Грех (СИ) - "Jana Konstanta" - Страница 50

Окольными путями Алмаз вынес его к озеру — тому самому, где всего пару часов назад он обнимал безрассудную свою девочку. И так захотелось увидеть ее снова… Ну хоть мельком, одним глазком! Опасно, конечно, появляться сейчас в деревне — заметить могут, а то и слухи поползут, но… «Мы же осторожненько! Мы же только издали посмотрим!» Ренард улыбнулся собственному мальчишескому задору и пришпорил коня.

Этот звук ни с чем не спутать — звук кнута, обнимающего человеческое тело. Глухой, с присвистом и громким шлепком, сопровождающимся порой нечеловеческим криком. Здесь, правда, криков не слышно — не то бедолагу уже забили до смерти, не то уж больно гордый кто-то попался. Но вот сдавленный стон долетел вместе с ветром; долетел и… Ренард не успел ничего и подумать, а Алмаз, получив неожиданно сильный удар по бокам, уже перелетал через невысокую деревянную ограду знакомого двора. Ренард летел на звук кнута, и ему безумно не нравилось, что звук этот раздается за домом Терезы.

Кончик кнута взметнулся в воздухе и устремился к лежащей на земле девчонке. Тельце содрогнулось, пальцы вцепились в траву, и только жалобный стон, почти неслышный, все еще молил о пощаде.

Обезумевший палач стегал собственную дочь, не осознавая. Он не понимал, что делает, что девчонку попросту забьет до смерти; перед глазами — лишь отчаянная отцовская боль и пелена грядущего позора.

— Отойди от нее!

Посторонний выкрик остался незамеченным. Крестьянин не видел несущегося всадника, не слышал грохота конских копыт, как не видел истекающую кровью дочь и не слышал ее мольбы. Кончик кнута, распоров кожу, опять взметнулся в воздух…

— Идиот, она же дочь твоя!

Ренард остановился между ними, подставляя себя под удар, предназначенный для Терезы. Плечо обожгло, под разорванным рукавом засочилась горячая королевская кровь. Ренард перехватил орудие казни и вышвырнул далеко за ограду. Растерянный крестьянин все еще махал рукой, «стегая» заблудшую дочь уже несуществующим кнутом и, кажется, совсем не замечал преграду.

— Малышка, руку!

Заслышав знакомый голос, Тереза собрала последние силы и чуть привстала, потянувшись к протянутой ладони склонившегося над ней мужчины. Одним резким рывком Ренард затащил девчонку на коня и рванул прочь отсюда.

— Держись, малышка! Держись за меня крепче!

Он не знал, как, за что держать истерзанную девушку. Пытаясь придержать, он обнял ее, коснувшись спины, а Тереза взвыла от боли, ладонь наткнулась на истекающее кровью мясо… По заплаканному личику побежали слезы, малышка задрожала, заелозила, пытаясь сбросить его руку, а он растерянно, все еще не отойдя от шока, смотрел на нее и не знал, как удержать ее, чтоб она не свалилась с трясущегося, летящего галопом Алмаза. Прижал к себе, заставляя саму вцепиться в его плечи, и только потом отпустил ее, шепча над ухом:

— Держись, маленькая моя, держись крепче…

Кое-как выбравшись из деревни, Алмаз по команде всадника перешел на неторопливый шаг. Ренард боялся даже прикоснуться к девушке — Тереза теперь держалась сама.

— Больно… — еле слышно всхлипнула она, прижимаясь к своему спасителю, цепляясь за располосованное случайным кнутом его плечо.

— Потерпи. Сейчас что-нибудь придумаем.

Куда теперь? Что делать с ней? Где спрятать? Хоть во Дворец вези, наплевав на все рамки приличия и людскую молву…

— Ты не думай, я тебя не выдала, — прошептала Тереза и даже улыбнулась собственной стойкости.

— Глупенькая, это меня пороть надо было, а не тебя…

Но Тереза его уже не слышала — чуть качнувшись, она вдруг обмякла и упала ему на грудь. Он едва успел подловить ее.

— Тереза?!

В ответ тишина. Он осторожно коснулся спины — Тереза даже не вздрогнула. Ренард чертыхнулся, уже не церемонясь, прижал ее к себе покрепче и пришпорил Алмаза, заставляя галопом нестись в сторону Малого Дворца — он пустует, Эмелин там не появляется; всего лишь две служанки и несколько стражников берегут его для особых случаев: внезапных дорогих гостей или же для романтического уединения царственных особ, желающих насладиться друг другом вдали от городской суеты и посторонних глаз. Второе не грозит ему точно, да и первое не предвидится.

— Ваше Величество, я принесла!

Любопытный носик Анис протиснулся в приоткрытую дверь спальни. Конечно, такое не каждый день увидишь: Ренард снял с себя запачканную кровью рубашку и теперь ходил по комнате в одних штанах, без стеснения демонстрируя загорелое, сильное свое тело. Он совсем не походил на грозного короля — совсем не страшно рядом с ним, так просто, словно с добрым другом! Анис не удержалась и окинула взглядом лежащую на кровати обнаженную девушку — Ренард уже успел промыть забитые пылью и песком ранки и теперь ревностно пытался перекрыть обзор любопытной служанке, подставляя ее взору себя вместо Терезы. И все-таки Анис успела заметить: незнакомка красива даже сейчас, с изуродованной багровыми полосами спиной.

— Давай сюда.

Ренард забрал маленькую баночку, недоверчиво покрутил в руках, принюхался и вопросительно посмотрел на служанку:

— Это что?

— Мазь. Как Вы просили.

— Анис, это мазь для лошадей. Ты что мне принесла? Я тебя за чем посылал?

— Ваше Величество, не ругайтесь! Эта мазь лошадей за два дня на ноги ставит, а девушку — и того быстрее. Ее же Милош делает, там только травки и ничего больше! Не бойтесь, это лучшее, что можно найти, — уверяла Анис.

Ренард подозрительно оглядел грязно-зеленую, почти черную субстанцию, еще раз принюхался — и правда, только травки. Да и зная Милоша и его любовь к лошадям, сомневаться в качестве собственноручно изготовленной мази было бы глупо.

— Ну и что ты ему сказала? — смягчился Ренард. — Сдала меня, да?

— Нет, — улыбнулась Анис. — Вы простите, но… Я сказала, что Вы упали с лошади и поцарапали руку, а он дал мне эту мазь.

— Упал с лошади? — Ренард не удержался и рассмеялся. — И что, он поверил?

— По-моему, нет, — вздохнула Анис. — Но ни о чем спрашивать не стал.

— Ладно, беги. И запомни, ты ничего и никого не видела, поняла?

— Не волнуйтесь! Под пытками не выдам! — улыбалась Анис, а сама все норовила рассмотреть лежащую на кровати девушку. — Может, помочь Вам? — кивая в сторону Терезы, спросила она.

— Сам справлюсь, ступай. Уведи отсюда Элизу, и не вздумай разболтать ей — на неделю вы свободны, отдыхайте.

— Спасибо.

Девушка только вздохнула с сожалением, ей вовсе не хотелось уходить. Хотелось получше разглядеть незнакомку, быть может, выпытать осторожненько, уж не та ли это девушка, о которой столько слухов ходило перед свадьбой Ренарда? Анис сгорала от любопытства и искала повод задержаться в спальне, совсем не боясь королевского гнева.

— А ну брысь отсюда! — шикнул Ренард, но грозным быть не получилось — едва не рассмеялся, глядя на любопытную девушку. — Анис, — окликнул ее Ренард уже на выходе, — принеси мне чистую рубашку.

Девчонка улыбнулась, кивнула и наконец убежала из комнаты.

Ренард подошел к Терезе и сел на краешек кровати. Кровь уже не текла — лишь чуть сочились рваные бороздки, поблескивая в мягком свечном сиянии. И все же прикасаться страшно. Казалось, малышка просто спит, и стоит прикоснуться, разбередить сочащиеся ранки — она проснется и взвоет от боли. Странно, но еще несколько минут назад, когда он промывал ее раны, было не так страшно. Он смотрел на это хрупкое, беззащитное тельце и не понимал, как можно было так исполосовать собственную дочь? Как рука не дрогнула опустить кнут на эту девочку, что еще днем целую и невредимую он держал в своих объятиях? Ренард взял на палец немного мази и осторожненько провел по ранке — Тереза не шелохнулась. Тогда он осмелел, куда уверенней стал смазывать изувеченную спину, боясь лишь одного — что Тереза придет в себя раньше времени, что в глазах ее он опять увидит боль и слезы. Надо бы успеть, пока не очнулась. И с мастерством заправского доктора он принялся за дело.