Балтийские комбинаторы (СИ) - Буланов Константин Николаевич - Страница 20

Именно в роли той самой закономерности было суждено выступить заказу, поступившему от Германской империи на постройку для немецкого флота четырех больших броненосных крейсеров типа «Слава». Ведь это уже был не просто знак признания качества работ российских кораблестроителей. Это был значище! И как бы в некоторых газетах впоследствии ни вопили об исключительно политическом аспекте размещения данного заказа, являвшегося попыткой Вильгельма II сблизиться с императором Николаем II с целью навязывания России военного союза, сам факт его появления дал толчок к выходу на мировой судостроительный рынок нового игрока. Что же касалось озвученных политических мотивов, то ни для кого не являлось секретом, что формирование флота той или иной страны зачастую имело под собой как раз таки именно политический подтекст. Вспомнить хотя бы немецкую родословную всех крейсеров и броненосцев погибшего Северного флота Империи Цин, создававшегося в пику Императорскому Флоту Японии, чьи корабли, за редким исключением, появлялись на свет в Великобритании. В эту же копилку ложился состав Аргентинского флота, который перешел с кораблей английской постройки на итальянские, стоило только англичанам начать поставлять корабли в Перу. Правда, качество постройки тоже требовалось поддерживать на должном уровне. Как и цены. Потому, прежде этому самому новому игроку пришлось изрядно потрудиться, дабы доказать свое право претендовать на новые заказы со стороны потенциальных клиентов. Причем потрудиться не только в плане физического изготовления уже заказанных судов, но также в кулуарных переговорах с главными игроками данного рынка. Наверное, впервые в истории Российской империи переговоры о поставке новых кораблей той или иной стране велись на правительственном уровне.

А сторонние заказы российским верфям были нужны, как воздух, чтобы не растерять тот темп производства и те рабочие кадры, что были набраны за годы подготовки к Русско-Японской войне. Слишком уж большие средства из бюджета Морского министерства в ближайшие пару лет должны были уйти на восстановление изрядно повоевавших кораблей и восполнение запасов боеприпасов. На обновление же флота денег оставалось совсем немного. Потому в 1905 году для Российского Императорского Флота оказались заказаны лишь два тяжелых артиллерийских корабля, да по полдюжины подводных лодок и мореходных канонерок. Это едва позволило загрузить работой Балтийский и преобразованный из отдельных производств в единое целое Адмиралтейский заводы. Частникам же вместе с черноморскими казенными адмиралтействами вовсе пришлось заботиться о себе самостоятельно.

Хотя, не все было столь однозначно. Да, правительству в первую очередь требовалось загрузить работой именно казенные верфи. Но одновременно нельзя было допустить какого-либо поклепа со стороны тех же немцев по отношению к государственным судостроительным предприятиям. Именно по этой самой причине Невскому заводу и «Навалю» выдали по половине немецкого заказа каждому вместе с потребными производственными мощностями на побережье Черного моря, которые к тому же требовалось изрядно модернизировать. Как бы в свое время Иван Иванович ни убеждал императора в отсутствии желания влезать в процесс постройки линкоров Российского Императорского Флота, «Русско-Китайский банк», а вместе с ним и Невский завод, являлись собственностью далеко не его одного. И крупнейший из анонимных акционеров данного финансового учреждения счел необходимым усилить его всеми возможными способами. В том числе через заказы крупных кораблей для РИФ. А в качестве «первого блина» как раз очень удачно выступил германский заказ. Дело оставалось «за малым» — выполнить его в срок, в надлежащем качестве и уложившись в бюджет.

— Как я понимаю, вы рассчитывали на подобный исход, когда предлагали Виктору Христиановичу проектировать броненосный крейсер именно в такой компоновке? — очередная встреча Иванова с Протопоповым оказалась посвящена кораблестроительным программам «заклятых друзей». — Ведь, ни немцы, ни англичане, ни итальянцы с американцами, так до сих пор и не заложили на своих верфях ни одного крейсера, должного получить те же орудия главного калибра, что и линкоры. В отличие от нас.

— Совершенно верно, Николай Николаевич, — кивнул тому головой барон. — Хотя, ныне не могу утверждать, что их никто не начал строить. Все же на дворе уже вовсю хозяйничает 1907 год, а в последнее время я несколько отдалился от темы мирового кораблестроения. Так что тут, скорее, вам карты в руки. Вы ведь у нас постоянно разъезжаете по заграницам, наведываясь, то к Виккерсу, то к Шихау, то на «Вулкан». Там всех, небось, до сих пор коробит, что русские получили заказ на изготовление боевых кораблей для германского и английского флотов, — усмехнулся Иван Иванович, припомнив, какая истерика творилась два года назад на страницах передовых газет той же Великобритании. Тогда, в 1905 году, мало того, что искусство их кораблестроителей было поставлено под сомнение, так еще жаждущий затянуть Россию в военный союз Вильгельм II всячески способствовал распространению угодных ему слухов.

В то время, что «Невский судостроительный и механический завод», что «Общество корабельных верфей, мастерских и плавилен» или по-простецки — «Наваль», с одной стороны, фактически на блюдечке с голубой каемочкой получили свои первые контракты на постройку крупных артиллерийских кораблей для Германской империи. С другой же стороны, ни тот, ни другой, не обладали потребными для его выполнения компетенциями и производственными мощностями. Как впоследствии, спустя многие годы, выяснилось — это был один из первых шагов по заманиванию французского частного капитала на работу во благо России, а не владельцев этого самого капитала, как было прежде. Именно поэтому оба акционерных общества были вынуждены брать в аренду буквально впихиваемые им в руки казенные верфи на Черном море. Мало того, что их, фактически, сталкивали лбами на закрытом рынке, чтобы добиться от «Наваля» тех же заниженных цен, по которым собирался браться за работу Невский завод, так еще столь необходимая в преддверии начала гонки линкоров дорогостоящая модернизация верфей также ложилась исключительно на их плечи. В этом-то и состояла вся хитрость по привязыванию к российскому кораблестроению иностранного капитала — вложившись раз, те же французские банкиры вряд ли были бы готовы бросить все и забыть о десятках уже потраченных миллионах франков из-за низких расценок на постройку кораблей, регулятором которых предстояло стать Невскому заводу. По сути, российский частно-государственный капитал «Русско-Китайского банка» собирался заставить работать французский капитал на техническое перевооружение российской промышленности, в том числе в сталелитейной сфере, но при этом не позволять тому влиять на внутрироссийские цены, как это имело место все последние десятилетия. Слишком уж громадное число предприятий требовали полного технического перевооружения, чтобы это было возможно осуществить без привлечения иностранных инвестиций. А так выходило нечто на подобии финансовой пирамиды — изрядно вложившись раз, владельцы денег будут вынуждены заносить все новые и новые немалые суммы, но при этом вынужденно играя по навязанным другой стороной правилам.

Так все производственные мощности Лазаревского адмиралтейства на целых два десятка лет оказались в пользовании владельцев Невского завода, тогда как представителям франко-бельгийского капитала было предоставлено на тот же срок находящееся в процессе перестройки Николаевское адмиралтейство. Вроде бы, пляши и радуйся от привалившего счастья. Но тут со стороны иностранных инвесторов раздался первый и далеко не последний истошный вопль о вселенской несправедливости, поскольку цена за каждый из заказанных крейсеров уже была согласована немцами с представителями правительства Российской империи. Она оказалась точно такой же, по которой «Вулкан» некогда строил «Славу» для Российского Императорского Флота. И для тех, кто пришел на российский рынок с целью изрядно заработать на казенных заказах, столь низкие расценки стали сущим кошмаром. Тем более, что чертежи корабля владельцам «Наваля» пришлось выкупать за полмиллиона рублей у их столичных конкурентов, которые принимали непосредственное участие в проектировании и наблюдении за постройкой прототипа. Однако, если для частной верфи главным фактором в этой истории оставались деньги, то для куда более крупных игроков основным фактором выступал именно политический момент.