Грех. Расплата (СИ) - "Jana Konstanta" - Страница 17

Кристина опять замолчала, наотрез отказываясь прикасаться к кровоточащей на душе ране.

— Кристина?

— Простите, я не готова откровенничать с Вами. Я даже имени Вашего не знаю, а Вы лезете мне в душу.

— Ну хорошо. Я — граф Анри де Леронд. Приехал сюда посмотреть на родные места своих родителей. Сегодня я должен был уехать отсюда, но одна отчаянная девушка спутала мне все планы и продолжает путать до сих пор. Будем считать, что знакомство состоялось — я жду ответ на заданный вопрос. Что ты делала в таверне?

Она молчала, он — злился. Оставить ее на произвол судьбы уже не казалось таким плохим решением. Но Кристина, чуть подумав, обошла своего любопытного спасителя и присела в кресло, прикрыв лицо руками.

— Меня заманили туда обманом. Сказали, что там меня ждет человек, который хочет со мной о чем-то поговорить.

— Кто заманил?

— Я не знаю. Я никогда не видела этого человека. У меня сестра младшая, он сказал, что беда случится с ней, если я не поеду с ним.

— Кто насиловал тебя, знаешь?

— Нет. Они в масках были.

— Но ты ведь должна кого-то подозревать? Это ведь не случайное нападение, раз им пришлось тебя выманивать и шантажировать сестрой.

— Я ничего не знаю! — выкрикнула Кристина, подскочив с кресла.

— Знаешь! — Этьен перехватил девушку и заставил сесть обратно. — Кристина, говори.

Она плакала, он ждал ответа, пытливо вглядываясь в ее лицо. В том, что она знала куда больше, нежели хочет говорить, он не сомневался.

— Среди них был Филипп, — сдалась, наконец, девушка.

— Филипп?! Сам? В таверне? Смелое заявление.

— Больше некому. Там был он и его люди.

Ну вот только этого еще не хватало! Этьен отпрянул от девчонки к окну, судорожно обдумывая услышанное.

— Не верите мне? — горько усмехнулась Кристина. — Вот и не спрашивайте больше ни о чем.

— Ты же сказала, они в масках были. Как ты узнала его?

— По голосу.

— Ты так хорошо знаешь его голос? Ты могла обознаться.

— Не могла.

— Тебя что-то связывает с ним?

— Да ничего меня не связывает! — выкрикнула девушка. — Он хотел, чтобы я стала его наложницей — я отказалась. Тогда он… Послушайте, перестаньте меня мучить! Отпустите меня… Зачем Вам все это знать?!

Как он рядом оказался, она и не заметила; Этьен присел перед ней на корточки, осторожно взял ее руки и легонечко сжал.

— А вот теперь спокойно и по порядку.

Пришлось рассказать ему все с самого начала: про их с Эммой вылазку на озеро вопреки отцовскому запрету, встречу с Филиппом, приглашение на праздник и смачную пощечину молодому королю за непристойное предложение. Кристина говорила и плакала, вновь и вновь переживая весь кошмар последних дней; он хмурился, но рук ее не отпускал, внимательно слушая исповедь.

— Ну и чем Вы мне можете помочь, господин граф? — сквозь слезы закончила свой рассказ Кристина.

Действительно, чем? Да ничем. И с Филиппом воевать он пока еще не готов. И несчастной девушке помочь ему нечем. Разве что удержать от безумного шага на тот свет.

— Прости меня, — виновато проговорил мужчина, сжимая ладонь девушки.

— За что?

— Я был в таверне. Я видел, как тебя вели наверх.

Тяжелая тишина повисла в комнате. Кристина убрала руки из его ладоней и чуть заметно вздрогнула, а потом заговорила упавшим голосом:

— Вам не за что извиняться. Даже если б Вы заступились, ничего бы не изменилось. Вас бы убили, а меня все равно бы…

* * *

Почерневший от боли барон сидел за столом и, не моргая, смотрел в одну точку. Эмма от отца ни на шаг не отходила, но тот словно не замечал ее — его старшенькой больше нет на свете. Ее убили нелюди, так же, как совсем недавно убили ее мать. Убили, растерзали, а потом еще и наглости набрались принести ему недобрую весть — сегодня утром он нашел под дверью дома анонимное послание, в котором во всех подробностях сообщалось, что именно сделали с его строптивой дочерью поздним вечером в маленькой таверне. А после недвусмысленно намекнули, что если младшенькую свою, как только стукнет ей шестнадцать, не отдаст добровольно Филиппу, то и с ней церемониться не станут. Не поверил он анонимке проклятой, в то же утро в город поехал, в таверну злополучную — там и рассказали ему, мол, правда, была здесь девушка, на дочь его похожая, пьяная, изнасилованная; мол, видели даже, как топиться она пошла — а что ей, ренардистке, делать оставалось? Ни с чем домой вернулся убитый горем отец — нет больше его кровиночки. И потянулись в дом сочувствующие соседи, все охали да ахали, Филиппа проклинали, Кристину жалели… Отцу безутешному поддержку предлагали, Эммочку в обиду не дать обещали…

* * *

Садилось солнце за горизонт, сумерки накрыли город. Вчера, в это время, она была еще другой — чистой, неиспорченной. Кристина стояла возле окна и смотрела, как люди спешат по домам. Как отец там? Наверно, места себе не находит? А может, донесли уже… Кристина тяжело вздохнула и прикрыла глаза, вспоминая и отца, и сестренку.

— Тебе все-таки нужно поесть, — проговорил Этьен, притащив для нее тарелку свежего салата.

— Не хочу.

— Через «не хочу». Поешь и спать ложись, тебе отдохнуть нужно.

Кристина нехотя поддалась — без аппетита поклевала показавшиеся абсолютно безвкусными овощи, выпила стакан сока. Этьен раздобыл свежее постельное белье и даже ночную рубашку для своей негаданной гостьи и теперь старательно перестилал кровать.

— Все, теперь ложись и спи. Ни о чем не думай, здесь тебя никто не тронет. Ну а завтра подумаем, что делать дальше.

— А Вы?

— Что я?

— Где Вы спать будете?

— Я в кресле посплю, меня не бойся.

Девушка недоверчиво покосилась на кресло — спать там невозможно, а кровать всего одна. Неуютно стало оттого, что он вынужден теперь терпеть неудобства.

— Кровать широкая — уместимся оба, — тихо проговорила она спустя недолгую паузу, чуть смутившись собственных слов.

Кристина, словно мышонок, забилась к самой стенке, Этьен, не раздеваясь, улегся с краю, боясь ненароком потревожить покой несчастной девушки. Оба не спали. Молча лежали и думали, каждый о своем. Молча переживали вновь и вновь вчерашний вечер и сегодняшний день, по минутам, по секундам вырисовывали каждый шаг, и все думали — а могло ли быть иначе? Два человека, чужих, еще вчера незнакомых, лежали на одной кровати и даже не догадывались, что у обоих в ту трагическую минуту их страшной встречи начался долгий путь новых испытаний на грани жизни и смерти, полный безумных поступков и неубиваемых надежд.

Они засыпали порознь, утром же Кристина обнаружила себя на плече мужчины слегка приобнятой крепкой, тяжелой его ручищей. Как ни странно, не испугалась. И все же осторожно попыталась отстраниться.

— Ты очень беспокойно спала, — не открывая глаз, проговорил Этьен, позволяя ей разорвать тактильный контакт. — Пришлось обнять тебя — только тогда ты успокоилась. Не сердись, и в мыслях не было приставать к тебе.

Он открыл глаза и посмотрел на девушку — она хоть и чувствовала себя неловко, но, кажется, не злилась.

— А если я заразна? Не страшно?

— Нет. Если это были люди Филиппа, то ты чиста — так лекарь сказал. Доброе утро.

— Доброе, — и даже легкая смущенная улыбка озарила ее личико, обрамленное темными прядками чуть спутанных волос.

— Как ты?

— Нормально. Жить пока не хочется, но желание умирать приутихло.

— Уже хорошо, — усмехнулся мужчина.

— Я домой хочу.

— Прямо сейчас?

— Да. Я благодарна Вам за все, что Вы для меня сделали, но оставаться здесь я больше не могу…

— Я тебя обидел?

— Нет, что Вы, — покачала головой Кристина. — Но меня убивает неведение. Я хочу отца увидеть. Отпустите меня… Обещаю себя не убивать.

— А если он откажется от тебя?

— Я хотя бы буду об этом знать. Это все же лучше, чем каждую минуту грызть себя и сомневаться в своем праве на жизнь.