Грех (СИ) - "Jana Konstanta" - Страница 27

— Ну хорошо. Раз уж Вы тут и так жаждете залезть мне в душу, то может, хотя бы Вы мне скажете, что здесь происходит?

— Где? — маркиз нарочито испуганно заозирался по сторонам.

— Не валяйте дурака, а то опять прогоню и попрошу Ренарда оградить меня от Вашего столь навязчивого общества.

— Ну ладно-ладно, не валяю. Хотя не очень понимаю, о чем Вы хотите узнать.

— Ну к примеру, о чем вы говорили все утро с Ренардом?

Риньес замолчал, но улыбаться не перестал, когда обернулся к Эмелин и долго, внимательно изучал ее лицо, на котором слишком открыто читалось волнение и даже обида.

— Разве Ваш муж не рассказывал Вам? — осторожно спросил маркиз.

— Вы издеваетесь надо мной?! Я задала Вам вопрос. Отвечайте!

Риньес подошел к каменному ограждению и задумался на время, глядя куда-то вдаль, поверх водяной глади искусственного озера и густой зелени деревьев. Эмелин нервничала, голос ее чуть дрожал… Не нужно быть провидцем, чтобы понять, что не все так радужно в венценосном семействе. И Эмелин, и Ренард живут каждый своей жизнью; он не торопится посвящать свою супругу в дела государства, и даже о грядущей войне, похоже, она не знает. Маркиз пожал плечами, будто пытаясь вспомнить что-то важное из утреннего разговора, но потом равнодушно замотал головой:

— Да вроде ничего интересного. Обычные дела… Его Величество хочет быть в курсе всех дел — ну вот и терзал всех, что да как. Потом отдал распоряжения и отпустил с миром. Обычное заседание.

— И это все? — похоже, она даже разочаровалась от подобного ответа.

— Все. А что Вас так смущает?

Эмелин надеялась, что хотя бы этот слишком настырный человек, пожелав выслужиться перед ней, прольет немного света на мрак в ее темном царстве, но от его слов ничуть не стало легче. «Обычное заседание… Всего лишь обычные дела… Ему просто нет дела до тебя, вот и все. Ты просто чужая, ненужная женщина!» Она едва сдерживалась, чтобы не расплакаться, рванула от маркиза, но одним прыжком он преградил ей путь, заставив остановиться.

— Эмелин, да что с Вами?!

— Ничего, — она попыталась обойти его, но тот без всякого смущения схватил ее за плечи, требуя ответа.

— Эмелин! Что случилось? Послушайте, девочка, — Риньес привлек ее к себе, мягко, но уверенно коснулся ее лица, — здесь никого нет, только Вы и я. Вы можете перестать играть в «великую королеву» и стать самой собой.

— Отпустите меня! И не смейте так разговаривать со мной!

— Не отпущу. Хотите пожаловаться — жалуйтесь, хотите кричать — покричите, хотите плакать — поплачьте, только не копите в себе боль. Вы слишком молоды и красивы, чтобы страдать. Не бойтесь, никто не узнает, что Вы можете быть слабой. Вы выйдете за ворота этого сада и снова станете сильной, Вы будете королевой и пообещаете отправить меня на виселицу, наградив всеми ругательствами, которые только знаете. Но это будет потом. А сейчас я хочу помочь Вам… Поплачьте — Вам легче станет.

Он говорил тихо, вкрадчиво, окутывая Эмелин туманом заботы и ложного тепла, смотрел, как в серых глазах копится влага и от переизбытка бежит по бледным щекам, как губы ее пересохшие молят, чтобы отпустил, не лез ей в душу… Смотрел и вопреки ее попыткам оттолкнуть все сильнее прижимал к себе.

— Не молчите же, расскажите мне, что Вас так тревожит?

Конечно, посвящать его в свои проблемы она не собиралась, но столько тоски скопилось внутри, столько одиночества! И этот внимательный, ставший серьезным взгляд Риньеса, эти нежные прикосновения утирающих ее слезы пальцев… Эмелин не удержалась.

— У меня ничего не получается, — всхлипнула она. — Прошло два месяца, а он только отдаляется… Он ничего не рассказывает мне, постоянно в каких-то разъездах… Я его почти не вижу, а когда вижу, то ему совсем нет дела до меня…

И Эмелин поддалась чуть вперед, доверчиво позволила обнять себя, уткнувшись мокрым личиком в тонкую рубашку, скрывающую молодое, крепкое мужское тело. Истосковавшись по объятиям законного мужа, она откровенно наслаждалась чужим незнакомым запахом, тихим ласковым шепотом и бережным поглаживанием на своих плечах.

— Бедная моя девочка, — задумчиво, но слишком серьезно проговорил Риньес, а потом добавил, будто бы и не для Эмелин вовсе: — Неужели ей это удалось? Шустрая девчонка…

— О чем Вы? — Эмелин резко отстранилась и с непониманием посмотрела на маркиза.

— Да нет, ни о чем, — поспешил успокоить Риньес, втайне наслаждаясь недоумением пойманной на нехитрый крючок девушки.

— Риньес?

— Нет, Эмелин, не берите в голову, не слушайте дурака.

— Вы что-то знаете? Говорите! Я приказываю Вам, — не унималась Эмелин.

— Ну что Вы от меня хотите услышать? Эмелин, судя по тому, с какой жадностью Вы сейчас вцепились в мою рубашку, наш король не очень щедр на проявления любви и нежности к Вам. А если муж не уделяет внимания своей жене, тем более такой милой, красивой и замечательной девушке, как Вы, то логично предположить, что он уделяет внимание кому-то другому. Эмелин, Вы не борец. И мне вдвойне обидно, что Вы позволили себе проиграть какой-то крестьянке!

Эмелин резко отпрянула от самодовольного, излишне самоуверенного наглеца, и со всего размаху залепила пощечину.

— Следите за своим языком, маркиз!

Впрочем, его это не смутило, он даже рассмеялся этому ее жесту, за что отхватил вторую, не менее звонкую оплеуху.

— Пошел вон! Однажды Вы действительно окажетесь на виселице, господин де Риньес, — прошипела Эмелин.

— Может быть. Однако, странная у Вас реакция — Вы так жаждали правду, а теперь угрожаете.

— Это не правда, Вы лжете. И я не понимаю, какие цели Вы преследуете, говоря мне эти гадости. Убирайтесь отсюда!

— Ну что ж, как скажете, Ваше Величество, — покорно откланялся мужчина, но напоследок все ж добавил: — Только Вы должны бороться, а не закрывать глаза на очевидные истины, Принцесса.

— Мне не на что закрывать глаза. А Вы забываетесь, с кем разговариваете и о ком.

— Возможно. Но я всего лишь ответил на Ваш же вопрос.

Он покорно опустил глаза, но точно знал: Эмелин вот-вот опять расплачется, ее вера в непогрешимость мужа не так уж крепка, как ей этого хочется. И она действительно едва сдерживалась, судорожно искала тысячи причин, по которым Ренард ну никак не мог обмануть ее, предавая святые узы их брака.

— Она прогнала его! Они расстались сразу же после нашей свадьбы! — выкрикнула Эмелин, уверяя в невозможности измены скорее себя, нежели Риньеса.

— Прогнала? — рассмеялся маркиз. — Эмелин, не будьте ребенком! Крестьянка прогнала короля?! Вы серьезно?! Нет, ну если она сумасшедшая, то могла, конечно, но вот король… Эмелин, неужели Вы на полном серьезе считаете, что влюбленный по уши мужчина, обладающий такой властью, откажется от любимой женщины лишь только потому, что она его прогнала?! Или, может быть, Вы надеетесь, что он станет докладывать Вам подробности своей интимной жизни?

— Замолчите! Вы отвратительны! И если Вы сейчас же не потрудитесь придержать Ваш грязный язык, мне придется позаботиться о том, чтобы Вам его вырвали.

— Да что ж Вы мне все угрожаете! Интересно, и что же Вы сделаете? Расскажете о нашем разговоре Ренарду?

— А у меня нет секретов от мужа.

— Ну-ну… Ладно, забудьте все, что я Вам сказал, и будьте счастливы в своем блаженном неведении, Ваше Величество. Только не забывайте, Вы замужем за королем, а королям дозволено все.

Риньес откланялся и, довольный собой, ушел восвояси, оставляя Эмелин с еще большим ворохом вопросов и сомнений.

Как никогда прежде, этим вечером она ждала мужа. Уже давно стемнело, слуги разбежались, гвардейцы заступили на ночное дежурство, а Ренарда все не было. Эмелин бродила по придворцовой площади, то и дело прислушивалась, не грохочет ли карета по разбитому камню, не слышно ли конского топота, — но только мирно журчали фонтаны, а невидимые сверчки пели свою ночную песнь.

«Маркиз лжет!» — в сотый раз уверяла все еще живущая в ней доверчивая белокурая девочка.