Мама, не плачь (СИ) - Борисов Олег Николаевич - Страница 22

Злые языки трепались, будто именно губер после просмотра видео и родил прозвище “раскоряченная жопа”, но врать не буду. Лично не присутствовала. Мне главное, что Милош теперь ко мне относится куда лучше, чем остальные. И я собираюсь эти дружеские отношения по возможности поддерживать. Ручной хакер — это крайне полезное приобретение. Особенно, если его вслепую использовать. Так что — пойду за тортиком, будем отмечать завершение осеннего факультатива.

И почему все патлатые такие сладкоежки? Наверное, сбой в генетической программе.

Снег пошел. Для местной погоды — редкость. Обычно здесь зима — это плюс два или плюс три с дождями. Мерзкими такими, моросящими. Город в такие дни превращается в серую унылость. Народ закутывается в дождевики, массово сопливит и проклинает погоду. Студенты не исключение — стараются передвигаться исключительно по крытым галереям, создавая во время пересменки заторы.

В отличие от остальных, я дождь люблю. В такую погоду паршиво работают сканеры у поисковых глайдеров. Можно шарашить по джунглям с минимальными предосторожностями. Хищники под ногами не путаются. И зверье мелкое по норам забивается, его добыть намного легче, чем по верхушкам деревьев гонять. Поэтому на мне кепка, куртка, крепкие джамп-бутсы и отличное настроение. Я нашла магазин уцененной военной одежды, набила там морду молодому продавцу, который пытался обсчитать, и теперь с хозяином лавки на “ты”. Еще на спор с ним в ножички постучали — пальцы в растопырку на столешницу и клинком между ними, наращивая скорость. У меня — ни царапины, бывший уоррент мизинец проткнул. Я еще подлизалась, рассказала, что не очень люблю космолетчиков. Типа — какой они флот? Сидят по консервным банкам, таскают грузы из одной системы в другую. На море — оно куда как лучше. Волна повыше — и все, кверху килем. А еще — я умею рыбу разделывать и у меня целых два честно заслуженных тельника.

Все. Теперь на любые грязные работы в шкафу висит неубиваемая сменка из жесткой брезентухи с накладками. В ней можно в отстойник нырять, главное не забыть клапана подзатянуть хорошенько. Потом брандспойтом обмоют, щелочью протрут — и как новая.

Но снег — это что-то особенное. Я даже пробежку прервала. Стояла, ловила языком снежинки. Потом медленно брела по запорошенным дорожкам, оставляла за спиной цепочку следов. Через неделю Рождество. Пшеки под это дело два выходных железобетонно выделяют. У детей в школах елки пластиковые, дома подарки. В Академии на стадионе голограмму поставят. Что поделаешь, пушистые красавицы здесь не растут.

Вчера весь вечер вместе с комендантшей по общаге лазали, украшали. Народ морды кирпичом сделал, разбежались от возможной припашки словно тараканы из-под тапка. А мы с Петрой и еще тремя заучками с нашего этажа гирлянды развешивали, пушистые икебаны в кадочках расставляли, анимированные картинки крепили. Утром на пробежку встала и не узнала привычные коридоры — настолько празднично.

И как вишенка на торте — снег. Я его за прошлые пять лет видела один раз. На плацу лагеря Штах. Серые грязные пятна, бурые кровавые потеки у входа в бараки. Холод, от которого тебя всю скрючивает.

Здесь — белоснежное покрывало и тишина. Дикий контраст, от которого перехватывает дыхание. Идешь в полном одиночестве, под ногами похрустывает и слепящие конусы света под фонарями на центральной алее… Плевать на Рождество, я его не праздную. Но ощущение бесплатной радости, которая неожиданно накатила и не проходит — бесценно.

Вечером меня вызвонила куратор. Я по втихую подвешенным маркерам вижу, что каждый понедельник она заходит в сеть Академии и проверяет полученные оценки. Наверное, потом доклад о проделанной работе пишет. Троек у меня за прошлый месяц нет, поэтому хотя бы за этот кусок заполошной жизни я спокойна.

— Пикси, на завтра можешь отпроситься?

— Пятница, господин лейтенант. Историю мне зачли, на социальные предметы не записывалась. Поэтому могу приехать, прогулов не будет.

— Отлично. Жду тебя в восемь утра у Северной ратуши.

— Форма одежды?

— Неброское что-нибудь и потеплее. Зам губернатора будет проводить агитационную компанию для переизбрания, нас попросили помочь с техникой. Чтобы звук был, электрика не сбоила для телевизионщиков и все такое. У тебя минимальный допуск от департамента на такие мероприятия есть, подстрахуешь. Нормальных ребят у меня на другой митинг выдернули, отдали пенсионеров. А эти пеньки старые постоянно косячат.

— Могу к семи подъехать, вдруг что проверить надо будет.

— Давай. Я к семи уже на месте буду вместе с оборудованием.

Надо же, хоть два клоуна и оттоптались на личном деле, звание “общественного помощника ГК” у меня не отобрали. Если повезет, я еще социальных баллов доберу по итогам. Черт с ними, деньгами, такие шабашки обычно на голом энтузиазме для привлеченных кадров. Но социалка в Лире многое определяет. Чем выше у тебя статус и чем больше для пользы города сделала, тем больше возможностей снять жилье со скидкой, получить плюшки от мэрии и на сканерах полиции у тебя зеленый контур “своего”. Как только проштрафилась — вплоть до выселения. И не важно, какой счет в банке, тупо вид на жительство отнимут, поедешь куковать из столицы округа в городки-прилипалы. Станешь тратить по два часа на дорогу в один конец, звереть от неустроенности быта и сочинять тупые анекдоты про “столичных мудаков”. Дико мечтая при этом пополнить их ряды.

Без пятнадцати семь была на месте. Все в том же милитари-прикиде. Значок на левом лацкане, в специальном защитном чехольчике. У меня эта пластиковая блямба в единственном экземпляре, берегу изо всех сил. В понедельник за пищевыми концентратами моталась, ехала обратно с коробкой, доверху забитой едой. На каникулах кафешки закрыты, стоит заранее подстраховаться. Двое патрульных рядом в вагоне сначала сунулись было документы проверить, увидев на сканере маркер “холодное оружие”, потом кругляш срисовали и давай комплименты рассыпать. Спутали с курсантом Школы Госрезерва. Там делопроизводителей и секретарей готовят для многочисленных служб. Всячески расхвалила парочку в ответ, попутно припахав коробку до эскалатора тащить.

Удобно, когда тебя за человека системы принимают. В местном тоталитарном обществе с косо присобаченным псевдодемократическим фасадом быть хамелеоном — полезно. Особенно, если усы-лапы-хвост по шаблонам отрисованы и в пасти штамп держишь “одобрено”. От многих мелких неурядиц спасает.

Площадь перед ратушей уже огорожена, на ступенях трибуну собирают. Стульев нет — холодно рассиживать. Желающие флажками помахать будут стоя жизни радоваться. Меня тормознули на досмотровой рамке, сунули нос в рюкзак. Но особо не трясли — имя в списках технического персонала нашли и пальцем показали, где ждут. Фрау Лаубе перехватила перед тонированным автобусом, быстро ввела в курс дела:

— Старший смены — пан Бучек. Он отвечает за микрофоны, кабельное и прочее. Скажет, что делать. Главное — присматривай за его помощниками, те уже с утра датые. Если звук угробят или еще что устроят, мне выговор влепят. Я тогда вас всех лично на фаршмак пущу.

Господин Бучек мне понравился. Не знаю, как давно он на пенсии, но дело знает. Не успела отдышаться, как озадачил. Сунул в зубы планшет со схемой подключений, послал перепроверять. Похоже, тоже “завеселевшим” помощникам не доверяет. Те на крыше антенну сейчас крепят, один с обледеневшей лесенки умудрился разок навернуться.

Пробежалась по периметру, проверила кабели. Все разъемы лично пошерудила, в одном месте защелку сломанную нашла. Изолентой в несколько слоев прихватила намертво, чтобы ногами из штекера ничего не выдернули. Микрофоны простучала, по рации Бучека вызвонила:

— Звук проверяем. Готовы? Раз, раз, еще раз…

Слева хрип небольшой, но я вроде туда нос сунула. Надо будет в будке на колесах проверить. Потому что “в поле” я проблем никаких не вижу.