Его чёрное сердце. Искупление (СИ) - Ковалевская Алиса - Страница 26

– Ей здесь будет хорошо, – приобняв, сказал Амин мне в волосы.

Тёплое дыхание тронуло кожу, вызвало лёгкое внутреннее волнение. Я повернула голову и едва не наткнулась на губы Амина. Нервно выдохнула. Наши лица разделяли какие-то миллиметры. Мгновение – не стало и их. Амин без нажима поцеловал меня, и волнение, трепетное, чувственное, стало сильнее. Запротестовать, напомнить ему, что рядом с нами Жасмин, не хватило воли. Губами по губам, будто лепестками розы. Широкой ладонью вдоль моей спины.

Сбоку раздалось тихое рычание, следом – протестующий возглас дочери. Это привело меня в чувства. Испугавшись, я подалась к Жасмин, ещё толком не разобравшись в чём дело, но тут же остановилась.

Жасмин держала в руках мягкого жирафа, Тоша тянула его с другой стороны. Обе были сосредоточены до предела.

– Дай! – воскликнула Жасмин и дёрнула игрушку.

Тоша потянула жирафа на себя, упираясь лапами. Зарычала от удовольствия. Чуть ослабила хватку, в этот момент Жасмин снова дёрнула и… плюхнулась на пятую точку вместе с жирафом. Собака бросилась к ней и принялась облизывать.

Рука Амина легла мне на бедро. Он заставил меня прижаться к нему.

– Прогуляемся до реки?

Воспоминания о уже случившейся однажды прогулке остались не самые лучшие. Я напряглась, но лёгкие поглаживания Амина быстро заставили меня расслабиться.

– За Жасмин присмотрит Зарима. У неё куча своих детей, так что можешь не волноваться.

Только он сказал это, на пороге появилась сама Зарима. Первым делом посмотрела на малышек и только потом, улыбаясь, поздоровалась с нами.

– Ваш брат звонил, хозяин, – обратилась она к Амину. – Не смог дозвониться вам на мобильный. Просил передать, что пробудет в России ещё неделю и был бы рад перед отлётом заехать к вам, если вы сможете уделить ему время.

Амин

Дел в городе оказалось больше, чем я предполагал. Но большая часть из них выеденного яйца не стоила: приглашение на свадьбу сына местного чиновника, просьбы о помощи и прочая ересь. Из кипы дожидающихся меня бумаг я оставил пару листов, остальное отправил в мусор. Последним под руку попался конверт из плотной тёмно-синей бумаги. Очередное приглашение. Хотел отправить к остальным подобным, но в последнюю минуту передумал. Задумчиво посмотрел в окно. Почему бы и нет?

Убрав оставшиеся бумаги, поднялся наверх. Сабина была в спальне. Сидела на краю постели, склонив на бок голову, и водила расчёской по волосам.

К горлу подкатил ком. Желание? Горечь? Да хрен знает! Это было, как нечто само собой разумеющееся – смотреть на неё, сидящую на моей постели и представлять, что волос касается не расчёска – я сам.

– Что? – её рука замерла. Взгляд устремился на меня.

Хотел сказать, что вечером мы идём на открытие ресторана. Вместо этого просто протянул ей конверт.

Взяв его, Сабина достала приглашение. Прочла и с вопросом посмотрела на меня.

– Приглашаю тебя на ужин.

– Это не очень похоже на ужин, – заметила она. – И ты меня уже пригласил прогуляться к реке.

– А теперь приглашаю на ужин. Отдохни немного и собирайся.

– А ты? – спросила она и осеклась.

Я сделал вид, что не заметил. И не понял.

– А мне нужно закончить с делами.

Она согласно кивнула. Я продолжал смотреть на неё, сам не зная, чего жду. Она тоже чего-то ждала. Подумалось, что мы похожи на акробатов, зависших посередине поставленной на шарик доски и балансирующих на ней. Шаг – и всё полетит к чертям.

И всё-таки шаг я сделал. Подошёл к Сабине и дотронулся до её волос. Пропустил несколько прядей сквозь пальцы. Волосы были влажные и пахли цветами. Растёр локон и приподнял голову Сабины за подбородок.

– Я пришлю тебе платье, – сказал я тихо и коснулся губами уголка её рта. – Какое хочешь? Красное? Чёрное?

– Амин…

– Какое, Саби?

Она выдохнула, и дыхание её мазнуло по щеке. До сих пор дремлющее желание стало откровеннее. Втянул запах её волос и поцеловал снова. Вначале в уголок, а потом и в губы, в тёплый влажный рот.

– Не скажешь, выберу сам.

– Выбери, – выдохнула она.

Ладонь несмело легла мне на грудь и почти сразу исчезла. Я поймал её. Снова посмотрел ей в глаза. Карие, опушённые длинными густыми ресницами… Останусь ещё на секунду – пошлю дела куда подальше. И ресторан тоже. Я сжал её тонкую кисть и отпустил. Сабина облизнула губы. Я отступил. Ещё на шаг. И ещё, пока не оказался возле двери.

Красное или чёрное?

– Выберу, – голос мой звучал глухо.

Руки Сабины легли на прикрытые шёлковым халатом колени. На пальце её мерцало бриллиантами кольцо – знак того, что она моя.

И мне хотелось, чтобы с этого дня все знали – она моя.

Сабина

Захар открыл передо мной дверцу внедорожника.

– Вы прекрасно выглядите, – сказал он, когда я подняла взгляд.

Я кивнула.

– Спасибо.

Амин придержал меня под локоть. Помог усесться в машину и только после этого сел сам, с другой стороны.

Я набрала в лёгкие побольше воздуха, но выдохнула медленно, пытаясь убедить себя, что это не игра. Что в момент, когда я окончательно поверю, что дом Амина больше не предназначен для меня в качестве личной тюрьмы, всё не вернётся к исходной точке. Получасом ранее, поправляя подол атласного платья, я несколько раз повторила себе, что должна думать не о прошлом, а о будущем.

Отец… Его смерть оставила в душе огромную дыру. Сколько времени потребуется, чтобы заполнить её? Если бы не Амин…

Но никто из нас не знал, к чему приведут те или иные слова, те или иные поступки. В день своего восемнадцатилетия я ведь и подумать не могла, что это мой последний день с сестрой.

Мы выехали за пределы территории. Амин молчал, я тоже. Локти наши соприкасались, и ещё колени, в моменты, когда машина наезжала на бугры.

– Тебе идёт этот цвет, – нарушил Амин тишину.

Я повернула к нему голову. Хотела поблагодарить, но промолчала.

Он положил руку мне на ладонь, и это было совсем не так, как раньше. Его взгляд был не таким. Глубокий, он больше не казался непроницаемым, и я видела, что творится в душе Амина.

– Красивое платье, – сказала я тихо. – Лучшее из всех, что у меня когда-либо были.

Он переплёл наши пальцы. Сердце замедлило биение.

– Почему всё так сложилось, Амин? – спросила я почти шёпотом.

– Ты же понимаешь, что ответа на этот вопрос ни у кого нет.

Я понимала. Машина качнулась на выбоине, и наши колени опять соприкоснулись. Но это ничего не поменяло: я смотрела Амину в глаза, он – в мои.

Через несколько минут мы всё в том же молчании выехали на оживлённую дорогу, салон наполнили звуки блюза. Раздающиеся фоном, они не мешали мне, возможно, впервые касаться души Амина, пусть прочесть её я всё ещё могла.

– Ты правда думаешь, что мы можем начать заново?

– Заново начать нельзя. Для этого нужно заново родиться, – низкий, бархатистый голос Амина раздавался будто у меня в сердце. – Но можно найти всё хорошее, что есть у нас с тобой, и начать строить на этом жизнь.

– А получится?

– Нам есть ради чего попробовать, – он чуть сильнее сжал пальцы.

На жёстких губах появилась улыбка.

Нам действительно было, ради чего. Глядя на Амина, я видела Жасмин – его черты в её, её – в его. Как продолжение ниточки жизни.

Мы проехали несколько деревушек. Амин приобнял меня, придвинул к себе. Блюз был красивым и чувственным, а его руки крепкими и тёплыми. Пальцами он вырисовывал на моём боку узор. Каждое мимолётное касание повторяло мелодию, и это было необъяснимо.

– Я беспокоюсь за Жасмин, – призналась я после долгого молчания. – Позвони Зариме, узнай, как она, пожалуйста.

Ничего не сказав, он достал телефон. Не позвонил – написал. Буквально через минуту телефон звякнул, и Амин сразу же открыл сообщение. Держа руку между нами, нажал на воспроизведение.

– Привет! – Жасмин махала рукой в камеру. – Всё хорошо!