Красный вервольф (СИ) - Фишер Саша - Страница 37

И тут же меня нахлобучило другой мыслью, которая мне уже приходила. А если я убью случайно своего деда, то просто исчезну? Или что? Как звали деда, я отлично помню. А что за имена были у тех двоих, которых мы положили сегодня?

Мысль была настолько болезненной, что я даже незаметно ущипнул себя за руку. Не растворяюсь пока что в воздухе, нет?

Встряхнулся.

— Так, орлы, хватит нам тут прохлаждаться, пора за дело, — я резко поднялся и сунул чехол с цацками себе за пазуху. — Михалыч, найдешь куда в лесу лоханку и прочие трофеи спрятать?

— Да это я завсегда, — подбоченился Кузьма. И тут же лицо его сморщилось, зубы скрипнули. Сломал все-таки ему фриц пару ребер. У меня спина тоже слегка заныла. Громила меня нормально так приложил, саднит в районе лопаток.

— Тогда делаем так, — я оглядел лица своих соратников. Молодцы у меня орлы, глаза азартно блестят, щеки раскраснелись. Остановил взгляд на Злате, которая почти уже стерла со своего лица белый грим. — Злата, я же совсем забыл! Ты как додумалась этот спектакль устроить? Ты же должна была дерево уронить…

— Вообще-то я еще раньше подумала, что… — Злата смутилась и опустила глаза. — Ну, когда мы тогда… В том доме… В общем, я же много разговоров фрицев слышу. Они страшные истории всякие обожают. Вот я и подумала, что если они увидят привидение, то их кондратий может хватить. А с деревом… Саш, я пыталась. Услышала мотор, дерг-дерг… А оно никак. Ну я тогда одежду скинула, и на лицо муки сыпанула. Прихватила с собой чуть-чуть… С тобой не обсуждала, извини. Подумала, что посчитаешь глупостью…

— А если бы они стрелять начали? — спросил я.

— Ну не начали же… — усмехнулась Злата и лукаво посмотрела на меня. А хороша все-таки чертовка, а! Не удивлен, что фрицы на нее все, как один западают!

— Так! — я встряхнулся. — Вернемся к нашим баранам, в смысле делам. Михалыч…

— Да я понял, беру ихний кубель и в лесу прячу. И ружьишки ихние тоже прихвачу, не в в город же вам их тащить…

— Рубин, — я повернулся к цыгану. — А твоя задача будет провести нас обратно домой твоими тайными цыганскими тропами. Сможешь? Или они только на выход работают?

— Обижаешь, дядь Саша! — Рубин расплылся в улыбке и стукнул себя в грудь кулаком. — Только, чур, меня слушаться по дороге!

— Есть, сэр! — засмеялся я. — Тогда что, разбежались? Михалыч, ты ребра только побереги, не перенапрягайся, лады?

— А я? — подал голос неожиданно долго молчавший Яшка. — А! Я знаю! Я приползу на КПП в ужасе и расскажу им, как на нас в лесу напал оборотень и мертвая женщина. И что я еле выжил, едва убег… А еще!

— Соображаешь, — я хлопнул его по плечу. — Не спеши только, лады? Поныкайся в лесу подольше, в город иди ближе к рассвету. Чтобы раньше времени не переполошились. Точно уверен, что отболтаешься? А то ведь подвесят тебя за ноги, начнут кожу на ремни резать…

— Отболтаюсь! — решительно заявил Яшка. — Не впервой!

— Как знаешь, Яков Моисеевич… — я покачал головой. Недоверия к этому парню у меня почему-то не осталось. Отчаянный тип, мне такие нравятся. Понятно, что предателем может кто угодно оказаться, но если в каждом видеть предателя, то кукушкой поехать можно. Если уж поверил в парня, значит поверил.

Я переоделся обратно в шмотки, которые мне еще в тот раз Кузьма выдал. С самым большим сожалением расставался с берцами. Очень пригодились сегодня мои удобные ботинки… Но в город в них нельзя.

Мы с Рубином и Златой направились через лес к заброшенной барской даче. Яшка залег в кустах рядом с дорогой. А Кузьма завел лоханку и укатил.

Операция закончена. «Один — ноль в мою пользу, фашисты!» — подумал я, и тут же отвесил себе мысленного подзатыльника. Будешь так говорить, дядь Саша, когда на своем чердаке окажешься и одеялом накроешься до носа. А в город еще пробраться нужно.

— Здесь подождите, — прошептал я, когда мы подошли к постройке из красного кирпича. Почему-то дернуло, что внутрь дома я должен идти один. Наитие как будто. Наваждение.

Злата и Рубин не стали спорить и остановились возле раскидистого дерева. Я поднялся на невысокое каменное крыльцо и вошел в зияющий дверной проем.

Так… До моего времени доживет только эта самая лестница, фундамент и половина печки. Пола нет уже сейчас, доски давно утащили. На дрова или, там, сарай подправить. Справа — заваленная обломками кирпичей яма подпола. По центру печь. Еще целая, с трубой. Видел я сейчас только очертания. А вполне отчетливо — только каменную облицовку печи, освещенную падающим с пролома в том месте, где было окно, светом луны. Вычурная такая печь, скорее даже камин… Кресло-качалку поставил напротив, и будет картина идеальной пенсии. Помнится, я что-то такое себе и представлял. Что вот состарюсь, будет у меня такой домик с креслом-качалкой. А на стене — дробовик. Потому что… Так, дядь Саша, не отвлекайся.

Я присел на корточки рядом с печкой. Помнится, я пацаном долго возился, отколупывая эти каменные плитки… Но за ними такой чехол не спрячешь. Разве что…

Наклонился ниже, сунул руку в зольник по локоть. А ведь если чуть-чуть присыпать всяким мусором, то никому и в голову не придет искать там что-то. Что можно — уже давно разграбили, кому охота руками в мусор лезть?

Я вытащил ларец-чехол и запихал его поглубже. Нагреб кирпичной крошки пополам с мусором, присыпал сверху. Добавил пару обломков кирпичей. Колосник уже давно уволокли, так что искать здесь, вроде как и нечего. Посмотрел с одной стороны, с другой. Присыпал еще немного. Вроде незаметно.

Встал, отряхнул руки. Оглядел темный заброшенный домик еще раз. Погладил рукой шершавый камень.

— Удачи тебе, Санек, — прошептал я. Развернулся и вышел.

Время было уже далеко за полночь, когда мы добрались до окраин Пскова. Широкомордая луна с удивлением таращилась сверху на странного вида компашку: мужика, чернявого парня и изящную девушку, которые пробирались среди развалин и колючей проволоки, пригнувшись и пытаясь слиться с землей.

Черт! Ночное светило слишком сегодня ярко горит. Не полнолуние, а светит, как фонарь, блин. Хотя с другой стороны — полнолуние было бы нам на руку. Байка про Вервольфа заиграла бы новыми красками. Странные эти фашики. Верят в артефакты, колдовство и прочие сказки про Красную шапочку. Получается, что полнолуние — самое время для проделок Вервольфа.

— Сюда, — Рубин махнул рукой и нырнул в зияющую черной дырой катакомбу. Возможно это был подвал развороченного дома, или какая-то старая канализация, в темноте не разберешь. Фонарик не включали. Опасно.

Мы осторожно пробирались через обломки бетонных конструкций, ловя каждый пучок лунного света, что сочился через редкие щели.

— Ой! — Злата споткнулась и чуть не свалилась в ямку.

Я успел ее подхватить, а сам при этом чуть не напоролся глазом на торчащую арматурину.

Ядрён пистон! Так без зенок можно остаться.

— Ну где вы там? — откуда-то впереди раздался голос Рубина. — Не отставайте.

— Ты, как кошак в темноте видишь? — прошипел я. — Куда нас завел, шею свернуть на раз плюнуть!

— Так это и есть цыганская тропа, дядь Саш! Я тут каждый камешек знаю, а в темноте не вижу. Фонарик включи!

— Нельзя!

— А ты его не слишком ярко включай.

— Как это? — сначала не понял я и хотел уже возразить, что не народились еще такие светодиодные приборчики, где режимы меняются, но вовремя опомнился, а потом до меня дошло, что цыган имел в виду.

Я скинул сапог и снял носок. Надел его на фонарь и щелкнул кнопочкой. Рассеянный свет теперь не ярок, но вполне себе освещает путь. Привыкшим к темноте глазам — сносное освещение.

— А-а! — завизжала вдруг Злата.

— Ты что орешь? — я с перепугу чуть фонарь не уронил.

Подскочил к девушке и зажал ей ладонью рот:

— Что случилось?

— Там крыса! — пробубнила девушка сквозь мою ладонь, тыча пальцем прямо перед собой.

В паре метров от нас на куске бетона, будто на троне, восседал «крысиный король». Таких огромных крысюков я еще не видел. Гораздо крупнее кошки. Глазки-бусинки немигающе уставились на нас. Усы подрагивают. Из открытой пасти торчат желтые резцы, размером почти с мизинец.