Бедовый месяц (СИ) - Ефиминюк Марина Владимировна - Страница 13

— Подождите! — скомандовала я, признав собственный халат из фланели. Он давно пережил первую молодость, но был теплым и уютным.

Служанки сбились со строевого шага и едва не врезались одна в другую.

— Куда вы уносите мои вещи? — удивленно спросила я.

— На сжигание, — с самым обычным видом, словно не собиралась провести кремацию чужой одежды, пояснила старшая горничная.

Ничего себе сервис в дорогом гостевом доме!

— Зачем? — потрясенно воскликнула я. — Чем вам не угодил мой… халат?!

Девушки странно переглянулись.

— Так ведь мадам Торн велела от этих вещей избавиться.

— Мадам Торн? — повторила я нараспев, потому как дыхание чуточку сперло и удавалось почему-то петь, но не нормально говорить. Слов-то не было, одни междометия.

Тетка под шумок решила проредить мой гардероб. Нашлась поборница моды! Хочет избавиться от одежды, пусть перетрясет свои дорожные сундуки.

— Дамы, верните все обратно, — велела я. — Сейчас же!

Вообще, хотела сказать «пожалуйста», но от возмущения запас вежливости несколько прохудился.

— Хотя… просто положите их вот сюда, — я указала на диван, — и идите. До свидания.

Ботинки аккуратно встали на кофейный столик, потеснив поднос с фарфоровым чайником. Стопки одежды были бережно переложены на диванные подушки. Злосчастный любимый халат соскользнул с верхушки и съехал на пол серой лужицей с белыми цветочками. Вообще, дорогая сердцу вещь. Да я в нем весь пансионат прошла! Не в прямом смысле слова, конечно, но надевала и радовалась, когда весной, едва-едва выглядывало солнышко, из экономии в стенах гасили теплые жилы, и в спальнях становилось холодно, как в склепе. Мне все соседки завидовали! Уверена в этом.

О полосатом недоразумении

Подхватив ворох одежды и зажав под мышкой халат, я отправилась искать гардеробную. Или просто гардероб, куда поместилось бы спасенное добро. Желательно сразу всем скопом, без скрупулезного раскладывания. Пока Филиппа не было в номере, хотелось привести себя в порядок и уж потом объявить Клементине о неожиданном пополнении в наших рядах. Рассказать плохую новость никогда не поздно, а мне хотелось отмыть запахи постоялого двора в тишине и спокойствии.

К гостиной примыкал застеленный ковром коридор, двери в комнаты были открыты. Видимо, чтобы постояльцы не заблудились в апартаментах, хотя не представляю, какой кретин заплутает в гостевом доме.

Выглядывая из-за вещей в руках, я повернула в туалетную комнату. Гардеробная пряталась за реечной дверью, которую удалось открыть, не выронив ворох вещей, исключительно благодаря чудесам акробатики. Сама от себя такой ловкости не ожидала!

Нашу с Филиппом одежду развесили по разные стороны. Мужскую и женскую половины длинным волнорезом разделял полированный комод для нижнего белья. Я пристроила сверху башню, больше похожую на неустойчивую пирамиду, аккуратно положила драгоценный сердцу халат и открыла ящик. Внутри лежало мужнино исподнее…

— Извините!

Ящик был немедленно задвинут обратно. На секунду я замерла в большом недоумении, вдруг осознав, что извинилась перед трусами за то, что увидела их одним глазком, и фыркнула себе поднос:

— Разложили тут… всякое.

Не семейная жизнь, а поле с магическими ловушками. Никогда не знаешь, что именно обнаружишь, просто открыв ящик комода. Поди, разберись с этой гардеробной иерархией!

Чтобы Филипп не вошел, я плотно закрыла дверь, споро скинула одежду и улизнула в ванную комнату. Хорошо, что она прилегала к туалетной и не пришлось мелкими перебежками нестись через весь номер.

Войдя, я слегка обалдела. Такого размаха в мытье мне видеть не доводилось. Ванная в гостевом доме Сиал по размеру не уступала гостиной Клементины. Разве что камина с рогами не хватало, и вокруг блестел мрамор с розовыми прожилками. Даже два кресла уместились, а в полу был овальный бассейн.

Купальня пряталась за стеклянной перегородкой с цветным витражом. Я повернула кран, и с потолка хлынула вода, словно в отдельно взятом номере гостевого дома начался тропический ливень. За секунду меня, кажется, промочило до костей и струями сбило запах придорожного постоялого двора. Ни открыть глаза, ни сделать вздох. Это вам не лейка в купальне пансиона, выплевывающая водичку так, словно каждая капля шла на счет. Хорошо, что саму в слив не смыло.

Конечно же, тонкий намек из закрытой двери Филипп напрочь проигнорировал. Когда я душистая, намытая и в уютном халате вышла из ванной комнаты, он стоял в гардеробной, среди рассыпанных вещей.

Сбитая с комода стопка зависла в воздухе, не долетев до ковра, и теперь мои девичьи скромные одежки застыли на разном расстоянии от пола. А перед Филиппом висели гордо расправленные полосатые панталоны, колером ровнехонько под вчерашние чулки. Он разглядывал их, склонив голову набок, с таким нечеловеческим недоумением, словно никогда в жизни не видел женского белья.

Признаться, я и сама встречала такие, с позволения сказать, пестрые изделия швейного промысла только в одном месте: в лавке женских штучек мадам Руфьи в Энтиле. Она шила их собственными руками, чем сильно гордилась! Никак тетушка Клементина подсунула зимнее бельишко, побоявшись, что племянница в горах отморозит нежное место, какое следовало пристраивать на диваны и возить исключительно в теплых каретах.

— Вы чего на них пялитесь? — тихо, но свирепо спросила я, словно он совершал гнусное злодеяние, а не изучал приблудное исподнее.

Филипп перевел на меня растерянный взгляд, и брови его поползли на лоб.

— А теперь на меня, — сердито добавила я, покрепче запахивая ворот. — Никогда не видели халата в стиле… ретро?

— Ретро — это когда одежда на женщине, как из бабушкиного сундука.

— Вы же не пытаетесь оскорбить мой халат? — обиделась я и огладила ладонями любимую вещь. — Ретро — это удобно и уютно. И знаете, что?

— Да?

— Отдайте уже мои панталоны… Шорты!

Приблизившись, я попыталась сорвать полосатое недоразумение, но оно словно было прибито гвоздями к воздуху. Пришлось дернуть посильнее, отчего ткань хрустнула.

— Они с начесом, — оповестил он, словно именно начес определял надежность ткани.

— Что вы удивляетесь? Они зимние. Никогда ведь не знаешь, когда усядешься в сугроб, — проворчала я, пряча цветастое безобразие подальше от его внимательных глаз. В смысле, за спину. — Не догадывались, что такие существуют?

— Их надо носить постоянно, как только на улице похолодает? — въедливо допытывался муж.

Да дались же ему эти демонские штаны! Послушаешь и решишь, что сам захотел на досуге примерить и испытать на морозе.

— Как только похолодает до такого мороза, что птицы начнут падать замертво, а задницы…

Я поперхнулась воздухом.

— Продолжайте, — кивнул он. — Что вы там говорили?

Его глаза вспыхнули смехом. Уголки губ подрагивали. Я чуть не проглотила собственный длинный язык. Можно больше не напрягаться и не строить из себя милую дурочку. Репутация таковой у меня уже есть.

— Зачем вы вообще сюда зашли? — буркнула недовольно, стараясь сменить тему.

— Переодеться, — подсказал он.

— А не заметили, что дверь закрыта?

— В этом был сакраментальный смысл? — утончил Филипп.

— Не сакраментальный, а самый обычный. Закрытая дверь как бы тонко намекала, что здесь занято. — В порыве вдохновения я взмахнула треклятыми панталонами и пожелала самой себе провалиться под паркет. — Филипп, не хочу показаться грубой, но, может быть, вы уже выйдете куда-нибудь, чтобы я оделась?

И по возможности спрятала позорное исподнее. Ей-богу, они удивили меня ничуть не меньше, чем Филиппа. Держу и поражаюсь, кто в здравом уме натянет на себя это колючее недоразумение. Разве что в качестве наказания за плохое поведение. Зря не дала их сжечь!

— Дорогая супруга, давайте я выйду в ванную комнату, — предложил он и даже кивнул в нужном направлении. — Обещаю не торопиться, переодевайтесь без спешки.

— Благодарю, — с достоинством ответила я, сдвигаясь с пути.