Тэсса на краю земли (СИ) - Алатова Тата - Страница 26

— Что происходит в моем саду? — спросил он растерянно.

— Волонтеры, сэр! — с широкой улыбкой объявила Фанни. — Бригада садовников-неумех для любимого доктора. С нами еще Кенни собирался прийти, но невыносимая Бренда снарядила его в город за коляской, пеленками, кроваткой… Там список покупок на целый лист, короче.

— Для чего невыносимой Бренде понадобилось все это? — изумился доктор Картер.

— Тэсса говорит, что ей подкинули младенца.

— Младенца? — взревел доктор, мигом превратившись из разбуженного засони в профессионала. — Какого дьявола меня не вызвали сразу?

— Тэсса говорит, что ребенок здоров.

— Тэсса! Тэсса! Когда она получила медицинское образование!

— В две тысячи тринадцатом, — ответила Фанни обезоруживающе. — У нее сертификат по оказанию экстренной медицинской помощи.

Тут из-за зарослей сирени вышел Джеймс — сердце Одри подпрыгнуло и забилось в горле — с тележкой, полной обрезанных веток.

— Ты еще кто такой? — завопил доктор Картер. — Фанни, что происходит в моем саду?

— Это Джеймс, — представила его Фанни. — Тот самый, кого вы вчера так задорно помянули в «Кудрявой овечке», что заспамили чат своими дикими плясками.

— Я Джеймс, — согласился он. — Оживший труп.

— В смысле, — слабым голосом произнес доктор.

— Тэсса говорит, что это тотальная регенерация, — доложила Фанни. — Лежал себе покойник часами в гробу, тихонечко оживал. А потом как сделал первый вздох… в смысле первый новый вздох, и все процессы как поперли!

— Я должен немедленно осмотреть этот феномен, — пробормотал доктор Картер, схватился за голову, постоял так с минуту, а потом строго велел: — Прошу вас, молодой человек, в дом.

Джеймс оглянулся на Фанни, а та благожелательно кивнула. Тогда он поставил тележку и пошел к веранде. После того как они скрылись внутри, Фанни бросила на землю секатор и приблизилась к Одри.

— Ну-ка, девочка, почему ты прячешься в кустах?

— Ох, Фанни, — прошептала Одри, — я сейчас описаюсь! И я не могу показаться Джеймсу в таком виде! У меня волосы грязные и джинсы на попе пузырятся, потому что моя попа не такая круглая, как у Мэри Лу. И я писала Джеймсу, что живу в доме у моря, а не в сарае.

Фанни решила все ее проблемы одним махом.

— Беги к невыносимой Бренде, — сказала она, — зуб даю, что ей позарез требуется нянька с проживанием. А я как следует пороюсь в гардеробе Тэссы, она такая же мелкая, как и ты.

Тэсса спала, и спала, и даже во сне наслаждалась тем, как сладко ей спится. Это было так восхитительно, что утром ей приснилось что-то эротическое, полное неясных томлений и предчувствий, неузнанных касаний, горячих поцелуев. Еще окончательно не проснувшись, она почувствовала такое возбуждение, что, не открывая глаз, нырнула руками в трусики, лаская себя. И почти сразу довела себя до оргазма, поймав вместе с собственным удовлетворенным тихим стоном чужой прерывистый выдох.

Торопливо приоткрыв глаза, она увидела Холли Лонгли, стоявшего на пороге ее спальни. С влажными губами, широко открытыми голубыми глазами, возбуждением, отчетливо выступающим из-под тонких шорт, он часто дышал.

— Спасибо, — тихо сказал он, поймав взгляд Тэссы, — это было прекрасно. Я давно не испытывал такого наслаждения. А теперь мне надо работать.

И он вдруг поклонился почтительно, а потом торопливо понесся вниз.

Тэсса моргнула.

Потянулась.

Улыбнулась сама себе, ощущая, как поет все тело.

Такая легкость.

Воздушность.

Облачность.

Произошедшее почти не смутило ее, а лишь добавило некой перчинки, смешинки, похожей на пузырьки от шампанского. В Холли было что-то безопасное, может, оттого, что он отказался от секса, а может, из-за того, что по натуре он был созидателем, а не разрушителем. Тэсса легко пустила его в свой дом, и он не тяготил ее. Его присутствие, даже в столь интимных пространствах, как спальня или ванная комната, удивительным образом казалось уместным.

Она вспомнила, как накануне он принес ей сэндвич и чашку чая с ромашкой, а потом как ни в чем не бывало устроился на широком бортике и принялся рассказывать, что Милны принесли картину и потребовали расписку, что он ее не украдет. Украдет! Собственную картину! Да он лучше нарисует с десяток новых! Кому интересны старые работы, правда?

Холли был хорошим рассказчиком — забавным и лишенным всякой едкости.

Тэсса лежала в клубничной пене, прикрыв глаза, и лениво его слушала, и мысли текли в такт его слов — такие же ленивые, обтекаемые.

Исчезновение коровы объяснить жителям деревни проще, чем ее обескровленный труп. Но Бренде теперь надо будет купить новую скотину — придется заехать на ферму поблизости.

А вот ребенок вызовет множество вопросов. Как его мать могла попасть в Нью-Ньюлин? Почему она оставила его именно здесь? Почему в огороде у Бренды?

А впрочем, сказала себе Тэсса, пусть этими загадками развлекает местных жителей Камила Фрост. Может, она придумает для них и отгадки. Фантазия у нее богатая.

— Ты спишь, — вдруг сказал Холли Лонгли, и Тэсса, вздрогнув, открыла глаза.

Она совсем забыла, что не одна в ванной.

А этим утром не почувствовала его появления в своей спальне.

А Тэсса всегда чувствовала.

Первая чашка кофе — в постели.

Вторая — у окна.

Здравствуй, море. Здравствуй, небо. Здравствуй, кладбище. Здравствуй, новый день.

Она приняла душ, надела неожиданно легкомысленное белое платье, короткое и легкое. С бабочками по ажурному подолу.

— Ты моя прекрасная девочка, — оценила Фанни, врываясь в спальню. Она вдруг схватила Тэссу за руки, покружила, расцеловала в обе щеки, оставила в покое и нырнула в гардероб, энергично там роясь.

— Что ты ищешь?

— Мне нужна красивая одежда для Одри.

— А. Джеймс пробудил в нашей неряхе принцессу? Фанни, я тут подумала, может, отправить девочку нянькой к Бренде? Я могла бы платить ей зарплату из бюджета деревни. Издам специальный мэрский указ, и пусть попробует отвертеться.

— Я уже отправила ее к Бренде, — ответила Фанни, придирчиво разглядывая узкую, болотного цвета юбку. — Почему у тебя так мало одежды? Если бы не я, ты бы вообще из пижамы не вылезала. Даже то платье, которое сейчас на тебе, подарила тебе я. И ты впервые его надела. Только не говори мне, что тебе нравится этот громила, Фрэнк. У меня от него мурашки по телу.

— У меня тоже, — согласилась Тэсса, — но мои мурашки не похожи на твои.

Фанни кинула к зеленой юбке несколько блузок, джинсовые шортики, сарафан и душераздирающе вздохнула.

— Нет, все это никуда не годится, — расстроенно сказала она, — нам, девочкам, срочно нужен шопинг.

— Детка, твое барахло не умещается в двух шкафах!

— И мне совершенно нечего носить, — заверила ее Фанни, обхватила лицо Тэссы огромными руками и, наклонившись вниз, заглянула в ее глаза. — Твоя реабилитация работает? Ты чувствуешь это? Не пора ли позвонить куратору?

Тэсса сглотнула.

Она обязана была проходить регулярные психологические обследования, но ненавидела это делать.

— Давай не будем делать грандиозных выводов из одного платья, — попросила она. — А теперь мне пора отнести молоку призраку. Ты не видела моих пикси?..

Холли Лонгли устроился с мольбертом на веранде. Она опоясывала весь дом, и художник выбрал ту ее часть, которая выходила к морю.

На перилах с кружкой кофе сидел Фрэнк Райт и развлекался тем, что лез Холли под руку.

— Ну нарисуй вон то облако! Нет, лучше чайку! Смотри, какая чайка! Ты рисуешь какую-то ерунду!

Холли не отвечал на эти издевательства ни слова, погруженный в свой внутренний мир. Его рука быстро и уверенно порхала по бумаге, нанося карандашный эскиз.

Увидев Тэссу, Фрэнк застыл, и его взгляд неторопливо прогулялся по всей ее фигуре — от босых ступней до макушки. Бесстыдно задержался на бедрах, на груди.

Это был совершенно похотливый, масляный, откровенный взгляд, и Тэсса постояла немного неподвижно, позволяя Фрэнку глазеть на себя. Они оба словно кружили вокруг друг друга, уже все понимая, но продлевая прелюдию.