Сошел с дистанции - Дойл Артур Игнатиус Конан - Страница 2
- Предыдущая
- 2/5
- Следующая
— Как интересно! Не представляю, как это можно жить без фамилии? А как будут называть его жену?
— Понятия не имею. Об этом будем думать, когда он сможет себе позволить таковую иметь. А теперь, милая моя, приготовься. Вон идут по полю твой отец и Адам Уилсон, Я ведь хочу только надежно пристроить тебя, доченька. Адам — очень порядочный молодой человек. Он носит синий бант и имеет счет в почтовом отделении.[1]
— Хотелось бы мне знать, который из двух любит меня сильнее, — молвила девушка, вглядываясь из-под полей шляпки в приближающиеся фигуры, — тогда и я полюбила бы его всей душой. Но ты не волнуйся, мамочка, я знаю, как мне это выяснить, и нечего тебе лишний раз переживать.
Кандидат в женихи оказался молодым человеком довольно высокого роста, в сером костюме и соломенной шляпе, украшенной черно-белыми ленточками. Он курил трубку, но, приблизившись к дамам, поспешно спрятал ее в нагрудный карман, шагнул им навстречу и протянул руку, нервно сжимая другой часовую цепочку.
— Ваш покорный слуга, миссис Фостер. А вы как поживаете, мисс Долли? Еще декада, и придет пора убирать ваш урожай, не так ли?
— Плохая примета в наших краях — загадывать заранее, — проворчал фермер Фостер, бросая тревожный взгляд на небо.
— Все в руце Господней, — молвила миссис Фостер, набожно склоняя голову.
— Господь, конечно, нас не оставляет, но мне сдается, что в последние годы Он вроде бы малость подзабыл, как надо управлять погодой. Ну да ничего, в этом году, даст Бог, отыграемся. А ты, мать, что делала в городе?
Пожилая пара ушла вперед, в то время как молодые люди отстали, в основном благодаря стараниям кавалера, который нарочно укорачивал шаги, чтобы еще больше увеличить дистанцию.
— Послушайте, Долли, — начал он, наконец, взглянув на девушку и слегка покраснев от смущения, — я только что имел разговор с вашим отцом — вы знаете, насчет чего.
Долли, однако, явно не знала, о чем беседовал с ее отцом молодой человек. Более того, она об этом не имела ни малейшего представления. На ее прелестном веснушчатом личике было написано откровенное любопытство и ожидание.
Такая тактика заставила Алама Уилсона несколько смешаться и покраснеть еще больше.
— Вы прекрасно знаете, о чем у нас шла речь! — нетерпеливо выпалил он. — Я говорил с ним о женитьбе.
— Как, неужели вы хотите жениться на моем папочке?!
— Ну вот, всегда вы так! Вам хорошо надо мной смеяться, а я ведь серьезно говорю, Долли. Ваш отец сказал, что не возражает, если я стану членом вашей семьи. Вам давно известно, как сильно и верно я люблю вас…
— Как же мне может быть это известно?
— Но ведь я сам говорю вам. Неужели этого мало?
— А вы пытались хоть раз доказать мне вашу любовь?
— Доказать? Дайте мне любое задание — и сами увидите, как я с ним справлюсь.
— Иными словами, до сих пор вы ничего не сделали?
— Я не понимаю. Я сделал все, что только мог.
— А что вы скажете об этом? — и она вытащила из корсета изрядно помятый побег дикого шиповника, что цветет по обочинам дорог в сельской местности. — Вам ни о чем не напоминает этот цветок?
Адам улыбнулся и хотел было ответить, как вдруг брови его грозно нахмурились, губы плотно сжались, а глаза засверкали гневом при виде показавшейся вдали человеческой фигуры, быстро приближающейся к ним. Устремив свой взор в ту же сторону, девушка увидела на тропинке через три поля одетого в черное стройного, худощавого мужчину.
— Кажется, сюда идет мой добрый друг мистер Элиас Мейсон, — спокойно заметила она.
— Ваш добрый друг?! — в ярости Адам Уилсон начисто позабыл о сдержанности. — Знаю я, что это за друг! Интересно, какого черта он шляется сюда по вечерам через день?
— Быть может, он задает себе тот же вопрос, только в отношении вас?
— Вы полагаете? Хотелось бы мне, в таком случае, чтобы он сам меня спросил. Уж я бы ему ответил, да так, что все очень быстро станет понятно.
— По-моему, ему уже и так все понятно. Смотрите, он снял шляпу и кланяется мне! — со смехом воскликнула Долли.
Ее смех стал последней каплей, переполнившей чашу терпения Адама. Стремясь произвести впечатление, он оказался, вместо этого, посмешищем в глазах любимой. Круто развернувшись на каблуках, он обратился к девушке срывающимся от негодования голосом:
— Отлично, мисс Фостер! Превосходно! Теперь я знаю, наконец, что к чему. Я сюда явился не для того, чтобы потешать вас, так что счастливо вам оставаться, мисс Фостер! — С этими словами молодой человек яростно нахлобучил на голову шляпу и быстрым шагом устремился прочь. Долли провожала его растерянным взглядом, надеясь уловить в удаляющейся фигуре признаки раскаяния, но Адам Уилсон ни разу не оглянулся, а вскоре и вовсе скрылся за ближайшим поворотом.
Когда девушка снова обернулась, прямо перед ней стоял второй претендент на ее руку и сердце. Он был жилист, худощав и заметно нервничал, что сразу отражалось на его выразительном, скуластом и слегка желтоватом лице.
— Добрый вечер, мисс Фостер. Сегодня чудесная погода, вот я и решил прогуляться, хотя, должен признаться, никак не рассчитывал на такое везение, что встречу в поле именно вас.
— Уверена, что отец будет очень рад вас видеть, мистер Мейсон. Вы должны заглянуть к нам в дом и выпить стаканчик парного молока.
— Благодарю за приглашение, мисс Фостер, но, по правде говоря, мне куда приятней побыть на природе, рядом с вами. Боюсь только, что своим присутствием невольно помешал вашей беседе. Если не ошибаюсь, молодой человек, который только что покинул вас с такой поспешностью, это Адам Уилсон? — мягкая, сдержанная манера выражаться мистера Мейсона странным образом контрастировала с его плотно поджатыми губами и беспокойным взглядом, свидетельствующими о том, что испытываемые им муки ревности, пожалуй, еще сильнее и глубже, чем у его соперника.
— Вы правы, это был Адам Уилсон, — подтвердила девушка; в поведении и манерах Элиаса незримо присутствовало нечто такое, что не позволяло ей обращаться с ним с той же непринужденностью, с какой она привыкла разговаривать с Адамом.
— Последнее время я неоднократно замечал здесь это-то господина.
— Верно. Вы слышали, наверное, что он работает старшим мастером на соседнем карьере?
— В самом деле? А мне казалось, что его больше привлекает ваше общество, мисс Фостер. Не могу сказать, что упрекаю его за это, поскольку сам грешен в том же, однако хотелось бы все-таки достичь между нами определенного взаимопонимания. Я полагаю, мисс Фостер, что мои истинные чувства не могли укрыться от ваших глаз? Я не ошибся, не правда ли? Я обладаю достаточными средствами и положением, чтобы обеспечить семью. Не согласитесь ли вы стать моей женой, мисс Фостер?
Долли с превеликой радостью отшутилась бы в ответ на предложение Элиаса, но под пристальным взглядом его горящих глаз у нее начисто пропала всякая охота шутить. Она медленно зашагала по направлению к дому. Элиас безмолвно следовал за ней, покорно ожидая ответа.
— Вы должны дать мне немного времени на раздумье, мистер Мейсон, — сказала, наконец, девушка. — Не зря говорится: «Поспешишь — людей насмешишь». Или вот еще: «Наспех жениться — век мыкаться».
— Ручаюсь, у вас не будет случая пожалеть об этом!
— Кто знает? В жизни всякое случается.
— Я сделаю вас счастливейшей женщиной во всей Англии!
— Звучит заманчиво. Вы ведь поэт, мистер Мейсон, не так ли?
— Скажем по-другому: я большой любитель поэзии.
— Скажите, поэтам нравятся цветы?
— Мне нравятся. Очень.
— Тогда, возможно, этот цветок вам что-то скажет, — молвила девушка, протягивая Элиасу все тот же скромный побег шиповника и одновременно вглядываясь с жадным любопытством ему в лицо. Тот принял цветок и благоговейно поднес его к губам.
— Он говорит о том, как сладостно быть рядом с вами. О, как завидую я ему и как мечтаю оказаться на его месте! — напыщенно произнес телеграфист.
1
Синий бант, или синяя лента, отличительный знак принадлежности к Обществу трезвости.
- Предыдущая
- 2/5
- Следующая