Грех. Расплата (СИ) - "Jana Konstanta" - Страница 45

— Да ладно тебе, не каркай, — огрызнулся Этьен, спеша удостовериться, что с маленькой его Риантией за время поездки ничего не случилось.

— Я серьезно. Не время нежностям. Пойдем, перекусим что-нибудь, определим Кристину и в штаб.

Сразу после завтрака мужчины уехали, и потянулись в небольшой комнатушке бесконечные часы ожидания. Кристина стояла у окна и смотрела на площадь перед гостиницей: около полудня появились здесь торговцы, увешанные поддонами со сладостями и украшениями, ближе к вечеру к фонтану потянулись горожане с детьми; к зданию напротив, где остановился Морис, то и дело подъезжали экипажи, возвращая постояльцев в скромные, похожие на эту, комнатушки. А она другой экипаж ждала, и сердечко не успокоится, пока жених ее не вернется, не обнимет ее за плечи и не убедит, что все хорошо, опасности нет и Филипп далеко, не угрожает никому расправой…

Смеркаться стало. Багряным сиянием уходящего солнца окрасились белоснежные мраморные статуи на площади; в чистую, небесно-голубую воду фонтана будто крови налили… Кристина вздрогнула: на мгновение ей показалось, что это действительно кровь. Да нет, померещилось — пенистые струи взлетели ввысь и плюхнулись, растревожив сверкающую, чуть розоватую от заката водяную чашу. Просто закат. Просто волнение. Просто этот город теперь всегда будет внушать страх.

Горожане разошлись, не слышен больше детский смех. Зажглись фонари, а кровавое небо почернело и заискрилось алмазами звезд. Кристина сминала тонкий шелк халата и даже не замечала этого — в кромешной темноте стояла у окна и все ждала… Нет ее защитников, и экипажи уже не так часты… Но вот еще один свернул на площадь, скрипя колесами по брусчатке — Кристина прильнула к окну и облегченно выдохнула, заметив в свете фонарей два знакомых силуэта.

Этьен вошел тихо, уверенный, что Кристина уже спит, его не дождавшись. Устало опустился в кресло, прикрыл глаза и даже не заметил силуэт у окна… Тяжелый день выдался: боевой настрой его людей угасает, Филипп звереет. От барона Карманда, умудрившегося найти местечко при королевском дворе, информация скупая: Филипп будто затаился, готовясь к очередному решительному прыжку; никому не верит, ни к кому не прислушивается, ни с кем не советуется. Только приказы отдает, когда удается вычислить очередную ячейку шпионов-засланцев: схватить, убить. Без суда, без следствия, без объяснений. И люди боятся. У них одна жизнь, у них семьи дома, и ради никому не известного ренардовского отпрыска рисковать они не хотят, понимая, что даже если он и сменит Филиппа, то до этих светлых времен еще дожить надо, а удастся это далеко не всем. Приезд графа де Леронда и привезенная им звонкая монета для поднятия духа немного взбодрили их, но надолго ли? С немым укором, вопросом и надеждой смотрели они на своего вошедшего командира, действующего, как они уверены, от лица самого наследника — что с ними будет? Что с семьями их будет? Где сам наследник и сколько крови еще должно пролиться за него?

Кристина зажгла свечу, подошла к креслу и опустилась на колени перед мужчиной.

— Почему не спишь? — тихо спросил Этьен, открывая глаза. — Поздно ж уже.

— Тебя ждала.

— Прости, я задержался.

— Не извиняйся, задержался — значит, надо.

— Все-то ты понимаешь, — вздохнул, улыбнувшись, Этьен и ласково коснулся волос девушки, а Кристина тут же потянулась к нему, прильнула, вынуждая обнять себя. Вот только покоя в его объятиях нет — тревога в каждом его дерганом движении и напряжение.

— Анри, тебе плохо? — тихо спросила Кристина, чуть отстранившись.

Плохо. Очень плохо. Но так не хочется показывать ей свою слабость!

— А знаешь, я раньше не замечала, какие здесь кровавые закаты…

— Не надо думать о плохом. Это всего лишь закат. Осенью в этих краях они всегда такие…

— Я знаю. Но раньше они казались мне невероятно красивыми, а теперь до жути пугают.

— Не бойся ничего.

Этьен подхватил Кристину и пересадил к себе на колени — сейчас она его единственное лекарство от бед и волнений.

— Поцелуй меня, — вдруг попросил он, проводя ладонью по шелку пеньюара.

Кристина улыбнулась и потянулась к любимым губам — она и сама успела соскучиться за время долгой утомительной дороги, и теперь, удостоверившись, что скучает не она одна по абервикским ночам, полным нежности, прильнула к устам будущего мужа жадно, требовательно, в каждый поцелуй вливая всю любовь и преданность, на которую только способна. Как же долго ждала она этой минуты! Как же долго ждал он… Только здесь, в его объятиях, ей хорошо и спокойно; только здесь, в ее объятиях, отступают тревоги наследника и появляются силы идти дальше. Кое-как, неумело, неловко, Кристина стянула с него рубашку, вцепилась кошкой в плечи, прижалась к горячему телу, прильнула губами к его шее… Этьен подхватил девушку на руки и понес на кровать. Впереди у них целая ночь, а тревоги и беды подождут до завтра.

День второй. Утро.

К гостинице напротив подъехал еще один экипаж. В немолодом джентльмене в строгом черном сюртуке и шляпе, да еще и с тростью, неспешно, вальяжно, поднимающимся по ступенькам, не узнать бывшего конюха при дворе короля! По крайней мере, ему самому так казалось. Мужчина поправил шляпу, обернулся у самых дверей, осмотрелся и юркнул в здание.

Решение ехать вслед за наследником Милошу далось ему нелегко. Страшно, опасно, но за Этьена еще страшнее. Да и Кристина, увязавшаяся с ними, внушала опасения. Гостиницу, в которой должен был остановиться Этьен, Милош знал, а предусмотрительно взятый с собой бинокль помог без проблем вычислить и его комнату. Конечно, Милош не дурак! Он не будет ходить следом и привлекать к себе ненужное внимание — он просто посидит в гостинице, присмотрит за наследником, убедится, что тот жив-здоров, а потом спокойненько уедет, как только неугомонная троица покинет столицу…

Убедившись, что подопечный его в порядке, а Кристина послушно сидит в комнате и не светит мордашкой, приглянувшейся Филиппу, Милош с чувством выполненного долга плюхнулся в кресло — остается только ждать и верить, что все пройдет так же благополучно, как и началось.

* * *

Через несколько часов.

Филипп стоял у окна кабинета в ожидании маркиза де Рогана. На лице ни одной эмоции, и только глаза, холодные и злые, выдавали, что происходящее молодому королю отнюдь не безразлично. За дверями послышались шаги — Филипп и ухом не повел. Дверь открылась, вошел маркиз — Филипп все так же стоял спиной к вошедшему и даже не пошевелился.

— Филипп, ты звал меня? — не дождавшись никакой реакции, спросил Адриан.

Тишина в ответ. Гулкая, нехорошая… Мертвая. Маркиз нервничал, судорожно вспоминая, что мог натворить такого, чтобы впасть в немилость.

— Почему о том, что конюх в городе, я узнаю не от тебя? — не оборачиваясь, глухо спросил Филипп.

— Какой конюх?

Филипп не отвечал. Смотрел в окно и ждал объяснений. Пугающая тишина заискрилась разрядами невидимых, но кожей ощутимых молний, грозясь убить маркиза на месте, ежели тот не соизволит сейчас же дать четких, внятных объяснений. Это он, Адриан, должен был еще утром, едва конюх въехал в город, прибежать сюда и доложить. Вместо этого Филипп о столь важном событии узнает от какого-то мелкого служащего, который лишь чудом узнал верного друга Ренарда — в свое время он частенько ошивался с мальчишками возле конюшни и Милоша видел не раз.

— Милош?! — наконец, догадался Адриан, припоминая приказ искать именно его, конюха, который, по версии Филиппа, и укрывает бастарда. Хоть Адриан и уверен был, что Милош мертв, приказ Филиппа до своих бойцов он все же довел. Так почему же сейчас о столь важном событии доложили не ему, а сразу самому Филиппу? Кто-то хочет выше головы прыгнуть? Кажется, кого-то ждет хорошая взбучка. — Он что, в городе? Кто тебе об этом сказал? Я не в курсе…

— Плохо, Адриан.

Подобно раскату грома перед грозой зазвучал стальной голос молодого короля; Филипп резко обернулся, и под взглядом венценосца мурашки наперегонки побежали по спине маркиза.