Его чёрное сердце. Искупление (СИ) - Ковалевская Алиса - Страница 22

И никакой улыбки. Для меня.

Сабина

– Выходи, – сказал Амин, остановив машину едва ли не посреди улицы.

– И где же мы будем ужинать?

Вокруг не было ничего. Только закрытая палатка, да и та, судя по виду, не работала уже давно.

Не ответив, Амин вышел на улицу. Хлопнул дверью и отвернулся. Я снова выглянула в окно. Собираясь, я особенно не задумывалась, куда мы поедем. В понимании Амина статус жены означал безропотное подчинение. Так какая разница, в ресторан он меня повёз бы или в забегаловку с кофе в одноразовых стаканчиках?

Покинув машину, я встала по другую сторону капота. Амин повернулся, прошёлся по мне взглядом, задержался на плечах, на груди.

– Ты специально надела это? Хочешь показать, какая ты своевольная?

– Я надела это, – я выделила последнее слово, – потому что мне в этом удобно. И потому что это мне нравится. Ты здесь ни при чём, Амин.

– Тебе нравится, когда мужики пялятся на твои ноги? Или что нравится? Выглядеть девкой?!

Я едва не поперхнулась воздухом. Девкой, значит?!

– То-то я и смотрю, ты полдороги косился на мои коленки, – зло процедила я и пошла вперёд.

Какая разница, куда идти, если вокруг ничего?! Только пустая дорога, ларёк с проржавевшим замком и кусты?!

Девка?! Вот, значит, что! От досады на глаза разве что слёзы не наворачивались.

Амин схватил меня за руку и попытался развернуть.

– Стой! Стой, Сабина, кому говорю!

– Пошёл ты! – прошипела я, попытавшись отойти от него. – Что ты меня трогаешь, раз я выгляжу, как девка?! Знаешь, что, Амин, ни один нормальный мужчина не скажет женщине, что она девка, только потому, что на ней сарафан! А ты… У тебя комплексы! И не надо ничем прикрываться! Мы с тобой выросли в светских семьях. Не изображай из себя того, кем ты никогда не был! Я не собираюсь потакать твоим комплексам! Это твои проблемы! Твои, Амин!

– Комплексы?! – зарычав, он притянул меня к себе за сарафан. – Да тот плешивый доходяга слюной исходил! Скажешь, ты не заметила?! Не удивлюсь, если он, как только ты уехала, закрылся в ванной и дрочил до вечера! Я…

– Какой доходяга?!

– Тот, который продал тебе фольксваген. Ты бы…

Я недоверчиво хмыкнула. Амин осёкся. Вот и ответ на вопрос, почему сделка прошла так просто.

До мужа дошло, что он сказал лишнее. Хотя что ему?! Он выследил меня, приехал в дом, притащил к себе в спальню. Решил, что может подсовывать дочери то, что нравится ему, и забирать то, что не нравится, что я буду одеваться так, как хочет он. Силой надел на меня кольцо. Теперь ещё и машина.

– Я не хочу с тобой разговаривать, Амин, – выговорила я холодно. – Я устала. Мне нечего тебе доказывать и нечего объяснять. Всё, что могла, я тебе уже сказала. Больше сказать нечего. И говорить нам тоже не о чем.

Удерживать меня он не стал. Я пошла дальше, сама не зная, куда иду. Но в душе стало пусто. Каждое принятое мной решение было у него под контролем. Только я не кукла, чтобы играться со мной и переставлять с полки на полку.

– Сабина, – окликнул он меня. – Саб…

– Я не марионетка! – закричала я, почувствовав его пальцы. Отдёрнула руку. – Не марионетка! Не надо дёргать за верёвочки!

Рвано вдохнула и выдохнула со слезами. Его губы превратились в тонкую линию. Мимо проехала машина. Тёплые сумерки стали удушливыми. Я не двигалась с места, Амин тоже. Просто смотрел.

– Пойдём, – наконец сказал он.

В голосе его не было злости. Это выбило меня из колеи. Я настолько привыкла к необходимости выстраивать оборонительную стену, к его ярости, что растерялась.

– Пойдём, – он показал на переулок. – Нам туда.

– Я не…

– Пойдём, – повторил он. – Поужинаем.

– Я не хочу в ресторан, – вышло глухо, даже жалобно.

– Я тоже. Пойдём. Я знаю место, где варят отличный кофе. И чай там тоже отличный. – Уголок его губ дрогнул. – И без сюрпризов.

Переулок казался совсем тёмным. Даже в сумерках здесь было жутковато.

– Туда, – мне на талию опустилась рука Амина.

Я вздрогнула от прикосновения, от мигом пробравшегося сквозь ткань тепла.

Мы вышли на улицу и словно оказались в другом месте. Здесь были и магазинчики, и уличные лотки с фруктами. Мимо, на велосипеде, громко переговариваясь, проехали двое мальчишек. Их голоса звучали какое-то время, потом стихли.

– Теперь сюда, – повернул меня Амин.

Я послушалась. Только что говорила ему, что не марионетка, а теперь шла, не отдавая себе отчёта, куда именно.

– Зачем ты всё это делаешь, Амин? – спросила я со вздохом. – Игрушки для Жасмин, продукты… Платье это дурацкое, которое ты привёз.

– Дурацкое?

Я опять вздохнула. Нет, не дурацкое. Красивое платье, пусть и длинное. В таком запросто можно было бы и замуж выйти.

– Ты понял, о чём я. Что ты пытаешься показать? Хочешь, чтобы Жасмин начала тебе доверять? А потом? Разрушишь всё? Ведь тебя на долго не хватит, Амин.

– Ты считаешь, что я должен что-то доказывать?

Он остановился сам и остановил меня. Развернул к себе лицом.

Я пожала плечами. Чего он хочет, а чего нет, уже не знала. Неизвестность, вечные попытки спрятаться, оглядки по сторонам – всё это вымотало.

Чужая душа – потёмки. Душа Амина – непроглядная мгла.

– Зачем мне доказывать что-то своей дочери?

– Потому что её мать я. Я, а не…

Он жестом заставил меня замолчать. Я осеклась. Несколько секунд мы смотрели друг на друга, ничего не говоря.

– Жасмин – моя дочь, – выговорил он твёрдо. – Этого достаточно. – Показал на вывеску чуть дальше. – Идём. Мы почти пришли.

***

Кафе располагалось на первом этаже старого низкого дома. Несмотря на сгущающиеся сумерки, внутрь идти не хотелось, к тому же что веранда оказалась пустой.

– Надень кофту, – сказал Амин, по-джентльменски выдвинув для меня плетёный стул.

– Надену, если замёрзну.

Настаивать он, к удивлению, не стал. Пока мы ждали заказ, я рассматривала его лицо. Красивое, по-мужски грубоватое. Я ведь действительно смертельно устала. Пытаться вспомнить то, что, возможно, вспомнить не смогу никогда, искать фантомные ниточки в темноте своего сознания. Оправдываться и чувствовать себя виноватой. Говоря, что хотела бы поменяться с Лейлой местами, я не врала. В день совершеннолетия терять мне было ещё нечего. Но сейчас моя жизнь уже не принадлежала одной лишь мне.

– Красивое кольцо, – сказала я, устав от давящей тишины. Повернула его на пальце. – Для тебя принципиально, чтобы я его носила? Чтобы все видели, что я замужем?

– Да.

Я тихонько усмехнулась. Стало грустно. Вздохнула. Амин не сводил с меня глаз. Вышедшая официантка, позвякивая чашками, принялась расставлять их. Закончив, ушла, и над столиком опять воцарилось молчание.

– Не думал, что ты любишь итальянскую кухню. – На этот раз первым заговорил Амин. – Пицца…

– Я не люблю пиццу.

– Тогда зачем заказала?

– Потому что мы в Италии. В Италии надо обязательно съесть хотя бы кусочек пиццы.

– Не обязательно, если ты не хочешь.

Я опять усмехнулась, и опять невесело. Покрутила кольцо. Должно быть, он понял, о чём я думаю. Неожиданно дотянулся до моей ладони и накрыл своей. Я подняла голову.

– У тебя двойные стандарты.

– Не сравнивай кольцо и пиццу.

– Почему?

– Глупый разговор, не считаешь? И бессмысленный. Давай поговорим о чём-нибудь другом.

Я не считала этот разговор глупым и уж тем более бессмысленным, но согласно кивнула. Высвободила руку.

– Ты можешь сделать документы на собаку? Они потребуются для перелёта. Здесь я её не оставлю, можешь приказывать сколько угодно. Это собака Жасмин, и она полетит с нами.

– А ты уже готова лететь? – на его губах появилась улыбка. – Пару дней назад ты говорила другое.

Я промолчала. Выбора у меня не было, Амин это знал. Так зачем отвечать? Вот это было бы действительно глупым.