Белая как снег - Бьорк Самюэль - Страница 62

– То же, которым опоили мальчиков?

– Да, но я даже не знаю. Там просто огромное количество, а нашему убийце и пачки хватило бы. Тут же все организовано в промышленных масштабах, вангую, что они остались с того дела, поэтому он и был свидетелем с нашей стороны.

– Чтобы уберечь от конкурента?

– В таком духе.

Катья убрала мячик в карман и встала с кресла.

– Ты идешь? Фредрик там все устроил. Будем смотреть допрос в прямом эфире. Скоро начнут. Ждут его адвоката.

– Сейчас иду, – ответил Людвиг, бросив взгляд на часы, взял со стола желтый стикер и набрал номер архива.

Ответили не сразу.

– Ранхильд слушает.

– Здравствуйте, это Людвиг Грёнли, отдел по расследованиям убийств на Марибуэсгате.

На заднем фоне крики детей, похоже на спортивный зал.

– Вы в курсе, что рабочий день окончен? – сказал недовольный голос.

– Да, но, как я уже говорил, ответ нужен немедленно. Вы нашли то, что я просил?

Тишина, словно работнице архива больше всего хотелось положить трубку, но она взяла себя в руки.

– Да, я же отправила вам ответ.

– В смысле?

– Свидетельство о смерти у вас на почте.

– Значит, он и правда умер?

Ликование на фоне, свисток судьи – кажется, забили гол.

– Да. Пришлось поискать, но в конце концов я нашла. Не знаю, что могло случиться. Видимо, кто-то из наших сотрудников просто-напросто забыл внести данные в базу.

Именно. И он даже догадывался, кто это был.

– Значит, Рогер Лёренскуг мертв?

– Да, он мертв. Я позаботилась о том, чтобы внести информацию в базу.

Как мило. Наконец-то вы сделали свою работу.

– Хорошо, спасибо вам.

Она повесила трубку.

Отлично. Одно дело сделано.

Людвиг потянулся и встал из-за стола. В комнате для брифов уже начали. Мунк, Франк Хельмер и адвокат на экране проектора, Катья с Фредриком за просмотром. Людвиг зашел за кофе в комнату отдыха и принес его коллегам.

– Как там дела?

– Тс-с-с, они только начали.

– Как долго вы посещали Академию искусств Амунда Андерсена?

– Чего?

Бритоголовый фыркнул.

– Какую такую академию?

Мунк подвинул ему листок.

– Это вы нарисовали эту картину, верно?

– Че?

Хельмер хохотнул и посмотрел на своего адвоката.

– Нарисовал? Вы что, сбрендили? Я даже линию ровно не смогу прочертить!

Кевин Мюклебюст сидел одетым на диване и наблюдал, как мама разбирает пакеты с вещами, которые она купила в торговом центре «Стрёммен». Ульф явно потратил на нее много денег, и ужин сегодня будет приличный. Лазанья. Ульф оказался умелым поваром, сделал все по рецепту, со специальными листами для лазаньи и правильными соусами. Блюдо вышло совсем не таким, как тогда купила мама в супермаркете, где надо просто добавить воды. Кевин уже потерял надежду, что в пакетах будет что-нибудь для него. Мама всегда так делала – забывала спросить, что он хочет, хоть он и много раз осторожно намекал ей на это, и в последний раз, когда провожал их с Ульфом к машине, тоже.

Машинку на радиоуправлении.

Он пытался хитро вплести ее в свой рассказ, чтобы было не так очевидно, чтобы не попрошайничать, потому что больше всего мама ненавидела попрошаек. В их городе попрошаек нет, а в Осло есть – они не работают, просто сидят и попрошайничают, обманывая людей, а потом на эти деньги покупают дорогие дома в Румынии, в то время как такие люди, как она, коренные норвежцы, даже пособие по безработице не получают.

– Я говорил с Ронни, он очень хочет пойти в вечерний поход. Жалко только, что его машинка на радиоуправлении сломалась, он так хотел взять ее с собой. Было бы классно, ну что ж, бывает.

Мама вышла из душа, завернутая в полотенце.

– Как думаешь, мне стоит постричься?

– Что?

– В торговом центре? Там наверняка парикмахеры лучше, чем у нас тут.

– Думаю да, они хорошие.

И потом, когда она примеряла одежду перед зеркалом.

– Во что обычно одеваются, когда идут в торговый центр, как думаешь, Кевин?

– Даже не знаю, мама.

– Платье будет перебором, как считаешь? Не хочется выделяться, а то платье отдельно, я отдельно.

– Оно красивое, мама. Мне нравятся пайетки, они светятся на солнце.

– Нет, боже, о чем я только думаю. Я же не на вечеринку иду. Лучше джинсы с футболкой, да? Или ту обтягивающую черную водолазку? Просто, но в то же время элегантно, правда?

– Хорошая идея, мама. Ты напомнила мне о свитере, который я носил, когда был маленький, помнишь? Такой синий, с машинкой. А Ивар притворялся, словно управляет мной с пульта, а я бегал, крутясь туда-сюда, налево, направо, стоп, назад, следовал его командам.

– Ты же знаешь, в этом доме не говорят об Иваре, Кевин. О, придумала. Большие солнечные очки? Узкие джинсы, черная водолазка и очки? Может, собрать волосы сзади в хвост, буду как Анжелина Джоли, как думаешь?

– Да, мама, тебе очень пойдет.

Он сделал последнюю попытку, когда они садились в машину. У Ульфа был странный взгляд, как и у многих из тех, кто жили с мамой. Они хотели ее на некоторое время, а Кевин постоянно мешал.

– Хорошо вам съездить. Надеюсь, тебе понравится. Не разбейте машину по дороге, ведь тот, кто приезжает в таких случаях, сам сидит в машине, кто вас тогда заберет? Никто. Наверняка. Я буду управлять вашей машиной с пульта.

Он встал перед машиной, делая вид, что в руках у него пульт, но они даже не взглянули на него. Ульф смотрел на маму, как она красилась, любуясь в зеркало заднего вида.

В пакетах для Кевина ничего не оказалось.

– Когда там придет Ронни? – нетерпеливо спросила мама, бросив взгляд на настенные часы у холодильника, как будто они работали.

– Собирался в семь.

– О, осталось недолго.

Она подошла к сыну и ущипнула его за щеку, как обычно, когда что-то хотела от него.

– Кевин, малыш, вам понравится ночевка в палатке. Но знаешь, ты не мог бы подождать на улице, у дороги? Мне нужно тут прибраться и привести себя в порядок, нельзя же в таком виде встречать суперповара, правда? Сможешь?

– Хорошо, мама.

Он встал с дивана и надел рюкзак.

– Хорошо вам повеселиться.

– Спасибо, мама.

Ему повезло – дождя на улице не было.

Мунк в пальто сидел у большого углового кабинета на пятом этаже управления полиции в Грёнланде, впервые за долгое время ощущая поражение. Спал он ужасно. Крутился в постели, несколько раз вставал, беспокойно мерил шагами гостиную, умудрившись удариться ногами о стол – приобретение Марианне. Она купила новую мебель, сделала перестановку. Так она проводила время, и осуждать ее не за что, ведь он почти не бывал дома в последние недели.

Золотая табличка на блестящей двери: Ханне-Луисе Драйер. Начальник полиции. Ей, видимо, нравилось заставлять его ждать, вынуждая заняться самоедством. Мунк, поднявшись слишком близко к солнцу, обжег крылья и летел в свободном падении. В киоске на Борггате заголовки газет цепляли взгляд – Мунк уже во второй раз выставил начальницу не в лучшем свете, да и себя, конечно, но ему-то плевать, что думают эти недоумки, а вот ей нет.

Ханне-Луисе Драйер. Настоящий Дракон. Мунк наивно полагал, думая, что, хотя бы на этот раз у него будет хорошее начальство. Но нет. Естественно нет. Оно оказалось хуже, чем когда-либо. Он просто терпеть не мог ее рожу. Она защищала все, против чего он боролся последние двадцать лет. Она даже не из полиции. По образованию экономист и адвокат. Какого черта ее вообще назначили на эту работу? Взяли с какой-то другой руководящей позиции, чтобы наконец навести порядок в полиции Осло. Порядок? Мунк тихо выругался и пожалел, что не выкурил третью сигарету на улице, организм просто требовал никотина. Навести порядок, какого хрена? Она вообще понимает, о какой организации идет речь? Здесь тебе не страховая компания или откуда там взяли эту ведьму, там у них имеет значение только одно. Выгода. Деньги. Прибыль для и без того сказочно богатых акционеров. Разве это цель полиции? Эти сволочи политики и жадные свиньи. Мунк ходил на обязательную лекцию, которую Драйер прочла для всех начальников среднего звена округа, и да, без преувеличения, она говорила только о бабках. Сэкономить тут. Урезать бюджет там. Сократить расходы. А эти сраные жополизы в роскошной униформе, как будто одежда что-то значит, поддакивали. Конечно, он тогда не смог с собой совладать. А что вы собираетесь делать с двадцатью семью заявлениями о кражах и ограблениях в Осло в прошлом году, по восьмидесяти пяти процентам из них дела были прекращены. Людей избивают на улицах, грабят, их машины взламывают, люди бояться идти домой по вечерам, но зачем нам об этом переживать, правильно я понимаю? В прошлом году нам выделили два с половиной миллиарда, верно? И мы все равно не раскрыли эти дела. На чем вы планируете экономить? И зачем? Все исследования показывают, что чем больше денег выделяется полиции, тем лучше зарабатывает общество. Так какого черта мы должны экономить?