Дебют (СИ) - Ковальчук Олег Валентинович - Страница 5

— К тому же, она успела… кхм, показать себя при дворе. Она умеет постоять за свою честь. Это хорошее достоинство, хотя может и стать причиной для разрыва помолвки. Всё зависит от интерпретации, — Ольга Николаевна внимательно взглянула на меня.

— Спасибо большое, матушка. Без вашей поддержки и вашего участия, я, боюсь, вряд ли справился бы так просто. Кстати, я вам говорил о Марине Петровне. Надеюсь, вы не будете против, если она займёт должность заместителя главврача. Уверен, она с этой ношей справится отлично.

— Это в её же интересах, — немного помолчав, взглянула на меня Великая Княгиня. — Учитывая её способность и она вполне подойдёт на эту должность. Но это не значит, что ей не придётся прилагать усилий.

— Меньшего я и не ожидал, — с улыбкой ответил я.

— А с помолвкой вы всё же не тяните. Не дело это девушку позорить. Она ведь не простушка, а принцесса, внучка немецкого императора. Каково ей это? А каково это её семье? Это вполне может обострить отношения между нашими державами. Они могут вполне принять это за акт пренебрежения.

— А они себя как ведут? — всплеснул я руками. — Они вон вообще дипломатов отозвали. Может как раз и стоит следом и принцессу отправить? — вспыхнул я.

— Они пускай себя как хотят ведут. Это на их совести, и это их лицо, — строго ответила Княгиня. — А Российская Империя должна быть эталоном и примером для всех стран.

Я лишь опустил голову. Бесполезно спорить, когда сам того же мнения.

— Сашка, не терзай девушку, — полушёпотом произнесла она. — Ты очень мудрый молодой человек, несмотря на свой юный возраст. И сам понимаешь, что так делать нельзя, как с политической точки зрения, так и с моральной. Я верю, что ты примешь правильное решение. Я лишь могу рекомендовать.

— А если я всё же не хочу на ней жениться? — посмотрел я на матушку.

Не забывай, сейчас идёт война между Францией и Германией. — невозмутимо ответила она. — И кто знает, как всё повернётся. Быть может, Германия капитулирует, а император сложит корону. Тогда и смысла не будет в договорённостях. Ведь принцессе ещё года два надо потратить на то, чтобы хорошо выучить язык и принять православие. А за это время она вполне уже может перестать быть принцессой и ты на законном основании сможешь от неё отказаться.

— Но это, по-моему, совсем подло, — нахмурился я.

— Подло, честно… Кому какое дело? Главное, чтобы интересы государства были соблюдены.

Несмотря на все последние события, я по-прежнему получаю истинное удовольствие, когда в череде малоизвестных персонажей удаётся встретить человека, с биографией которого неплохо знаком.

Разумеется, в здешней реальности детали жизни и деятельности не очень совпадают — вон, возьмем самый простой пример: товарищ Сталин и господин Джугашвили. Или генерал Кутепов, как министр внутренних дел. Но иной раз совпадения вызывают оторопь.

Оказывается, что начальником Генерального штаба Российской империи здесь служит генерал Шапошников. Да-да, тот самый Шапошников, один из маршалов Победы, которого товарищ Сталин называл по имени и отчеству.

Бориса Михайловича я уважал безмерно. Помнил его заслуги перед Отечеством и в Первую мировую, и в гражданскую, и в Великую Отечественную. Все-таки, не так у нас много бывших царских офицеров, удостоенных высших наград, ставших маршалами и Героями Советского Союза.

И сына своего маршал (ну, тогда ещё генерал) от армии не прятал. Для той эпохи это нормально, а для меня еще один повод уважать своего собеседника.

Хотя, кто знает? Возможно, в этой реальности генерал Шапошников совсем иной, чем в моей, прошлой. Посмотрим.

Мне давно следовало бы познакомится с начальником Генштаба, но до этого момента было недосуг. Впрочем, возьмите любое дело, происходящее в империи, любую организацию или структуру. Со всеми следовало «давно познакомиться». Вообще, даже оправдываться не стану. Просто работать надо. И если не получается всё быстро охватить, то действовать нужно хотя бы последовательно.

Вначале собирался сам вызвать начальника Генерального штаба к себе, но поразмыслив, решил нанести визит сам. И любопытно, да и уважение окажу. К тому же, а вдруг я задам вопросы, ответы на которые потребуется проиллюстрировать? Например, карты какие-нибудь. Не тащить же всё добро в Зимний дворец?

И предупредить следует дня за два. Свалишься, как снег на голову, получится неудобно. Решат, что инспекторская проверка, начнут нервничать. Да и Пегову спокойнее, сможет охрану обеспечить, а не дергаться.

А с начальником Генерального штаба мне хотелось: во-первых, немного поссориться, а во-вторых, узнать состояние дел в императорской армии. То, что говорилось на совещании в присутствии министров хорошо, но я хотел узнать конкретику.

Теперь — из-за чего я собирался поссориться? Да из-за Дризена, бывшего начальника армейской разведки. Военный министр наказан, но разве разведка не должна подчиняться Генеральному штабу? Вот это и был мой первый вопрос, который я задал Шапошникову.

Генерал встал со своего места и вытянул руки по швам.

— Ваше величество, я не хочу снимать с себя ответственности. Считаю, что в том, что господин Дризен вводил руководство армии и государства в заблуждение, есть и моя вина. Да что там — в этом только моя вина и есть. Поэтому, если вы прикажете пойти в отставку — я готов тотчас же написать рапорт. Если я заслужил, чтобы меня отправили под суд — я готов.

Вот тоже, странность какая. Начальник Генерального штаба здесь почти не имел влияния на военную разведку, потому что она являлась самостоятельной структурой, подчинявшейся военному министру и императору. Вопрос — а на хрена тогда нужна такая разведка?

— Борис Михайлович, вы присядьте, — кивнул я генералу на его стул и тот неторопливо присел. — Понимаю, что вы, как порядочный человек, не желаете снимать с себя ответственности. Но почему же разведка не предоставляла сведения именно вам? Я до сих пор не могу понять, почему такие очевидные вещи, точнее — очевидная вещь, как подготовка Франции к войне с Германией стала для нас такой неожиданностью?

— Почему неожиданностью? — усмехнулся Шапошников. Но усмешка была какой-то горькой. — Я неоднократно подавал доклады военному министру. Увы, у меня нет права являться к императору без доклада, но я два раза пытался попасть к покойному государю, и оба раза меня не приняли. Не то из-за лечащего врача, не то ещё из-за чего-то.

Видя, что Шапошников нервничает, но не может о чем-то сказать, я решил ему помочь.

— Борис Михайлович, вы сказали «А», говорите и «Б». И хватит страдать ерундой — мол, некрасиво жаловаться на своего начальника, пусть и бывшего. Вы не забыли, что давали присягу мне?

— Хорошо, ваше величество… — решился-таки начальник Генштаба. — Мой начальник — или бывший начальник, я пока не знаю, слишком верил в доклады, которые подавал Дризен и отвергал мои попытки дать ему объективную картину происходящего. Возможно, его устраивало такое положение дел. Или он не хотел беспокоить больного государя. Но это уже не моё дело.

Да, господин генерал, уж слишком вы порядочны. А это и хорошо, и плохо. А бывший военный министр, как я уже понял, просто дурак. И его заместитель, как там его? — Шилов, не лучше. Признаюсь, меня «убила» его фраза о том, что с армией в миллион человек мы раскатаем любого врага. Ладно, о исполняющем обязанности министра чуть позже. Меня заинтересовало другое.

— Борис Михайлович, вы сказали, что для вас не стало неожиданностью война Франции и Германии. Закономерен вопрос — откуда вы получали информацию?

— А здесь всё просто, — пожал плечами генерал. — Во-первых, я сам внимательно читаю европейские газеты. К тому же, в управлении генерала-квартирмейстера я создал специальный отдел, который изучает газеты, иностранные журналы и делает выводы. Официально этот отдел изучает карты империи, но это для отчета перед министром. Иной раз информацию могут дать даже биржевые сводки. Например — полгода назад резко подскочил курс акций французских оружейных заводов. Закономерен вопрос — почему? И курс акций сталелитейных предприятий Круппа в Германии тоже вырос. Совпадение? Во-вторых, я некоторое время служил секретарем нашего посольства в Вене, обзавелся некоторыми связями. В Санкт-Петербурге учится немало офицеров из европейских стран. Сейчас-то мне некогда знакомиться с учащимися, но когда-то я тесно общался с этими людьми.