Грех. Расплата (СИ) - "Jana Konstanta" - Страница 9

— Да плевать мне на других! Я не собираюсь отдавать ему на откуп тебя!

— Ну почему на откуп? Не станет же он на людях преследовать меня или силой удерживать! Я с Камилем буду — не тронет меня Филипп. Ну а если встречи искать станет — выясню, что ему нужно от нас, и дам понять, что ренардистки не по его зубам, что ренардистки никогда не прогнутся под его волю и уж тем более не станут игрушками для его утех. Не переживай за меня, отец, со мной все в порядке будет. Не надо злить зверя — если будет война, мы ее проиграем. Значит, нужно поддерживать пусть иллюзию, но мира.

— Кристина, — в бессильном отчаянии замотал головой бедный отец, — ну почему? Почему он именно вас выбрал?

— Я не знаю. Я не знаю, отец! Правда, не знаю! — уверяла она, а у самой аж коленки задрожали — влипли они с Эммой, по самые уши влипли.

Настал заветный день. За тридцать с лишним верст потянулись в сторону столицы повозки ряженых отшельников. С тоской провожали взглядом старики свою молодежь: словно сговорившись, твердили дети, что никак нельзя Филиппу отказать — война будет. А у самих глазки засияли, спинки гордо повыпрямлялись… Принаряжались долго, кропотливо… В предпраздничном азарте наставлений родительских уже никто не слушал, а старики злились, ругали бестолковых своих, безудержных детей, даже запрещать пытались, удержать, да только бессильны они оказались перед юношеским пылом и раскрытыми для неискушенных душ радушными объятиями Филиппа. Уехали дети, единицы остались дома. С тоской в глазах провожала Кристину обиженная до глубины души Эмма.

Когда услужливо распахнулись перед гостями двери белоснежного Дворца, остатки сомнений покинули даже самых робких — здесь свет, здесь радость, и совсем не страшно… Улыбчивые слуги как родных встретили отшельников и проводили в зал.

Кристину всеобщий радостный азарт не коснулся — все не покидало девушку дурное предчувствие, и здесь, среди шума и лживого блеска, она чувствовала себя неуютно. Хотелось поскорее покинуть полный ряженых гостей просторный зал, пропитавшийся табаком, вином и духами. Здесь лживо все и чуждо, а вид вчерашних чопорных сопоселенцев, вырвавшихся из-под опеки грозных своих стариков, откровенно пугал — самозабвенно отдавались они мгновеньям новой, чужой жизни, боясь упустить, растерять чувство пьяной свободы от родительского гнета. Казалось, приди сюда сейчас Филипп, они с радостью присягнут ему на верность, купившись на заманчивый блеск щедрого на роскошь короля. Кристина обернулась на спутника, а внутри все защемило от задорного огонька в глазах Камиля — видать, если б не она, он тоже был бы не прочь порезвиться вместе с остальными, позабыв обо всех опасностях и наставлениях.

— Камиль, я прошу тебя, не оставляй меня одну, — с мольбой в голосе прижалась Кристина к своему жениху, боясь, что еще немного, и он сорвется, не выдержит искушения, а она останется наедине со своим страхом. Пока молодые ренардисты разевали рты от предложенных им яств и развлечений, девушка вглядывалась в мелькающие лица, опасаясь среди них увидеть Филиппа.

* * *

— Ну? Что скажешь?

Филипп с Адрианом стояли на балконе и разглядывали пеструю толпу. Отсюда вид как на ладони — по центру зала кружили в веселом быстром танце уставшие от пристального ока и изгнания ренардисты и смирившиеся с неприятным соседством преданные королю горожане; по укромным закуткам расползлись любители схлестнуться с фортуной в карточном бою, а длинные столы, уставленные деликатесами, уже облепились изголодавшимися отшельниками.

— Ты был прав — большинству плевать на Ренарда, — ответил Адриан. — Их достаточно поманить блеском, и они уже совсем ручные.

Филипп лишь усмехнулся — ничего другого он и не ждал.

— Прекрасно. Проработай их. Что с девушками? Они здесь?

— Только старшая. Вон она, — Адриан кивнул в сторону отдельно стоящей в полумраке парочки.

Первое, что бросилось в глаза, — простенькое, совсем не под стать остальным, бежевое платье с не таким уж и глубоким, как у других, вырезом на груди. Осанка гордая, стать дворянская. Даже в нехитром своем наряде девушка умудрилась выглядеть куда приятней своих ярких подружек, с неподдельным восторгом вкушающих предложенную Филиппом жизнь.

— Почему младшей нет? Я же просил привести обеих.

— Сказалась больной — не тащить же ее силой. Не сердись, Филипп, тебе же Кристина нужна была — она здесь. С младшей чуть позже разберемся.

— Что за мальчишка с ней?

— Жених ее. Мои люди им уже занимаются. Не смотри на него, он не помеха — глаза вон как горят. Думаю, если б не девушка, он бы давно уже проигрывал свою ренардистскую гордость за тем карточным столом, — кивнул Адриан в сторону кучки игроков, давно потерявших счет времени.

— Плевать на них. Что с девушкой? Выглядит испуганной. Не вижу радости на ее лице.

— И не увидишь. Она здесь не из любопытства — скорее, из-за страха. Если бы мои люди не пригласили ее лично, она бы вряд ли пришла.

— Откуда такая уверенность? Остальные же пришли, и страха в их глазах я не вижу.

— Кристина — редкий представитель истинной ренардистки. К тебе у нее личный счет — ее мать погибла три года назад от рук пьяного солдата, так что не рассчитывай на радость при встрече.

— Почему ты сразу мне не сказал?

— А ты бы пожалел и отступился? — усмехнулся Адриан.

— Нет. Но когда я прошу у тебя сведения, я хочу получать их все сразу.

— Не сердись, я сам только сегодня утром узнал.

Истинная, значит… Забавно. Переданный кровным отцом инстинкт охотника продрал глазки и заставил Филиппа с еще большим интересом, по-новому взглянуть на приглянувшуюся девчонку. «Посмотрим, как стонать подо мной будешь, «истинная» ты моя», — проговорил про себя Филипп, глядя, как поднесли паре по бокалу белого вина. Кристина отказаться попыталась, да спутник ее настоял — видать, настороженность ее и страх уже порядком осточертели пришедшему развлечься юноше.

— Вытащи ее из зала, — проговорил Филипп, не сводя с девушки внимательного взгляда.

— Вытащу. Не светись только раньше времени — спугнешь.

Колючий взгляд короля устремился на друга, но, найдя зерно разума в словах Адриана, Филипп все же покинул балкон, сухо бросив напоследок:

— Жду ее в оранжерее.

* * *

Как-то уж больно быстро все получилось, нежданно и негаданно, — не успела Кристина и опомниться, а сильные незнакомые руки уже подхватили ее и смело закружили по залу.

— Не бойтесь, — уловив в глазах девушки страх, проговорил Адриан. — Вы же не на казнь пришли, а на праздник!

Кристина не ответила — только внимательно окинула прохладным взором, чуть надменным, нахала, посмевшего столь бесцеремонно вырвать ее из-под крыла жениха. Впрочем, это не Филипп — уже радует. Глаза у него не злые, теплые, улыбка сдержанная, но приятная, — это успокаивает и подкупает. Едва заметный на щеке белесый шрам отнюдь не уродует и не пугает. Нахал довольно уверен, силен и прекрасно танцует — даже она, совсем не готовая сейчас к быстрым движениям, чувствует себя легко и свободно в крепком, но целомудренном объятии незнакомца. Кристина пристально разглядывала Адриана; Адриан так же пристально, чуть улыбаясь, разглядывал испуганную ренардистку.

— Простите за бесцеремонность, — проговорил он после недолгого молчания. — Увидел, что Вы грустите, и не смог пройти мимо. Надеюсь, Ваш спутник не тиран, и не станет устраивать Вам сцены ревности на пустом месте?

Кристина промолчала — все пыталась разгадать, случаен ли нахальный кавалер, — но, столкнувшись с теплом в глазах незнакомца, страх ее отступил. Глаза его смеялись, девушка таяла… Бокал вина, не без участия Адриана поднесенный ей, незаметно делал свое дело: когда они остановились, голова кружилась так, что если бы мужчина не успел бы подхватить ее, она непременно упала бы без чувств.

— Тише-тише! Что с Вами?!

Напускная тревога в глазах мужчины обезоруживала. Адриан подхватил девушку и крепко прижал к себе, не давая упасть.