Грех. Расплата (СИ) - "Jana Konstanta" - Страница 28

Кристина молчала, спиной чувствуя, как бешено бьется сердце ее графа. И холод, видимое безразличие с его стороны заставляет содрогнуться — она чувствует его злость, и ей бесконечно стыдно. Стыдно, что ему опять пришлось спасать ее из пошлой, до мурашек неприятной ситуации. Стыдно, потому что она опять ему обуза. Стыдно, потому что опять он видит ее в неприглядном виде и наверняка ничего хорошего о ней не думает. Стыдно, потому что опять позволила себя растоптать, и она не знает, как объяснить ему, каким ветром оказалась в постели у человека Филиппа — наверняка, он не поймет, да и не захочет понимать, лишь убедится в легкомысленности и глупости напрасно спасенной девчонки… Стыдно. И хочется плакать от собственной беспомощности. Хочется плакать, что он опять видит ее такой.

Уходить пришлось лесными труднопроходимыми тропами — с девушкой в одной лишь простыне передвигаться по городу, не привлекая внимания, весьма проблематично. Через час всадники уже скакали по густому ночному лесу, валясь от усталости, и благо дорога им обоим хорошо знакома: еще немного и будет поворот, за ним извилистая, почти заросшая тропа к надежно скрытой от посторонних глаз поляне.

— Все, привал, — скомандовал Этьен своему спутнику. — Костер на тебе, мы сейчас вернемся.

Морис послушно кивнул, сворачивая на поляну; Этьен же пришпорил коня и тут же скрылся в ночной темноте.

Через пару минут вороной красавец сбавил ход, спускаясь в овраг, и вскоре остановился у небольшого озера, посеребренного лунным светом. Этьен молча спрыгнул, вынуждая Кристину крепко вцепиться в конскую жесткую гриву, и отошел к воде. Он злился, и ему хотелось высказать девчонке все то, что вот уже который час горит и все никак сгореть не может, но что сказать ей? Как сказать? Она напугана, она растеряна, она едва не плачет, и хочется обнять ее, утешить, обогреть; и хочется орать, трясти ее за плечи… В бессилии метался он по берегу, ища разумный выход, боясь наговорить ей лишнего; наматывал круги под внимательный виноватый взгляд девушки и не заметил, как Кристина соскользнула с коня и оказалась рядом.

Она подошла к нему сзади, робко обняла за плечи и уткнулась носиком в горячую взмокшую спину. Этьен тут же развернулся и обнял прильнувшую к нему девушку.

— Ну куда же ты босая? — тихо проговорил он, с удивлением ощущая, как злость отступает. — Простудишься.

— Вы презираете меня? — еле слышно всхлипнула Кристина.

— Нет.

— У меня не было другого выхода, я не могла поступить иначе. Филипп приказал ему жениться…

— Я знаю.

— Знаете?

— Мне муж твой рассказал.

— Он мне не муж. Венчание только утром.

— Утром мы будем уже далеко. Не бойся ничего, твоей семье ничего больше не угрожает — твоего отца и Эмму уже увезли из поселения, Филипп их не найдет.

— Спасибо Вам. Прошу Вас, не сердитесь на меня…

— Сержусь, Кристина. Очень сержусь.

— Простите меня…

— Пойдем, босая стоишь, — отмахнувшись от ее извинений, Этьен подхватил девушку на руки и усадил на коня. Сам же пошел рядом.

На поляне уже вовсю полыхал костер. Морис сидел рядом и не без любопытства наблюдал за вернувшейся парой. Веля Кристине оставаться на коне, Этьен на скорую руку из мягких зеленых веток и найденного под седлом плаща соорудил лежбище поближе к огню и только потом перетащил девушку.

— Отдыхай. Спи и ни о чем не думай. На рассвете тронемся в путь.

— Куда Вы меня везете? — больше из любопытства, нежели из страха за свою судьбу спросила Кристина — с ним она готова ехать куда угодно.

— Далеко. Спи.

Он уложил Кристину, а сам уселся рядом с Морисом по другую сторону костра. Треск веток не давал ей расслышать редкие фразы, да и мужчины все больше молчали, задумчиво вглядываясь в пламя.

— Ну и куда ее теперь? — тихо спросил Морис после долгой паузы.

— А есть варианты?

— Повезешь в Абервик?

Этьен промолчал. Может, и не самая хорошая идея везти девушку, которую видишь второй раз в жизни, да которая еще и оказалась столь желанной для Филиппа, в свое убежище, но возвращать бедовую дочь отцу опасно, да и времени у них нет на такие путешествия. Не бросать же ее здесь!

— Милош тебя убьет, — задумчиво проговорил Морис, так и не получив ответа.

— Ничего, переживет. Но Филипп ее не получит.

— У тебя все так серьезно с ней?

— И ты туда же? — Этьен обернулся и посмотрел на своего невозмутимого спутника. — Сказал же, не хочу, чтобы она досталась Филиппу.

— Брось, наследник. Оставь эти байки для Милоша. Я же видел, что с тобой было, когда ты узнал, что она — невеста. Да и сам факт твоего рвения сюда говорит отнюдь не о безразличии к этой девушке, — улыбнулся Морис, а потом добавил, подмигнув: — А она хорошенькая. Если что, я на вашей стороне.

Этьен лишь усмехнулся, но спорить не стал — бесполезно. Да и не нужно. Нравилась ли ему Кристина? Он и не думал об этом. За жизнь однажды спасенной девушки он чувствует ответственность, а все остальное… Ну какой это имеет смысл, если сама Кристина наверняка ненавидит теперь все мужское племя, и ее безграничное доверие к нему — не более, чем уверенность в том, что уж он-то не станет домогаться ее, зная всю подноготную случившейся с ней беды.

— Надо где-то одежду ей раздобыть. В таком виде мы завтра далеко не уедем, — проговорил Этьен после небольшой паузы.

— Раздобудем. Здесь деревня неподалеку есть. Утром заедем — что-нибудь да найдем. Скажи лучше, что ты с мужем ее сделал?

— Какая разница?

— Большая. Хочу знать, сколько времени у нас есть — Филипп наверняка захочет вернуть беглянку.

— Думаю, до утра Филипп ничего не узнает, но на рассвете надо выдвигаться, так что отбой — у нас на сон часа два, не больше.

Давая понять, что разговор окончен, Этьен встал и обошел друга, мельком бросив взгляд на Кристину: вроде спит — глаза закрыты. Не заботясь о собственном удобстве, он расположился прямо на земле — облокотился на гладкий ствол молодой осины и почти сразу же забылся сном младенца.

Но Кристина не спала. Дождавшись, когда мужчины разошлись, оставив ее одну греться у догорающего костра, чуть привстала и огляделась: Морис не побоялся утренней сырости и растянулся на мягкой траве, довольно раскинув руки; ее спаситель же примостился у дерева — ночь прохладна, а на нем всего лишь тонкая рубашка… Свой плащ он отдал ей. Недолго думая, девушка тихонько соскочила со своего лежбища и подошла ближе. Почувствовав рядом шевеление, Этьен открыл глаза.

— Почему не спишь?

— Вы мерзнете, — чувствуя себя виноватой, проговорила Кристина и накрыла мужчину его же плащом.

Он окинул недобрым взглядом ее голые ноги — неугомонная девица задрала ничуть не согревающую ее простыню и уселась прямо на сырую землю. Чертыхнулся. А потом одним резким движением, невзирая на мимолетный ее испуг, перетащил девушку на себя, укрывая плащом их обоих.

— Кристина, спи, — недовольно проворчал Этьен. — И мне не мешай.

Спать? На нем? Уж у кого-кого, а у Кристины сон как рукой сняло — она вся напряглась, натянулась как струнка, заелозила, пытаясь слезть с мужчины, а он лишь повыше плащ на нее натянул, да за плечи приобнял, лишая всякой возможности вырваться из ласкового заботливого плена.

— Да не бойся, не съем я тебя, — тихо вздохнул Этьен. — Расслабься.

Понимая, что никуда ее теперь от себя не отпустят, Кристина робко опустила голову ему на грудь, вслушиваясь, как под слоем мышц гулко, размеренно бьется его сердце. Мерное дыхание успокаивает — он просто хочет спать, но умудряется думать о своей неугомонной обузе…

Кристина расслабилась, но сон не шел — она смотрела на звездное небо и вспоминала минувший день: отца и Эмму на пороге дома — она шагала в неизвестность и толком даже не попрощалась с ними; чужие лица, то с улыбкой, то с насмешкой взирающие на падшую незнакомку в белом платье — еще не свадьба, только показуха для всех вокруг. Теперь-то она знает, торжество — лишь повод отвести глаза, все должны были поверить, что Ланс Терье ей муж, и только завтра истинный кукловод проявит свое лицо, утащив чужую формальную жену в темные закутки своего Дворца. Кристина невольно содрогнулась, вспоминая своего «мужа», на ее глазах преобразившегося из заботливого жениха в пьяного неудержимого монстра. Что было б с ней сейчас, если б человек, пригревший в эту минуту ее на своей груди, опоздал бы или же вообще не пришел бы за ней? Страшно представить. Безудержная дрожь пронзила ее тело от одной только мысли; полуспящий Этьен, почувствовав это, тихонько погладил ее плечи, пытаясь успокоить. Кристина не удержалась, чуть обернулась, вглядываясь в безмятежное, немного суровое уставшее его лицо, а пальцы невольно сжали его рубашку: