Час Быка - Ефремов Иван Антонович - Страница 89

• Предыдущая
• 89/114
• Следующая

Животного ужаса женщины не смог скрыть и респиратор. Ей пришлось подчиниться неодолимой воле.

Через минуту Эр Во-Биа лежала на полу, запрокинув голову, закрыв глаза и оскалив зубы, испытывая то, что хотела вызвать в Родис.

– Янгар, Янгар! Я хочу тебя! Еще больше, чем прежде! Скорее! Янгар! – вдруг закричала Эр Во-Биа.

В ответ на ее зов тут же распахнулась дверь, и на пороге появился сам начальник «лиловых».

«Где-то здесь караулил!» – мгновенно догадалась Родис.

Поняв крушение замысла и разоблачение их тайны, Янгар выхватил оружие. Но каким бы метким стрелком он ни был, ему не под силу было соперничать с Фай Родис в скорости реакции. Она успела включить защитное поле. Обе пули, посланные в нее – в живот и в голову, – отраженные, ударили Янгара в переносье и между ключиц. Взор Янгара, нацеленный на Родис, медленно потух, кровь залила лицо, он опрокинулся навзничь, скользнул по стене и повалился на бок в двух метрах от своей любовницы.

Выстрелы, без сомнения, разнеслись по всему храму. Надо было действовать без промедления. Родис втащила Эр Во-Биа в спальню, прикрыла дверь, распахнула оба окна. Затем разжала ей зубы и влила лекарство. Конвульсивные движения Эр Во-Биа прекратились. Еще немного, и женщина открыла глаза, поднялась шатаясь.

– Кажется… я… – хрипло выдавила она.

– Да. Проделали все то, что ждали от меня.

И вдруг злоба на ее лице стерлась страхом, откровенным, безраздельным и жалким страхом.

– А камера? А Янгар?

– Там. – Родис показала на дверь в соседнюю комнату. – Янгар убит.

– Кто его убил? Вы?

Родис отрицательно покачала головой.

– Сам себя. Собственными пулями.

– И вы знаете все?

– Если вы говорите о ваших с ним отношениях, то да.

Эр Во-Биа упала к ногам Родис.

– Пощадите! Владыка не простит, он не перенесет своего унижения.

– Это я понимаю. Такие, как он, не могут допустить соперничества.

– Его месть невообразима! Изощренные палачи умеют пытать страшно!

– Как и ваш Янгар?

Прекрасная тормансианка поникла головой, моля о пощаде.

Родис вышла в соседнюю комнату и через мгновение вернулась с киноаппаратом.

– Возвращаю, – сказала она, протягивая руку, – за остаток яда.

Вздрогнув, Эр Во-Биа поспешно отдала крошечный пульверизатор.

– Теперь уходите. Через первое окно на галерее. Пригнитесь за балюстрадой. Дойдете до боковой лестницы заднего фасада, спуститесь в сад. Надеюсь, карточка владыки у вас есть?

Эр Во-Биа молчаливо стояла перед Родис, застыв в изумлении.

– И не бойтесь ничего. Никто на планете не узнает вашей тайны.

Тормансианка продолжала стоять, пыталась что-то сказать и не могла. Родис осторожно коснулась ее пальцами.

– Бегите, не стойте! Я тоже должна идти.

Родис повернулась, услышала за спиной странные всхлипывания Эр Во-Биа и вышла. В первой комнате перед защитной стенкой СДФ толпились охранники во главе с офицером, в углу лежало тело Янгара.

По-видимому, после разговора с Родис в госпитале владыка планеты отдал распоряжение о незамедлительной связи, так как он тут же появился на импровизированном экране СДФ. Охранники мигом ударились в бегство.

Родис сказала, что Янгар стрелял в нее. Чойо Чагас уже достаточно ознакомился с действием защитных экранов, чтобы понять, что за этим последовало. Впрочем, владыка ничуть не был огорчен гибелью начальника своей личной охраны и первого помощника Ген Ши по безопасности государства, более того, он, казалось, был даже доволен.

Родис некогда было раздумывать над столь сложными отношениями, она опасалась, что после гибели Янгара ее удалят из храма. Владыка предложил ей ради безопасности перебраться снова во дворец, но она вежливо отказалась, сославшись на якобы непросмотренные материалы, которые живописно громоздились в трех комнатах, подготовленные Таэлем.

– Когда вы закончите работу? – с опаской спросил Чойо Чагас.

– Как условились – недели через три.

– Ах да! Перед отлетом вы должны погостить у меня несколько дней. Хочу еще раз воспользоваться вашим знанием.

– Вы можете пользоваться знанием всей Земли.

– Как раз этого я и не хочу. Вы предлагаете общее, а мне нужно частное.

– Я готова помочь и в частном.

– Хорошо, помните о моем приглашении! Сейчас я покину вас, ответьте только на один вопрос: что вам известно о людях, которых в прежние времена на Земле называли мещанами? Мне сегодня встретилось такое странное слово.

– Так называлось целое сословие, а затем это определение почему-то перешло на людей, которые умеют только брать, ничего не отдавая. Мало того, они берут в ущерб другим, природе, всей планете – тут нет предела жадности. Отсутствие самоограничения нарушало внутреннюю гармонию между внешним миром и чувствами человека. Люди постоянно выходили за рамки своих возможностей, пытаясь подняться выше в социальном статусе и получить связанные с этим привилегии… Все, что они получали, – это комплекс жестокой неполноценности, разочарования, зависти и злобы. Прежде всего в этой среде аморальности и нервных срывов необходимо было развивать учение о самовоспитании и социальной дисциплине.

– Так это похоже на моих сановников!

– Естественно.

– Почему «естественно»?

– Жадность и зависть расцветают и усиливаются в условиях диктатур, когда не существуют традиции, законы, общественное мнение. Тот, кто хочет только брать, всегда против этих «сдерживающих сил». Бороться же с ними можно только одним путем: уничтожая любые привилегии, следовательно, и олигархию.

– Совет хорош. Вы верны себе. Вот почему… – владыка задумался, будто не находил точного слова, – меня так тянет к вам.

– Наверное, потому, что я одна говорю вам правду?

– Если бы только это!

– Еще не так давно у нас существовали кабинеты совести. Туда приходили люди, чтобы оценить свои поступки, выяснить их мотивы или узнать, как следует поступить, с помощью широкой информации, справедливых и ясных умов людей с глубокой интуицией.

Это предложение Родис не понравилось владыке.

Чойо Чагас сделал прощальный жест и удалился.

Через несколько минут охранники усердно замывали пол на том месте, где только что лежал труп Янгара, и с суеверным страхом оглядывались на ходившую по комнатам Родис. Ей пришлось выключить СДФ, и она опасалась чрезмерного любопытства «лиловых». Охранники исчезли. Вместо них появился запыхавшийся, едва живой Таэль.

– Моя ошибка! Моя глупость! – закричал он, остановившись на пороге.

Родис спокойно ввела его в комнату и прикрыла дверь – она инстинктивно усвоила эту необходимую для жителя Ян-Ях предосторожность, – а затем рассказала о случившемся.

Тормансианин успокаивался понемногу.

– Я сейчас ухожу и вернусь в подземелье. Мы там будем ждать вас. Не забудьте: сегодня у вас большой и важный прием! – Лукавые морщинки совсем по-земному мелькнули на губах тормансианина.

– Вы интригуете меня, – сказала Родис, улыбаясь.

Инженер смутился, чувствуя, что она читает его мысли, махнул рукой и убежал.

Заперев дверь и насторожив, как обычно, СДФ, Родис спустилась в подземелье.

В святилище Трех Шагов ее ожидали Таэль с Гахденом и незнакомый человек с резкими чертами лица и по-птичьему пристальным взором светло-карих глаз.

– Я поняла, – сказала Родис, прежде чем инженер и архитектор представили посетителя, – вы художник?

– Это облегчает нашу задачу, – сказал Гахден, – если вы поняли, что вам придется быть символом Земли. Ри Бур-Тин, или Ритин, – скульптор и должен исполнить желание многих людей создать ваш портрет. Он один из лучших художников планеты и работает поразительно быстро.

– Из худших! – неожиданно высоким и веселым голосом сказал скульптор. – Во всяком случае, по мнению тех, кто ведает у нас искусством.

– Разве искусством можно «ведать»? – удивилась было Родис, но тут же добавила: – Да, я забываю, что «ведать» у вас означает «охранять», охранять олигархию от посягательств на ее безраздельную власть над духовной жизнью.

• Предыдущая
• 89/114
• Следующая