Нижний мир (СИ) - Стоев Андрей - Страница 28

Гана сориентировалась мгновенно.

— Разбираетесь в двигателях, капитан? — спросила она, прекрасно сыграв удивление. Я уткнулся в свою тарелку, пытаясь скрыть улыбку.

— Не так, чтобы очень, — слегка смутился Олаф. — Мне Данила подсказал.

Гана уважительно кивнула Глухову, на которого уставилась вся команда. Данилу раздирали противоречивые чувства. Он явно очень сомневался в своём экспертном заключении, но так же явно не мог придумать ничего лучше. Поколебавшись немного, он кивнул в ответ, и для всех его предположение окончательно превратилось в неоспоримый факт. Была неисправность в системе подачи масла, а теперь её починили.

Полёт протекал без малейших происшествий, и уже поздно вечером, практически ночью, «Красота Фрейи» прибыла в Рязань. Лена попросилась в рубку понаблюдать за посадкой, и Фрида, добродушно усмехнувшись, кивнула ей на пустое кресло штурмана:

— Привыкай — говорят, ты на штурмана будешь учиться?

— Говорят-то говорят… — туманно отозвалась Лена.

— Раз говорят, значит будешь, — ободрила её Фрида. — Ладно, сиди тихо и не отвлекай меня.

Дирижабль медленно подплывал к причальной мачте. Когда нос оказался почти над мачтой, Фрида рывком передвинула одну из рукояток в якорной секции, и из ниши в носу вывалился причальный трос, разматываясь на ходу. Портовая бригада тут же зацепила его каким-то приспособлением вроде большого багра и завела в причальную лебёдку. Фрида перевела ручку машинного телеграфа на «Стоп», и через несколько секунд еле ощущаемая вибрация от главного двигателя исчезла. Фрида наклонилась к раструбу переговорного устройства и сказала:

— Данила, мы на лебёдке. Держи дифферент.

— Понял, — послышался из трубы искажённый, но узнаваемый голос Глухова.

Лебёдка начала неторопливо вращаться, подтягивая дирижабль к мачте, и через несколько минут носовая причальная скоба вошла в захваты. Дирижабль, несильно толкнувшись в мачту, остановился, и захваты с громким лязгом захлопнулись.

— Причальной команде забрать причальный трос и опустить грузовой трап, — скомандовала Фрида в переговорную трубу. — Баллонисту подъёмную силу на две сотых и дифферент на минус два. Данила, мы здесь двенадцать ластов разгружаем, а потом три ласта примем.

— Понял, — прохрипела труба. — Ближе к концу выгрузки подъём проверю и дифферент поставлю на плюс один. Мы здесь ночуем?

— Нет, после погрузки сразу в Киев уходим.

— Новый груз ближе к корме клади, — посоветовал Данила. — Я в одном баллоне не уверен.

— Хорошо, — ответила Фрида. — Всё, я в трюм.

Лена, вздохнув, поднялась из кресла штурмана. Она посмотрела на уходящие в темноту ряды слабоосвещённых мачт и пожаловалась Фриде:

— Вот, в первый раз в Рязани побывала. И что увидела?

— Да в Рязани и смотреть нечего, — отозвалась Фрида, делая пометки в бортжурнале. — Кремль у них красивый, раньше туда туристов пускали один день в неделю. Но нынешняя Ольга в кремль доступ закрыла, а больше здесь ничего особо интересного и нет.

— Что значит «нынешняя Ольга»? — заинтересовалась Лена.

— В Рязани наследницу всегда Ольгой называют, никто уже и не упомнит почему. А если случается, что другая дочь или ещё кто княгиней становится, то она имя на Ольгу меняет. Традиция такая.

— У них тут что — матриархат? — удивилась Лена. — Как в каганате?

— Нет, не как в каганате. Просто женщина правит. У них уже давно так. Вроде когда-то в древности их князь оказался предателем, тогда его жена взяла власть и поклялась народу, что в Рязани князей больше не будет. А что там на самом деле было, кто теперь уже скажет? Я так думаю, княгине власти захотелось, вот и скинула мужа, а в летописях приказала записать как нужно. Так, что-то заболталась я с тобой… Груз отсюда у нас с владельцем едет — встретишь у трапа купца с приказчиком и отведёшь их в десятую каюту. Иди встречай.

Лена спустилась в трюм и прошла мимо матросов, которые пытались зацепить штабелёром косо вставший контейнер. Воздушники громко выражали своё мнение по поводу того, кто этот контейнер ставил — Лена подивилась затейливым воздухоплавательным терминам, но на всякий случай решила их не запоминать.

К трапу она подошла вовремя — пассажиры уже сходили с платформы подъёмника. Сам купец, легко определяемый по солидному животу, был пьян до изумления и смотрел на окружающий мир мутными глазами, плохо осознавая обстановку вокруг. Приказчик был по чину тощ и сравнительно трезв — точнее, он был тоже изрядно пьян, но всё же не настолько, чтобы совсем утратить контакт с реальностью. Судя по всему, пассажиры как следует отпраздновали удачную сделку, но немного увлеклись, а горячий летний воздух совсем не способствует протрезвлению.

— Девка! — оживился купец, сфокусировав глаза на Лене. Приказчик угодливо хихикнул.

— Следуйте за мной, достойные, — обратилась Лена к приказчику, игнорируя купца. — Я провожу вас в каюту.

— Нас в каюту зовут, почтенный Евсей, — объяснил приказчик купцу, бережно придерживая того одной рукой, а другой прижимая к себе портфель с бумагами. — Не дело в проходе стоять.

— И то верно! — решительно, хоть и не очень внятно, согласился купец. — Веди в кабинет, красавица.

Лена пошла вперёд, искренне надеясь, что Кеннер им навстречу не попадётся. Он, конечно, очень сдержанный, но не тогда, когда дело касается жены, а купец, скорее всего, не упустит возможности напроситься на хороший мордобой. Однако им повезло, и до десятой каюты они дошли безо всяких нежелательных встреч.

— Вот ваша каюта, достойные, — сообщила Лена, распахнув дверь. — Спокойной ночи.

Купец пьяно ухмыльнулся и проследовал в каюту. Проходя мимо Лены, он внезапно схватил её за руку, и резко дёрнув, затащил её внутрь.

— Сбежать хотела? — сказал он, грозя пальцем. — У меня не сбежишь. Будешь сидеть с нами, пока не отпущу.

Лена высвободила руку и вежливо сказала:

— Спать ложитесь.

— Да что ты тут выкобениваешься? — возмутился купец. — Да я тебя…

Закончить свою речь он не успел. Лена грустно вздохнула и резко ударила его в лоб раскрытой ладонью. Глаза почтенного Евсея закатились, и он рухнул, как падает подрубленное дерево. Голова его с громким стуком соприкоснулась с полом, и купец застыл в неподвижности.

— Чего это он? — изумлённо спросила Лена.

— Почтенный Евсей очень быстро засыпают когда выпимши, — неуверенно объяснил случившееся приказчик.

— Да? — с сомнением переспросила Лена. — Ну ладно, давай тогда его на койку положим. хватайся ему под руки.

С большим трудом и пару раз уронив, они перетащили тушу купца на узкую корабельную койку.

— Надо бы с него сапоги снять, — ненавязчиво намекнул приказчик.

— Ты что — решил, что няню нашёл? — удивилась Лена. — Сам снимешь. И сразу спать ложись. Или тебе тоже надо колыбельную выписать?

— Не надо, — замотал головой приказчик, на всякий случай отодвинувшись.

— Значит, сам ложись. И вот ещё что запомни: гальюн у нас в конце коридора. Если наблюёте в каюте, я всё это тобой вытру. Понял?

— Понял, — послушно пискнул приказчик, и Лена вышла, аккуратно прикрыв за собой дверь.

На завтрак Алина подала фриттату[21] с цукини и беконом. К завтраку выползли и пассажиры. Купец был слегка зеленоват, то и дело непроизвольно морщился, и вдобавок как-то странно поглядывал на Ленку, словно пытаясь что-то вспомнить.

Вяло ковырнув фриттату, купец просительно обратился к Олафу:

— Капитан, мне бы чего-нибудь, чтобы поправиться малость.

— На борту спиртного нет, почтенный, — сочувственно ответил тот. — На всех дирижаблях строгий запрет на выпивку. Подождите до Киева, мы там уже часа через три будем.

— До какого Киева? — не понял купец.

— До обычного Киева, — пожал плечами капитан. — Мы туда летим.

— Мне туда не надо, — забеспокоился купец, забыв о больной голове. — Мы так не договаривались!