Папа не придёт - Ковалевская Алиса - Страница 9

– И всё же.

Он буквально сканировал меня взглядом. Въедался, проникал в сердце, в душу, в мысли.

– Я удочерила её, когда ей было три, – сказала я нехотя.

В машине зашевелилась Катя. Я хотела улыбнуться ей, но выдавить улыбку не смогла, даже фальшивую. Снова посмотрела на Дамира.

– Родители Маши погибли в аварии. Пришлось очень постараться, чтобы мне её отдали, но, как видишь, я добилась этого. – Выдержала красноречивую паузу. – Знаешь, Мир, как выяснилось, без тебя я способна добиться куда больше, чем с тобой. Удивительно, почему? Может потому, что никто не говорит мне, что я ничего не могу. А может потому, что я научилась ценить себя. Даже не знаю… – Я сделала вид, что задумалась.

Катя опять зашевелилась. Должно быть, хотела услышать, о чём мы говорим, а может, просто устала. Но её папочке было невтерпёж поговорить.

– А где же мать твоей дочери? – спросила я холодно. – Кинула тебя, поняв, какая ты скотина?

– Умерла, – отчеканил Мир, глядя мне в глаза, и замолчал.

Взгляд я не отвела. Умерла? Молчанием он будто бы пытался вбить мне это под кожу. Напрасно. Кинула, умерла – мне было всё равно.

– Твой ребёнок тебя заждался, Мир. Но ты можешь помариновать её ещё час-другой. О чём ещё поговорим?

– Да у тебя зубки выросли. Характер появился.

– А кто тебе сказал, что его раньше не было?

Он опять прошёлся по мне взглядом. По шее, груди, животу. Задержался на пару секунд, и меня прошибло ознобом. Никому не удавалось так быстро вывести меня из равновесия, как ему!

– Не приезжай сюда больше. Наши с тобой разговоры закончились семь лет назад. Больше я не хочу тебя ни видеть, ни слышать.

Я пошла к подъезду. Налить ещё одну чашку чая с коньяком, завернуться в плед… Нет, лучше глоток коньяка без чая. А ещё лучше – тёплый душ и постель. Каждый вдох рядом с этим мужчиной – отрава.

– А ты изменилась, – донеслось мне в спину.

Я обернулась. Мир стоял на прежнем месте, поигрывая брелоком от машины, и не сводил с меня глаз.

– Мне пришлось, – сказала я невозмутимо и, набрав код, открыла подъезд.

Не удержалась и ещё раз посмотрела на бывшего мужа. В его руке появилась пачка. Щелчок, и в ночи вспыхнул красный огонёк.

Мир привалился к машине. Смотрел на меня нагло, прямо, и под этим его взглядом я вдруг почувствовала себя прежней.

Нет! Ни за что! Зашла в подъезд и, не медля, вызвала лифт. Ни за что и никогда я не стану прежней. Не дождётся!

Саша

Сосредоточенная донельзя, Машка пыталась справиться с бантом на обёрнутой серебристой бумагой коробке. Макар улыбнулся и, небрежно положив локоть на спинку дивана, перевёл взгляд на меня.

– Она по тебе соскучилась. – Я тоже не могла сдержать улыбку.

Вернувшийся из командировки Макар буквально засыпал дочь подарками и комплиментами. Меня тоже.

– А ты? – спросил он тихо, смотря прямо на меня.

Под его взглядом я слегка смутилась. Внимательный, цепкий, тёмный. Глаза у него были карие, почти чёрные, чуть длиннее среднего каштановые волосы завивались у шеи и висков. Макар ждал ответа. Пора было на что-то решаться.

– И я соскучилась, – сказала я и снова посмотрела на дочь в попытке спрятаться, скрыть непонятно откуда появившуюся неловкость. Но Макар не позволил – взял меня за руку.

В уголках его губ играла улыбка, но предназначалась она уже исключительно мне, как и огромный букет розовых роз на столе, с которым он ждал нас в кафе.

– Я тоже соскучился, Саша. – Он погладил мои пальцы. – Пытался вырваться к вам на день рождения Стрекозы, но было никак. Извини.

– Всё в порядке.

Машка громче зашуршала бумагой и почти сразу восторженно ахнула. Мы разом посмотрели на неё. В открытой коробке лежал маленький рюкзачок. Перламутрово-розовый, с украшенными вышивкой кармашками и блестящими застёжками.

– Это как у Барби! – громко объявила моя маленькая модница. – У Барби такой же!

– Точно, – подтвердил Макар. – У тебя даже лучше, Стрекоза. Нравится?

Маша утвердительно кивнула. Словно бы невзначай Макар ещё раз погладил мою руку и, выпустив, показал дочери на тарелку с пирожным в форме сердечка. Демонстративно взял свою ложку.

– Кто быстрее? – Он приподнял бровь. – На старт… Внимание… Приготовились…

Маша затаила дыхание. Я закатила глаза. Вот придумал так придумал!

– Макар… – попробовала было остановить их. Куда там!

– Марш! – объявил он, и они с дочерью наперегонки принялись каждый за своё сердечко. Не прошло и минуты, как блюдца были пустыми. Мне оставалось только снисходительно покачать головой.

– Она меня опередила, – подытожил Макар.

– А не нужно было играть в поддавки.

– Кто играл в поддавки? – делано возмутился он. – Я?!

Маша засмеялась. Облизнула перепачканные взбитыми сливками губы. Я подала ей салфетку, а Макар, как фокусник, достал из кармана миниатюрную, размером с половину ладони, куколку.

– Приз победительнице.

Дочь разулыбалась пуще прежнего. Схватила куклу и стала рассматривать её. Я отковырнула кусочек от своего пирожного. В последнее время Макар был сильно завален работой, встречаться получалось не часто, но он всегда находил время на нас. Так что, когда сегодня он предложил подъехать в кафе неподалёку от его работы, я согласилась без раздумий. Но я и подумать не могла, что обычный обеденный перерыв он превратит в продолжение праздника для Маши.

Медленно ковыряла своё сладкое сердечко и слушала, как переговариваются эти двое. Да, нужно двигаться дальше. Сколько можно топтаться на месте. На этот раз мама права – такого мужчину, как Макар, искать будешь – не найдёшь. Другая бы на моём месте вцепилась и не отпускала.

– Как прошла твоя командировка? – спросила я, когда дочь немного успокоилась и уткнулась в чашку с какао.

– Нормально, – взгляд мне в глаза, тихий рокочущий голос. – А как Машин день рождения?

Он потянул меня за локоть. Я поддалась, и наши бёдра соприкоснулись. Глаза Макара сразу же стали темнее.

– Нормально, – ответила я.

Сердце стало биться чаще. От Макара приятно пахло дорогим одеколоном, ворот белой рубашки был расстёгнут на две верхние пуговицы. От него исходили уверенность и сила. Когда-то я уже испытывала нечто подобное.

Только я подумала про мужчину, которого предпочла бы забыть навсегда, у кафе остановилась чёрная машина. Сквозь большое панорамное окно улица была видна, как на ладони.

Меня охватила тревога. Не может быть. Нет. Фары внедорожника мигнули, дверца открылась. Я напряглась всем телом. Да что это такое?! Почему?!

– Саш, всё в порядке? – спросил Макар, слегка нахмурившись.

Я поспешно отвернулась от окна, молясь, чтобы бывший муж выбрал другое место для посиделок. Пожалуйста-пожалуйста-пожалуйста. Краем глаза уловила, как он захлопнул машину, и едва не застонала. Да какого чёрта?! За семь лет ни единой встречи, а тут пожалуйста! Только моя жизнь наладилась! Только у меня появилась личная жизнь!

Едва Дамир вошёл в кафе, воздуха словно стало меньше. Как я ни пыталась, не могла заставить себя не смотреть на него. Как всегда безукоризненный, уверенный в себе, он прошёл к столику у стены.

И тут взгляды наши встретились.

Кажется, Маша что-то сказала, но что, я не разобрала.

– Саш, ты…

Макар не договорил. Резко повернулся и тоже увидел Дамира.

Произошедшие в нём перемены были стремительными: на скулах его мигом выступили желваки, глаза стали совершенно чёрными. Но поразиться этому я не успела: собравшийся было присесть за столик Дамир передумал и пошёл к нам.

– Это дядя Дамир! – воскликнула Маша и было хотела слезть с диванчика.

Я едва успела остановить её.

– Пей какао, – резко вернула дочь на место.

Она насупилась, повела плечом. Я отвернулась от бывшего мужа. Теперь сердце колотилось тяжело и гулко. Только что уютное кафе стало холодным и чересчур шумным, а небо за окном – низким и совсем не по-весеннему серым.