Каратист: полный контакт (СИ) - Тыналин Алим - Страница 49

Все, что я мог сделать, это пристально посмотреть. Быку в глаза.

Это подействовало. Зверь перестал бычиться. Успокоился. Снова вернулся к траве. А мы пошли дальше.

— Ох, я так испугалась, — пробормотала Настя.

Вскоре мы добрались до станции. Сели в электричку. Настя молчала большую часть пути. Потом спросила:

— Ты меня не бросишь? Или все? Мы расстаемся?

Я помолчал. Как же все сложно.

— Нет. Не брошу. Если ты не будешь мешать мне. У меня сейчас соревнования.

Настя улыбнулась.

— Конечно, не буду. Кстати, когда у тебя соревнования? И где? Я хочу прийти, посмотреть. И поболеть за тебя.

А этого я пока и сам не знаю.

— Я тебе позвоню, — ответил я. — В этот раз точно. И скажу, что, где и как.

Мы расстались на станции метро. Я поцеловал девушку. А потом заставил себя забыть о ней. Усилием воли. Надо сосредоточиться на соревнованиях.

Сначала я опять поехал в общагу. Надо оставить вещи. И помочь с ремонтом.

Народу уже гораздо больше. Многие приехали на учебу. Большую часть работ уже выполнили. В своей комнате я обнаружил Крылова. Он будет жить со мной.

— О, здорово, как ты? — спросил тот. — Ты сегодня идешь на тренировку? Я тоже с тобой. После вчерашнего я точно буду заниматься карате.

Я кивнул. Мы поработали до полудня. Потом перекусили в столовой неподалеку. И поехали в клуб.

По дороге Олег пытал меня, что я делал в лесу. Как вел там жизнь. Я кратко рассказал.

В подробности не вдавался. Я же говорил, что этот мотылек слишком увлекающийся. Через пару недель увидит культуристов. Или авиаконструкторов. И убежит туда. Поэтому чего перед ним распинаться?

В клубе никого не было. Закрыто. На двери объявление, размашистым почерком: «Соревнования во Дворце спорта Искра. В 14.00». Вот паскудство. Уже четверть второго.

Мы бросились к метро. Чуть опоздали на пять минут. Но вскоре вошли в зал для проведения турнира.

Огромное помещение. В центре разукрашенное пространство. Из лакированных досок. Они поскрипывали при ходьбе.

Вокруг трибуны. Гораздо больше и удобнее, чем зал в Капотне.

Мы нашли Щепкина. Тот усмехнулся при виде меня.

— Ох, Ермолов. Когда ты научишься приходить вовремя? Слышал поговорку, точность вежливость королей? Нет, ты явно не король.

Это точно. Я обычная рабочая косточка. Не аристократ.

— Давай, переодевайся быстрее, — сказал Щепкин. — Скоро начинаются есан ката. Отборочные. Вы будете выполнять гекусан шо. Ты же знаешь это ката?

Мда уж. Надо было этот вопрос задавать раньше. А не на соревнованиях.

Что, если бы не знал? Он быстренько обучил бы меня? Прямо здесь? Я в очередной раз удивился своему тренеру.

— Знаю, — ответил я.

Я быстро переоделся в раздевалке. В это время председатель судейской бригады толкал речь. Я вышел как раз к моменту начала турнира по ката.

Каждого участника вызывали по имени. Он выходил на огороженную площадку. В центр. Перед этим выполнял поклон. Рэй.

Занимал место в выбранной точке. На площадке. Кланялся судьям. По команде рефери начинал.

Сначала короткая медитация мокусо. Потом громко объявлял название ката. То есть кричал:

— Гекусан шо! — но не слишком громко.

Надо соблюдать баланс. Если судьи не расслышат, то можно схлопотать дисквалификацию.

После этого можно начинать. Гекусан шо практически азбука в мире ката. Надо правильно ставить ноги, делать повороты, удары и блоки. Так называемые «рисунок» и «текст» ката. По ним, собственно, и оценивают выступление. Если ошибся, тоже можно выбыть из строя.

Еще важную роль играет настрой. Состояние души. Как будто играешь на музыкальном инструменте.

Надо правильно расставить акценты. Наполнить движения смыслом. Выразить дух воина.

После выполнения участник возвращается в исходную позицию. Судьи дают оценку. Ученик кланяется. И уходит с площадки. Теперь следующий.

Моя очередь была одним из первых. Белые пояса выступали в самом начале.

Я провел ката так, как привык делать в лесу. Мощно и с криками. За это получил меньше баллов. Щепкин недовольно хмурился.

— Чего так орать? — спросил он. — Надо выполнять, как все.

Я не ответил. Как все быть не собирался. Хватит. Прошли уже те времена.

Остальные наши ката выполнили хорошо. Смелов во главе.

Между прочим, на соревнования прибыл и мой противник. Черных Коля.

Тоже выполнял ката. Сделал безупречно. Получил высший балл. Ладно, ладно. Посмотрим, как ты проведешь кумитэ.

Когда выступили все участники, судьи объявили баллы. Я оказался во второй десятке. Неплохо. Я думал, буду еще ниже.

Участников много. Свыше сотни человек. Непросто пробиться.

После этого начались тамэсивари. Здесь участвовало уже гораздо меньше бойцов. Около четырех десятков.

Били только доски. Толщиной два с половиной сантиметра. Всего четыре вида удара. Сэйкэн — прямой. Сокуто — стопа. Сюто — ребром ладони. И эмпи — удар локтем.

Всего разбивать можно не менее трех досок сразу. Если не получилось в первый раз, дается вторая попытка. Доски для удара ногой и кулаком держал помощник. А для локтя и ребром ладони — на подставках.

Время для каждой попытки две минуты. Если не успеть, то считается проигрыш.

Так, сколько бы мне взять досок? Я подумывал о десяти. Вот только смогут ли их установить плотно? Прижать друг к другу так, как надо?

Все участники построились в ряд. В центре площадки. Судья выкрикивал команды. После поклонов участники делали удары. У всех одинаковое время.

Все проходило весело. У некоторых получалось. У некоторых нет. Я попросил для сэйкэн десять досок.

Судья наклонил голову и посмотрел на меня. Мужик лет тридцати, высокий и сильный, черный пояс.

— Ты уверен? — спросил он.

Вообще-то, я мог разбить и больше. Но решил пока быть скромным. А то не поверят.

— Да, прошу десять, — повторил я.

Это количество запросили немногие. Даже Черных взял всего семь.

Когда судья крикнул команду, я стоял неподвижно. Все остальные уже сделали удары. А я стоял.

Сосредоточился. Настраивался на удар. Говорил с досками. С кулаками.

— Ермолов! — крикнул Щепкин в отчаянии. — Давай! Время истекает.

Судья скептически скривился. Тот самый, что спрашивал, уверен ли я. Подумал, что я испугался. Взял кусок, который не смог проглотить.

Щепкин схватился за голову. И тут я ударил. Представил, что моя рука — это меч. Пронзила все доски насквозь.

Так и случилось. Я пробил доски. Мощным и быстрым сэйкэн цуки. Чуть не коснулся лица помощника. Но вовремя остановился.

Когда бил ногой, тоже выдержал паузу. Досок взял уже двенадцать. Получилась внушительная охапка. У меня больше всех. Доски держали двое человек.

Щепкин молчал. Решил не отвлекать. Я ударил последним. Со страшным «Киай!». И тоже пробил все доски.

Ребром ладони я тоже разбил двенадцать штук. Хотя чувствовал, что могу больше. Ладно. Пока начну с этого.

В этот раз моего удара ждали все остальные. Когда я разбил, на трибунах захлопали и закричали.

Для удара локтем я взял пятнадцать досок. Снова больше, чем все остальные. Черных взял девять.

Теперь я ударил сразу. Я уже почувствовал, что смогу разбить их. Непередаваемое ощущение.

Мысленно я видел доски разбитыми. И когда ударил, то все они разлетелись на части. Словно лопнули.

Каждый раз после удара судья подходил и проверял доски. Проверял, сколько разбилось. У меня оказалось больше всех. Неудивительно, что я выиграл тамэсивари.

Правда, это отборочные соревнования. Завтра все будет итоговое. И ката, и тамэсивари, и кумитэ. А сегодня легкие закуски, так сказать.

Зрители снова аплодировали. Когда объявили, что я набрал больше всего очков. Надо же. Они меня заметили.

Щепкин после тамэсивари сказал:

— Молодец. Хотя ты заставил меня понервничать. Я думал, ты уже не сможешь разбить.

Он подумал и добавил:

— А завтра ты сможешь взять больше досок? Если нет, то это ты зря поспешил. Надо было оставить больше назавтра.