестал веселиться.

– Так ведь это все земли его батюшки когда-то были, – махнул рукой вкругаля староста. С расчетом махнул. Чтобы одного из чужих по уху задеть, посмотреть, насколько опытные. Да не вышло у него ничего. Пришлый уклонился ловко.

Вот теперь все стало окончательно понятно! Не купцы это, а воины. И воины справные, пусть и не дружинники. Не сдюжить супротив таких простым селянам. Но продолжил пояснять, словно ничего и не случилось.

– А теперь здесь другой хозяин. Воевода псковский!

– Вон оно как, – удивился бородатый. – Про обоз почему так сказал?

– Так знаю, что боярича после смерти родителей ободрали, словно липку! Все отобрали, что предки нажили, ничего не оставили! – пояснил староста. И подытожил: – Так что не с чего ему такой обоз иметь! И кони у вас, смотрю, тоже такие…

– Какие?

– Только князю такими владеть! – свысока посмотрел на бородатого староста. Понял уже, что никто его убивать сегодня не будет. Осмелел. Потому и решился спросить, обострил разговор, чтобы сразу выяснить замыслы пришлых: – А сюда зачем пришли?

– Боярина как раз и дожидаемся, – на удивление соизволил ответить бородатый. – Задержался по своим делам, отстал. Нам приказал здесь остановиться.

– Так я тогда пойду? – осторожно поинтересовался староста.