Каратист: полный контакт (СИ) - Тыналин Алим - Страница 48

Я замолчал. Собирался с мыслями. Но Настя опередила меня.

— Я так и знала, — сказала она с обидой. — Мог бы сказать сразу. У тебя есть другая. Ну и ладно. Оставайся с ней.

О дьявол. Я же говорил, что не люблю объяснения.

Она хотела развернуться и уйти. Пришлось опять схватить ее за руку.

— Нет, постой. У меня нет другой. Вернее, была, но мы уже расстались. Давно. Я хотел сказать другое.

У Насти снова текли слезы.

— Я сейчас занят карате, — сказал я. — Занят так сильно, что у меня не остается времени на что-то другое. В том числе, на девушек. Причина только в этом.

Настя перестала плакать. Удивленно распахнула глаза.

— Ты серьезно? Как это может быть причиной?

Я кивнул.

— А почему нет? Я проиграл соревнования. А теперь хочу выиграть. Хочу совершенствовать свое мастерство. Отточить до небывалого уровня. И для этого мне надо полное сосредоточение.

Настя вытерла слезы и улыбнулась.

— Дурачок. Какой же ты дурачок. Не мог сказать мне это сразу? Да я согласна ждать хоть целую вечность. Если только ты будешь со мной.

Я посмотрел на нее. И больше уже не мог сопротивляться. Также, как и она.

Рванулся к девушке. Прижал к себе. Поцеловал. Настя не оттолкнула меня.

Наоборот, обняла меня так крепко, как только могла. И тоже поцеловала.

Так страстно и бурно, что я почувствовал кровь на губах. Не знаю, чью. Мою или девушки.

Но это неважно. Мы стояли на сумрачной проселочной дорожке. Между дачным массивом и сгоревшим лесом.

И целовались. Целовались так, будто в последний раз в жизни. Иногда я прижимал девушку так сильно, что она задыхалась. И тогда я отпускал ее, но она не хотела отстраняться.

Все мои барьеры пали. Что там за жалкий лепет про саморазвитие? Про аскетизм в увлечении карате? Беспомощные и глупые побасенки.

Все это мгновенно смели могучие потоки любви, молодости и страсти. Которым не мог бы сопротивляться ни один здоровый молодой человек. В моем возрасте.

А потом я легко поднял девушку на руки. И понес в свой дом. Чтобы вместе встретить последнюю ночь на даче.

Утром я проснулся рано. Как и привык. За окном только занялся рассвет. В саду мелодично щебетала пташка.

Я посмотрел на Настю. Обнаженная девушка сладко спала на моем плече. Я осторожно перевернул ее. Снял с себя. Уложил на подушку и укрыл покрывалом.

Встал с кровати. Натянул трусы и шорты, вышел во двор. Первым делом отправился на пробежку. По дороге вдоль леса.

Сейчас прохладно. Даже слишком. Воздух свежий. Пожары прошли. Лес выгорел наполовину. Всюду попадались обгорелые стволы деревьев. Сожженный кустарник.

Но я сейчас думал не про это. А на бегу вспоминал прошедшую ночь.

Настя отдалась мне без каких-либо условий. Беззаветно. Сказала, что полностью доверяет мне, как мужчине.

Притом, что я оказался у нее первый. К счастью, у дяди в тумбочке возле кровати еще имелись изделия номер два — презервативы. Остались, не знаю с каких времен. Но вполне добротные.

Разных видов. Обычные советские, в конвертиках. Я не стал пользоваться ими.

Еще нашел заграничные. Там же, в тумбочке. Видимо, дядя достал их через Югославию или ГДР, куда ездил по работе. Или ему кто-то подвез из знакомых. Эти средства защиты сработали вполне комфортно. Минувшей ночью.

От воспоминаний о контрацепции я перешел на саму девушку. Мы уснули только поздней ночью. Около трех часов. Ночь любви прошла незабываемо.

Я поспал только пару часов. Потом проснулся. И сейчас бегу по дороге. Привычно. Босыми огрубевшими пятками. Иногда разгоняюсь до максимума. А потом сбавляю почти до ходьбы.

Через минут двадцать пробегаю дом Саввы. Он выглядит необитаемым. Кажется, приятель так и не приехал сюда. После пожара.

Предпочел отлежаться в городе. Вроде, он уже должен выписаться из больницы. Надо его навестить. В Москве. Где-то записан адрес. И телефон.

Я добежал до моей тропы. Места, откуда начиналась дорога. К моему ручью. Сейчас здесь все сгорело. Трава покрыта пеплом.

Но мне все равно надо углубиться в лес. Для отработки ударных упражнений. Поэтому я свернул с дороги. Побежал по тропе.

Вскоре я забежал глубоко в лес. Оказывается, в этих местах не все затронуто огнем. Многие деревья сохранились. Я использовал обгорелые стволы для разминки. Для отработки ударов. Стволы мягкие и удобные. Быстро расщеплялись.

До ручья я не добежал. Мой шалаш наверняка разрушен. Да и сам ручей тоже.

Поэтому я нашел камни. По дороге. Поработал с ними. Потом побежал обратно. Во дворе дачи сделаю силовые.

Когда прибежал обратно, Настя встретила меня на дороге. Сидела на пригорочке. У забора.

Она протянула руку. Я помог встать девушке.

— Ох, негодяй, — пожаловалась она. — Я еле хожу. Из-за тебя. Бедра болят.

Да, ночью я вспомнил, что она любит пожестче. И немного разошелся.

— Ты чего вскочила? — спросил я. Мы пошли в дом. — Спала бы дальше.

Она покачала головой.

— Я проснулась. А тебя нет. Сначала испугалась. А потом поняла, что ты убежал в лес. Тренироваться. И решила подождать на дороге.

Девушка провела пальчиками по моей потной груди.

— Ты уже закончил? Завтракать будешь?

Я покачал головой.

— Еще час. Но ты не должна отвлекать меня. Если хочешь, можешь смотреть. Но молча.

Настя кивнула.

— Слушаюсь и повинуюсь. Мой господин.

Хм, очень правильный ответ. А у нее хорошее воспитание.

Девушка осталась сидеть во дворе. Устроилась на скамеечке возле дома. Поверх платья накинула кофточку. Нашла в шкафу.

А я приступил к силовым. Таскал камни, отжимался, подтягивался, приседал.

Через полчаса Настя ушла в дом. Вскоре оттуда послышался звон сковороды. И скрежет чайника.

После силовых я сделал небольшую медитацию. На успокоение. Сразу почувствовал, что мысли сбиваются. На то, что случилось ночью. Это мешало концентрации. Еще и Настя крикнула в окно:

— Ты уже все? Идешь завтракать?

Я постарался сохранить спокойствие. Ничего не ответил. К счастью, Настя поняла, что я должен молчать. И уже не отвлекала.

Короче говоря, дзен удалось достичь не сразу. А когда вошел домой, меня встретил запах яичницы и крепкого кофе.

Яйца девушка принесла из своего дома. Еще и сделала бутерброды. Колбасу тоже принесла с собой. Хотела показать, какая она отличная хозяюшка.

Конечно, я позавтракал с аппетитом. После моей робинзонады я не жаловался на аппетит. Вся еда мгновенно сгорала во мне. Как в топке. Бешеный метаболизм.

После завтрака мы собрали вещи. Я взял самое необходимое. Закрыл дачу на ключ.

Тут осталось еще много моих вещей. Пусть будет здесь. В общаге это не нужно. А ключ надо отдать дяде.

Мы зашли на дачу к Насте. Дом пустовал. Бабушка и родители остались в городе.

Девушка собрала вещи. Она тоже теперь не скоро сюда приедет. Началась учеба.

Мы вышли на дорогу. Настя схватила меня за руку. И спряталась за спину.

— Ой, боюсь. Они такие страшные.

Я тоже увидел. Около дороги пасся бык. Медленно жевал траву. Молоденький такой бычок. Но с острыми рогами.

— Это ведь не корова? — спросила Настя. — Хотя, я и коров боюсь. Бабушка хотела научить меня доить. Но я так и не смогла. Боюсь их.

Я тоже не очень люблю рогатых. Особенно, если учесть, как я погиб в прошлой жизни. Но сейчас я просто не мог отступить.

Пошел вперед. Нам надо пройти как раз рядом с бычком. Ничего. Небось, не бешеный.

Я повел Настю мимо животного. Почувствовал, как ее ручка вспотела от страха.

Когда проходили мимо, бык повернул к нам голову. Фыркнул. Настя взвизгнула. Я промолчал.

Бык нагнул голову. И замычал.

Интересно, если я его ударю в лоб, пробью ли череп? Вряд ли.

У него там огромный нарост. Как раз для боев с другими быками. И потом, это ведь не неподвижный ствол дерева. Или валун.

Он будет мотать башкой. Трудно попасть кулаком.